Лэя - Кувшинов Виктор Юрьевич - Страница 18

Они быстренько подобрали весь мусор и поспешили к костру. Зар встретил их заинтересованно вопросительным взглядом. Не давая Лике взболтнуть лишнего, Лэя отрапортовала:

— Готовьте приданое! Лике такой кавалер придворный привиделся — лучше не бывает!

— Правда? — обрадованно переспросил Зар и напряженным голосом поинтересовался: — А кто у тебя?

— Не поверишь! — весело отмахнулась Лэя. — Плохо ведьмой быть. Такая чушь шла! Изображения все время менялись… какие-то уроды. В жизни замуж за таких не пошла бы.

— Ну и ну! — только хмыкнул Зар, не зная, верить или нет. — Лика, неужели правда?

Сестренка только часто закивала и выдохнула:

— Правда уроды. Жуть просто! Я даже глаза закрыла от страха.

— Ладно болтать, рассвет не прозевать бы, — прервала обсуждение гаданий Лэя.

— Давайте тогда по кружечке сандры и пойдем на берег, — согласился Зар.

Больше в костер дров не подкладывали, чтобы свет не мешал разглядывать первые признаки звездного рассвета. Через полчаса Зар заметил легкое просветление на востоке. Лэя растолкала спящего Хлюпа, и все вышли на кромку берега, встав рядком и затаив дыхание.

На востоке проявилась линия горизонта. Постепенно небо озарялось холодным, чистым, серебристым светом. Наконец тишину нарушил общий восхищенный вздох — на горизонте обозначились две тонкие ярко-белые полоски. Постепенно утолщаясь, они слились в середине, образуя форму огромной серебристой птицы.

— Звездный орел! Он вернулся! — восторженно воскликнул Хлюп.

Спустя некоторое время за большой птицей стало подниматься мощное серебристое сияние, и вскоре всю кромку неба усеяла яркая и густая россыпь звезд, которые отражались в зеркале воды, удваивая световой эффект. Вокруг стало светло, как при ранних сумерках. Хлюп бросился радостно обниматься, и все последовали его примеру.

— К нам вернулись звездные ночи! Теперь будет красиво, однако! — ликовал Хлюп, и все радостно засмеялись от такого искреннего выражения чувств.

— А ты чуть все не проспал, — пожурила его Лэя.

— Кто спал? Я не спал. Я только чуть-чуть прикорнул, однако. А ты сразу — спал, — возмущенно оправдывался мохнатый малыш.

— Смотрите: второй рассвет! — опять привлек общее внимание к небу Зар.

Усыпанная серебром восточная кромка неба стала розоветь, а звезды понемногу гаснуть. Наконец почти все звезды пропали, и появился оранжевый краешек солнца.

— Ура-а! Вот и солнышко теплое! — опять восторженно запрыгал Хлюп.

Все с удовольствием подставили лица под ласковые оранжевые лучи. На этом и закончилась самая волшебная ночь в году, но никто не печалился, так как впереди их ждал теплый летний день.

Лето продолжало свое наступательное шествие по долине. Урожаи грибов и ягод радовали беженцев, а вода в озере становилась все теплее. Так что скучать не приходилось. Всем хватало и дел, и развлечений. Лэя все меньше занималась в библиотеке. Летняя пора звала на природу — луга, леса, озеро и горы манили ее, а мир книг все больше убеждал, что многие тайны так и останутся невыясненными из-за путаницы в голове ученых авторов. Лэе даже казалось, что чем больше она читает, тем дальше от истины уводят ее многослойные, высокопарные, ни на чем не основанные рассуждения. Поэтому она все больше помогала Илаиру и Зару на сенокосе, Лике — по дому, а с Хлюпом собирала грибы и ловила рыбу. И конечно же она каждый день плавала в озере. Никогда еще ей не доводилось купаться в таком большом водоеме, и сейчас она наверстывала упущенное, делая далекие заплывы, чем частенько расстраивала Хлюпа и других свидетелей ее безрассудства.

— Вот уж делать нечего, как только мокнуть в этой воде, однако. Ну чего ты в ней нашла? Там даже рыбы жить не хотят, — бурчал любимый лонк, нервничая в очередной раз, когда она возвращалась с заплыва.

— Как не хотят? — удивленно рассмеялась Лэя, выходя из воды.

— Я знаю! Там же темно и сыро. Рыбы просто не умеют жить на суше, вот им и приходится сидеть в воде, однако, — развивал свою философию маленький мыслитель. — А что ты там делаешь? Никому не понятно.

Несочетаемость Хлюпа с водой было невозможно исправить. Врожденные инстинкты не выкорчуешь. Однажды Лэе пришла в голову одна мысль. Она давно мечтала опробовать свои колдовские способности, но это было невозможно в деревне. А сейчас все окружающие знали о ее способностях, и ничто не мешало потренироваться. Ведь это могло оказаться очень полезным в будущем. Девушка встала по грудь в воде и хитро посмотрела на лонка, сидевшего аккурат на середине мостков, сохраняя одинаково удаленную дистанцию до левого и правого края. Беспокойство за хозяйку гнало его на берег, но неприязнь к воде заставляла держаться на безопасном расстоянии от краев деревянного настила.

Пристально глядя на мохнатого малыша, Лэя как бы стала думать за него. Она представила себя Хлюпом и вызвала желание искупаться. Лонк, ничего не понимая, заерзал на месте, потом подошел к самому краю мостков и посмотрел на воду. Хозяйка, не отводя взгляда, представила, как тому хочется прыгнуть в воду и проплыть к ней. Хлюп, набрав в грудь побольше воздуха и крикнув что-то вроде «хе-хе-хей!», сиганул с мостков, подняв тучу брызг. Отчаянно молотя по воде руками и ногами, он довольно быстро добрался до хозяйки. Она радостно подхватила его под руки и крикнула:

— Получилось!

Видимо, она ненароком ослабила контроль, предавшись собственным мыслям, так как буквально через мгновение Хлюп заголосил:

— Ой, Лэя! Тону! — и в панике стал за нее хвататься.

Она засмеялась и опять взяла своего мохнатого непоседу под контроль, представив, как ему хорошо в воде. Он сразу успокоился и, уже довольный, барахтался, держась за ее руку. Так они, оба счастливые, и выбрались на мостки. Только там Лэя окончательно «отпустила» лонка из-под своей «опеки». Хлюп вдруг недоуменно и брезгливо посмотрел на свою мокрую шкуру, жалобно спросил:

— Это что? — и принялся рыдать.

Лэе стало стыдно. Она, бросившись с полотенцем к своему верному другу, принялась его успокаивать:

— Прости, миленький! Это я, глупая, над тобой пошутила. Думала, ты купаться полюбишь. — Она обнимала малыша и заодно вытирала его намокшую шерсть.

«Да, пожалуй, с такой толстой шкурой ему сохнуть полдня придется», — уже виновато призналась себе девушка.

— Я что, в воду упал? Я не помню! — почти в панике спрашивал Хлюп.

— Нет, успокойся! Это я виновата. Я внушила тебе, и ты стал купаться — тебе, кстати, очень нравилось.

— Но я не люблю купаться.

Лэя поняла, что ничего не сможет толком объяснить расстроенному малышу, и просто сказала:

— Это я тебя в воду затащила, но ты ничего не бойся — я больше никогда тебя против воли в воду не потащу. Хорошо?

— Хорошо! — сразу стал успокаиваться Хлюп. Это ему было легче понять.

Инцидент был улажен, но это заставило Лэю задуматься: «Каких же границ достигают мои способности внушать? Надо попробовать на других, но осторожно, чтобы не травмировать ничью психику».

Следующий опыт она поставила на Лике, когда они ходили за ягодами. Шагая впереди, Лэя заметила одну полянку, поросшую маленькими кустиками, с краснеющими на них ягодами. Она постаралась ярко вообразить, что на поляне вообще ничего нет. И действительно, через мгновение поляна зеленела листвой. Идущая позади подружка так и прошла поляну, ничего не заметив. Лэя повернулась к ней и попросила обернуться и посмотреть, нет ли на поляне ягод. Лика послушно глянула за спину и вопросительно подняла брови:

— Зачем спрашиваешь? Ничего же не было.

Лэя сняла с поляны наваждение, и кусты снова заалели сочным урожаем. Лика была поражена своей «невнимательностью», а когда поняла, что это дело рук подружки, сумела с ходу задать правильные вопросы, заставив ту хорошенько задуматься:

— Погоди, так ты сама эти ягоды наколдовала или, наоборот, спрятала от меня? Или просто делаешь так, чтобы мне показалось?