Барон - Крабов Вадим - Страница 32

• Предыдущая
• 32/95
• Следующая

— Спасибо, Медиан. Надеюсь на вас. Всего доброго.

— Да пребудет с вами благодать Спасителя, Егор. До встречи. Я свяжусь с вами.

Покрутился на жестком полу и, в конце концов, уснул. И приснился мне сон. Очередной "вещий".

Я провожал брата в большом портальном зале. Народу было мало. Да что мало, никого, кроме оператора, сидящего за каменным столом рядом с управляющим амулетом. Обычный портальный кубический постамент и классическая скульптура Эфрада в центре зала.

— Когда планируешь обратно, Миша?

— Не знаю, на все воля господня. Я сейчас в пустыне служу, там очень интересная цивилизация намечается, языческая. Мы не первые, там до нас толи демоны, толи божки побывали и оставили свой культ. Сложно у них, но интересно. Надеюсь, не оставит их господь своей милостью.

— Работай, раз интересно. Не всегда у вас так: пошлют к черту на кулички и не спросят, — вздохнул я.

— Не пошлют, а благословят, — привычно поправил Михаил, — а мне действительно повезло, прости господи, за роптание. Они строительство грандиозное затеяли, усыпальниц, а наши решают, помогать или нет. На Лизии, слава богу, маны почти нет, на рутинии только и управляются, из Эгнора.

— Не повезло аборигенам.

— Наоборот! — потом Миша опомнился и махнул рукой, не желая начинать спор.

— Я вот что хочу тебе передать, — после паузы начал говорить я, — амулетик на память, так сказать. Талисман, что ли.

Протянул на ладони четырехгранную каменную пирамидку, похожую на лингвор. Брат с интересом посмотрел на артефакт и взял его в руку. Подкинул разок.

— Очередная колдовская штучка? — заметил с иронией.

— В общем, да, — усмехнулся я, — это, если можно так выразиться, я. Мои мысли, знания, эмоции, стремления и все такое. Она и сейчас пишет, пока я рядом.

Михаил прищурившись, внимательно посмотрел мне в глаза:

— То есть, ты старательно обходишь термин душа. Я прав?

— Не будем спорить, Миша! Называй, как хочешь!

— Эх, маги, маги, — я поморщился. Не любил, когда меня так называли, особенно брат. Ученый, работающий с пси-полем — друге дело! — Играетесь, играетесь, смотрите не накликайте беду, знаете же, чем все опыты по "пересадке" души заканчивались.

— Это совершенно не то! Моя разработка. Ни каких ножей и вообще ничего колющего.

— Не объясняй, все равно ничего делать не буду. Возьму просто, как талисман. Хотя это тоже суеверие, но господь меня простит. Память о брате как — никак.

— Да что такое говоришь! Будто не свидимся больше! Сплюнь.

Миша рассмеялся.

— Ты прав. Сказал, не подумав.

— А знаешь, — продолжил после раздумья, — те усыпальницы, которые местные построить хотят, точно такой же формы запланированы и целый комплекс. Не иначе, божки надоумили, как гигантские накопители. Потом попробуют вернуться. Видимо.

— Пусть попробуют! Экспедиция у нас там большая.

— Ну да, ну да, — задумчиво ответил брат, — ладно, пора мне. До свиданья, Игорь. Не бросай мать и женись, в конце концов! До сорока лет дожил, а все не женат. Ох уж эта современная мода, не хотят обременять себя детьми. Не дело это!

— Весь в тебя, — отшутился я. Неприятная тема.

— Хорошо, уел! — шутливо поднял руки Миша, — а если серьезно? У меня целибат, а у тебя?

— Не начинай. Все, проваливай, — и я подпихнул брата к портальному возвышению.

— Иду, иду!

Уже стоя на площадке портала, обернулся и крикнул:

— Буду писать по старинке. И ты не ленись. Я люблю тебя, брат!

— Я тоже! — крикнул я в ответ. И мне стало грустно.

Я проснулся в холодном поту с бешено стучащим сердцем. На улице было еще темно.

Вспомнил! Я держал тот артефакт в руках. В Египте мне пытался всучить его один уличный продавец сувениров. Еле от него отбился. Странный он был тип: навязчивый, как все тамошние торговцы, но глаза… сильно серьезные, что ли. Мы с женой туда ездили. Обычная турпоездка в Шарм-эль-Шейх с экскурсией к пирамидам. После неё и начались наши размолвки. Надо же! Не все так просто оказывается. И что мне с этим делать? А ничего. Жить, как жил. В древнего я не превратился и, будем надеяться, не превращусь. Вот почему те писульки Ковалевского сработали, а я удивлялся легкости. Провидение, чтоб его! И кинжальчик мне попался мудреный, душу впитал. Мда… плевать! Спать надо, пока не рассвело.

И я, почти успокоившись, уснул. "Древний, мать его. Хорошо хоть не эльф…", успел подумать перед засыпанием.

С утра, не смотря на затянувшийся мелкий, совсем осенний, дождик, выдвинулись в Кряж. К вечеру должны приехать.

С приближение к дому, Витар становился все серьезней и серьезней.

— Не переживай, друг, все будет хорошо! — я попытался его подбодрить.

— Тревожно мне. Крадемся, как воры.

— Не думай о плохом, скоро матушку увидишь и обнимешь.

— В том то и дело. Ты не представляешь, как тяжело на неё смотреть, безучастную.

Я вздохнул:

— Понимаю.

— А если там засада? Мои сослуживцы могли докопаться, что я жив. Я их знаю.

— И что? Почти год засаду держать? Не слишком ли жирно? Не могут же они знать, что мы именно сейчас сюда направляемся.

— Ты прав, но все равно, тревожно. А брату как сообщить? Он всех на уши поднимет, будет мать искать.

— Записку напиши, раз уверен, что вычислили тебя живым.

— В тот то и дело, что не уверен.

— Ну и пусть узнают! Делов то! Оставишь записку.

— Тебе легко говорить, а меня предателем будут считать.

— А ты к себе прислушайся, не считаешь себя предателем? А другие пусть что хотят, то и думают.

— Мне бы твой оптимизм, — тяжело вздохнул Витар.

Кряж встретил нас чистотой умытых дождем улиц, обилием прохожих, не смотря на вечернее время, и закатным солнцем. Тучи развеялись.

— Добрый знак, — сказал я на это приятелю.

Витар грустно улыбнулся.

Город стоял на берегу судоходной реки и был огорожен добротной стеной с множеством ворот открытых практически всегда. Как объяснил друг, некоторые створки просто переклинило, и никому до них не было дела. Кроме центральных. Они работали, как часы: от рассвета до заката. В них мы и заехали.

Остановились на неприметном постоялом дворе и первый вопрос, который Витар задал приказчику, был: "Сколько стоит кувшин молока на рынке", на что получил ответ: "Медяк неполный кувшин, литра два", после чего друг значительно посмотрел на меня. Инфляция. Нам бы такую! Мы бы и не заметили.

Потом приняли ванны. Нам помогали мыться две симпатичные помощницы, которые за красивые глазки и дополнительное пособие, помогли не только помыться. Красота. Заодно и местные сплетни узнали. Ничего стоящего: сумасшедшая графиня живет у себя в доме с одной помощницей. Раз в полгода её навещает сын. Второй? Какой? Ах, да! Был. Нет, другой это, не один и тот же! Один приезжает, второй пропал куда-то. Умер? Не слышали. Да какие это сплетни, чистая правда, Спасителем клянусь! Ой!

Никуда мы ночью не пошли, отложили наутро.

Я шел неспешным прогулочным шагом к дому графини. Вот знаменитая школа Молнии, а вот и дом. Небольшой палисадник с цветущими вишнями за ним двухэтажный особняк средней ветхости т. е. требующий небольшого косметического ремонта, а так, крепкий, с целой крышей и застекленными окнами. Чувствуется, что за домом ухаживают в меру возможностей. Чувство опасности молчало. Я специально предупредил Фиону с Синей о бдительности. Радар показывал многочисленные ауры на первом этаже и только три на втором. Ни одного мага, одни амулеты и то их немного.

На улице немногочисленные прохожие, через улицу сад перед школой мечников. В нем несколько аур с амулетами. За садом школа и народу в ней много. Все соответствует тому, что видел Витар свободным сознанием. Что ж, будем брать днем. Чем наглее, тем неожиданней для противника. Если он есть.

Завернул за угол и сел на удобную скамейку.

— Все тоже самое, что ты видел сознанием. Езжай, я за углом, где условились. Слежу сторожкой.

• Предыдущая
• 32/95
• Следующая