За что не берутся даже джинны - Андрианова Татьяна - Страница 28
- Предыдущая
- 28/72
- Следующая
— Человеческая женщина? Одна… ночью… посреди пустоши… — чуть растягивая слова, молвил он. — Или, может… не совсем человеческая?
Он улыбнулся, и в неверном свете луны блеснули острые зубы, с головой выдавая его отнюдь не человеческое происхождение. Прибавим сюда лишенные белков обсидиановые глаза и рога, и даже слепому станет понятно, что незнакомец к роду людскому не относится.
— И что же ты делаешь здесь одна? — спросил он, и я невольно отметила, что мы перешли на «ты», хотя на брудершафт не пили.
— Я могу задать вам тот же вопрос, — парировала я.
Он тронул быка коленями и подъехал ближе. Собаки синхронно повторили маневр хозяина. Я напряглась. Тигр подо мной — тоже. Мечи молчали, но я явственно ощущала их готовность к бою.
— Очень смело, — заметил незнакомец, и по его тону было не понять, комплимент это или простая констатация факта. — Ты хоть знаешь, кто перед тобой?
Я пожала плечами. А поскольку отнимать рук от рукоятей мечей я не собиралась, то они лязгнули в ножнах и жест был испорчен.
— Мужик верхом на быке? — осторожно предположила я.
— Как-как? — почему-то удивился он. — Ты действительно не знаешь, кто я?
— А должна? Согласна, пустошь не самое густонаселенное место и местные жители вполне могут знать друг друга по именам, но при въезде мне не дали никакого справочника с именами. Вы, между прочим, тоже моего имени не знаете.
Несколько минут он с удивлением разглядывал меня, как забавный экземпляр в биологическом саду. Я почувствовала себя неизвестным видом микробов, который строгий профессор в очках с любопытством разглядывает через микроскоп. Признаться, ощущение совсем не понравилось. Я нервно заерзала в седле. Дискомфорт передался тигру, и он не то рыкнул, не то просто широко зевнул, продемонстрировав свои клыки. Собаки не впечатлились. Впрочем, как и их хозяин. Он спокойно объехал вокруг меня верхом на быке.
«Спокойнее, дорогая воительница, — предупредил Кумивар. — Не время и не место для демонстрации истерики».
Это он меня истеричкой назвал?!
«Не обижайся на слова брата, но в целом он прав, — вклинился Разящий. — На нашей стороне тигр. Это дает нам некоторое преимущество, но у противника пара собак и бык величиной с буйвола. А с буйволами даже львы не рискуют связаться в одиночку. К тому же пара хорошо тренированных собак и воин, чьи боевые навыки нам неизвестны, оставляют мало шансов на выживание».
«Так ты струсил?» — не удержалась от шпильки я.
«Поймите меня правильно, милая леди, я не имею обыкновения уклоняться от хорошего поединка, но вовремя проявленная осторожность не может считаться признаком слабости. Как говорится, лучшая битва та, которую удалось предотвратить».
Утешил, нечего сказать. Если уж эта воинственная парочка мечей не рискует связываться с ночным незнакомцем, значит, дело действительно очень серьезное. Я почувствовала, как под пристальным взглядом странной личности, чьи серповидные рога по своей величине могли соперничать с рогами его верхового быка, моя спина сначала просто напряглась, затем буквально окаменела, а нервы внутри задрожали натянутыми струнами. Всадник спокойно завершил объезд и остановился напротив.
— Ты странная, — констатировал он.
Хм… Держу пари, насчет странностей я могла бы с ним поспорить. И дело здесь не в оригинальном выборе спутников и верховых животных. Раньше я слышала о рогатых мужчинах, но наивно полагала, что это всего лишь фразеологизм. А зубы? Любая акула облезет от зависти. Поэтому я просто пожала плечами, не зная, что следует говорить в таких случаях, дабы не вывести собеседника из себя.
«Мудрая политика», — одобрил Разящий.
Его похвала почему-то подействовала, как красная тряпка матадора на быка: захотелось растоптать клинок ногами.
— Не совсем человек, не вполне эльф… — растягивая слова, протянул рогатый. — Кто же ты?
— Вероника. — Ничего умнее в голову почему-то не пришло.
— Вероника, — удовлетворенно кивнул он, словно сам факт того, что родители выбрали для меня именно это имя, многое объяснял. — И что же ты делаешь в пустоши одна? Ты не похожа на одинокую охотницу.
Я пожала плечами. Ну что тут скажешь? Объяснять все, что со мной случилось, слишком долго. А в двух словах…
— Я отстала от каравана. — Вот блин! Надо же было ляпнуть такое. Теперь этот тип пребывает в полной уверенности, что сможет сделать со мной что угодно и ему за это ничего не будет. — Но меня наверняка ищут.
— Действительно? — Похоже, мне удалось его удивить. — Настолько важная персона, что целый караван станет ждать? Редко кто задерживается в пустоши по своей воле.
«Только по дурости», — не удержался Кумивар.
И я точно решила, что вдоволь оттопчусь на вредине.
«Ты сначала эту встречу переживи», — насмешливо фыркнул меч.
— Ничего страшного, — с притворным энтузиазмом откликнулась я. — Я вот-вот их нагоню.
Самое сложное — чтобы голос не дрожал, когда паника уже готова захватить тебя целиком. Лучше бы мы через горы пошли. Долго, но зато гораздо безопасней прогулки по пустыне, где встречаются разные твари, вороватые собаки и странные личности вроде этого мужика.
— И ты точно уверена, что едешь в правильном направлении? — не унимался тот, недоверчиво прищурив обсидиановые глаза.
А из него вышел бы неплохой дознаватель.
— Разумеется, знаю, — гордо вздернула подбородок я, словно каждый день отставала от каравана, дабы полюбоваться красотами пустыни в гордом одиночестве, и благополучно возвращалась, когда одиночество начинало тяготить.
— Понятно, — усмехнулся незнакомец, словно услышал нечто забавное. — Но если все-таки дорога покажется не слишком знакомой и ориентиры исчезнут, останется только слабая нить связи, которая выведет тебя туда, куда ты стремишься.
И что это за шарада такая? Или это у него обычная манера — говорить загадками?
Кажется, я сказала это вслух, потому что незнакомец подъехал ближе и заглянул мне в глаза.
— Все просто… Вероника, — прошептал он. Его лицо оказалось так близко, что наши губы почти соприкасались. — У тебя здесь две связи… две тонкие серебряные нити. — Указательный палец с черным острозаточенным ногтем коснулся середины моего лба, и кожа в месте соприкосновения словно вспыхнула огнем.
Его глаза еще сильнее приблизились… Передо мной словно распахнулась бездонная темная бездна… Весь мир перестал существовать, осталась блестящая, влажная тьма, которая затягивала в себя… и я упала в нее с криком восторга и ужаса. Казалось, она захлопнется за мной и с сытым чмоканьем облизнется. Но в этой тьме меня ждали Тиграш и Бродяга. Они синхронно сделали шаг в мою сторону, и в каждой руке у меня возник светящийся серебряный поводок. Странно было ощущать его натяжение, словно движение зверей откликалось не просто в кисти с зажатой в ней серебряной лентой, но где-то в глубине меня дергалась невидимая нить.
— Ты можешь использовать эту связь и пройти по ней, как корабль на маяк в бушующем море, когда в темноте виден лишь фонарь на суше… И еще… Не надо никому говорить о нашей встрече, ладно? Во всяком случае, я стану все отрицать.
Я вздохнула (оказалось, я все это время не дышала) и распахнула глаза. Никого. Рядом вообще никого не было. То есть абсолютно пусто. Никакого мужика, быка, собак или хотя бы маленькой собачки в пределах видимости не наблюдалось. Тигр тоже с удивлением осматривал окрестности, напряженно принюхивался и недоумевал.
Так это был глюк?
«Не знаю, что такое „глюк“, но он просто исчез и все», — прорезался Разящий.
«Согласен. Странный тип, просто дрожь по всему телу», — согласился Кумивар.
«У тебя нет тела».
«Да, я выкован из стали, но это вовсе не значит, что тела у меня нет», — парировал клинок.
Я в очередной раз пожала плечами (похоже, этот жест стал входить в привычку) и тронула коленями бока тигра. Тот еще раз подозрительно принюхался и, не найдя ничего подозрительного, тронулся в путь.
Как ни странно, но пустошь, несмотря на темное время суток и статус опасной пустыни, оказалась вовсе не безжизненной. Вероятно, только почтенный караванщик Джумхад принципиально отказывался путешествовать ночью, а другие были напрочь лишены подобных предрассудков. Следующей мне повстречалась женщина. С ног до головы закутанная в шелка так, что видны были лишь щедро подведенные сурьмой миндалевидные глаза цвета гречишного меда, она путешествовала на черном муле. Из-под шелкового одеяния, даже в темноте смотревшегося удивительно дорого (при этом оставалось непонятно, как в таком климате можно носить столько одежды и не свариться при этом заживо), выглядывала изящная щиколотка в бархатной, щедро расшитой золотом туфле с загнутым кверху носом.
- Предыдущая
- 28/72
- Следующая
