Горизонт - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 32

Вейв выглядела удивленной.

— Вы хотите, чтоб мастера Стражей Озера тратили себя, создавая такие щиты для крестьян? Где нам взять столько времени?

— Делать и продавать их, как любые другие предметы, произведенные при помощи Дара.

— Вы ведь знаете, что мы продаем только обычные вещи. Эти ваши щиты… если их вообще можно сделать… не будут обычной работой.

— Значит, не будем продавать их за обычную цену. — Даг взглянул на свой нож на верстаке, его простые линии повторяли линиям кости, из которой он только что появился. А затем на другой нож, пустой, висящий на стене, который выточила Вейв. Резьба на лезвии была сложной. Позднее он, может быть, будет инкрустирован перламутром или цветными камнями, а рукоятка обмотана текстурной кожей. Некоторые дизайны были эксклюзивными для определенных шатров или лагерей, являя происхождение ножа знающему глазу; по этому признаку всегда можно было на глаз отличить южную работу. Великая боль и гордость вкладывались в мастерство. На севере, подумал Даг, в основном это просто боль. «Это ведь твое свободное время, Вейв. Разве ты не видишь?»

Фаун сказала:

— Даг начал с того, что хотел защитить только меня, и только потом подумал о крестьянах вообще. Но я думаю, что такие щиты могут защитить маленьких Стражей Озера тоже. Таких, как те девятнадцать, потерянных в Боунмарше. Ведь не только Гринспринг оплакивал потери. Это ведь очевидно.

Вейв неожиданно умолкла.

И так же сделал Даг, моргая. «Конечно. Конечно!..» Упрямая проблема того, как уговорить мастеров Стражей Озера заинтересоваться этой дикой его придумкой, испарилась с потрясающей внезапностью прямо перед глазами Дага. Дар Вейв взволновался от новых мыслей.

Почему он не продвинул свою мысль еще на шаг вперед? Невзирая на тот факт, что его голова набита последние месяцы новыми вещами так плотно, что готова взорваться, и он был так потрясен всем этим, что не знал уже, на каком он свете. Может, по той же причине, по какой Стражи Озера ничего не делали — у них уже было решение проблемы или они думали, что оно у них было. Молодые родственники Стражей Озера по шатру или учителя в дозоре был все вовлечены в обучение закрытию Дара. Зачем биться над проблемой, ставить кучу экспериментов наудачу, которые могут стоить жизней, когда у тебя уже есть проверенная временем система?

Даг неуверенно набрал воздуха и продолжил:

— Я думал, что спиральность может также быть расширена или заякорена в некий ускользающий щит так, чтоб Злой не мог взяться за Дар. Хотя бы некоторое время, чтобы крестьянин — или ребенок — смог убежать. Если спиральность может содержать умирающий Дар, то почему не живой?

Брови Вейв поднялись:

— Но спиральность ножа ломается, когда входит в контакт со Злым.

Даг быстро кивнул:

— Но она ломается не снаружи. Она ломается изнутри, из-за сродства умирающего Дара с находящимся рядом Злым. Это некая вибрация. Я не понимал этого все двадцать шесть ножей, которые прошли через мои руки, пока не получил один, не содержащий сродства со Злым.

Он набрал побольше воздуха и снова начал объяснение того, как его бывший привязанный нож оказался заряжен смертью нерожденного ребенка Фаун в Глассфордже, а потом его дальнейшую судьбу в Рейнтри. Вейв задавала гораздо более детальные вопросы о событиях, чем Аркади. Она особенно заинтересовалась колдовскими яслями глиняных людей Злого, тем, как они выглядели изнутри.

Даг объяснил:

— Я распознал их также как некую спиральность, но огромную и очень сложную, заякоренную на множестве пойманных в ловушку мастеров, которых Злой поработил всех вместе. Она не просто сидела пассивно, как спиральность в ноже. Она каким-то образом жила за счет мастеров. Первое, что я понял, было, что это колдовство — живое.

Хотя, я не знаю, где щит мог бы взять такую… живую силу. И он не сможет работать все время, или будет изнашиваться слишком быстро. Я думал, ему понадобится просыпаться только когда нужно, так же, как ножи ломаются лишь тогда, когда в самом деле погружаются в Злого.

— Ну, — сказала Вейв медленно, — там может быть четыре возможных источника Дара в такой момент. Сама спиральность, личность, которую она защищает, непосредственное окружение или сам Злой.

Даг нахмурился:

— Я не вижу, как вы сможете вложить достаточно силы в спиральность, чтоб продлить ее больше чем на мгновение, если она будет живой, как то колдовство, которое я видел в Рейнтри.

— Было бы умнее, если бы вы смогли вытащить ее из самого Злого, — мечтательно сказала Вейв. — Это как схватить руку атакующего и дернуть за нее, нарушая его баланс.

— Больше похоже на то, чтоб схватить руку атакующего и оторвать ее, — сказал Даг, — но нет. Вы не захотите, чтоб Дар Злого входил в вас или попадал на вас. Он смертельно ядовит. Это сама скверна.

— В окружении может быть что угодно. Нет способа взаимодействовать с этим, — сказала Вейв. — Остается лишь личность, которую защищают.

— Это кажется… окольным, — сказал Даг, пытаясь это представить.

— Если прикосновение Злого пришпорит ваш щит и тот сработает, — сказала Фаун, — как вы будете его осаживать?

Даг нахмурился:

— Я думаю, он сам выключится довольно быстро.

— Если он будет использовать Дар человека, то не будет ли это несколько смертельно?

— Хм… — сказал Даг, почесывая затылок.

Они обсуждали спиральности и работу с Даром еще больше часа, пока свет, падающий через открытую дверь рабочей хижины, и ворчание желудка Дага не напомнили ему, что корзинка с их ужином уже, вероятно, ждет их дома у Аркади. Они не решили ни одной проблемы, но неспокойность Дага теперь была забавно подбодренной. Может быть, он всего лишь шагает назад или в стороны, а не вперед, но он, хотя бы, не танцует один. Фаун была права. Мастерам нужны другие мастера. Как и мастер по ножам и брат Дага Дор Вейв явно выполняла одни и те же задачи снова и снова одинаковым образом длительное время; в отличие от Дара, ее разум не успел окостенеть.

— Возвращайтесь, если придумаете что-то еще, — сказала она Дагу с дружелюбной улыбкой, когда он и Фаун сошли вниз по ступенькам крыльца.

Он улыбнулся в ответ:

— Вы тоже.

С юга шептал бриз. Спускавшееся солнце обжигало сквозь влажный воздух с удивительной силой. Фаун могла лишь представить время (до него осталось вовсе не так уж долго), когда весна войдет в полную силу; когда почки набухнут, и пробьются робкие побеги. Во всяком случае, в этот день было достаточно тепло, чтоб сидеть снаружи на открытом крыльце Аркади с видом на озеро.

Сидя на скамье, придвинутой к дощатому столу, она склонилась над своей задачей, зажав кончик языка зубами и обводя изогнутым стальным резаком новый разделяющий нож Дага, лежащий на кожаном лоскуте.

Южные Стражи озера делают ножны для своих ножей из тщательно выделанной кожи, иногда инкрустированной серебром или даже золотом, но эти будут простыми, в северном стиле. Простыми и свирепыми, как ее мысли. Она старалась сделать их как можно лучше, как будто держа себя гордо, спокойно и прямо перед лицом врага.

Аркади вышел из дома с чашкой чая в руке, на мгновение заглянул ей через плечо, потом отошел к перилам крыльца, оперся на них и стал смотреть вниз со склона. Тридцатью шагами ниже на кряжистом причале сидел Даг, скрестив ноги и спиной прислонившись к дому, склонившись над своей собственной задачей.

— Что это он делает там внизу? — ворчливо пробормотал Аркади. — И что у него в этих мешках?

— Сумка орехов, — ответила Фаун, не отрываясь от разреза, который заканчивала, — и коробка мышей. И стеклянная банка.

— Мышей!

— Он не забирает у них Дар! — добавила она торопливо, когда Аркади выпрямился. — Он обещал мне, что будет осторожен насчет этого. — Она некоторое время назад спустилась, чтоб узнать, как у него успехи. Она принесла ему орехи и банку, но мышей заставила ловить самого. Даже у супружеской поддержки есть пределы. Хотя зрелище мышей, выбегающих из ближайшего леска нестройной цепочкой и запрыгивающих в коробку по указанию Дага, сохранится в ее памяти навсегда. — Он сказал, что собирается попробовать сделать щит для всего тела, как та обработанная Даром куртка, отражающая стрелы, которая у него была когда-то. Идея вроде бы сработала, но потом мыши не могли бегать и дышать.