Сэр Троглодит - Башун Виталий Михайлович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая

Собрав трофеи и оружие своих погибших, мы, как смогли, похоронили павших, брат Зорвес попросил для них у Создателя легкого пути по небесным тропам, и остатки нашего отряда двинулись в путь. Мои трофеи — оружие и доспехи (разумеется, с кошельками и прочими дорогими побрякушками) восемнадцати сраженных лично мною, Мирасель разрешила положить к своему багажу на крыше кареты. Она, кстати, и сама не возражала против того, чтобы собрали и погрузили в багаж имущество подстреленных лично ею врагов. Это стало чем-то вроде охотничьего трофея, которым долгими зимними вечерами хвастаются перед друзьями, сидя у разожженного камина с бокалом старого вина.

На границе своих владений нас встречал сам граф Азильярос с сотней личной охраны. Видимо, деревенские успели известить его о случившемся, и он принял меры, дабы не допустить повторного нападения. Он предложил сеньорите погостить в его замке, отдохнуть и обсудить дальнейшие планы. Мирасель с удовольствием согласилась.

Ближе к вечеру мы достигли цели и через подъемный мост втянулись во двор замка. Слуги споро расседлали лошадей, пообещав обиходить их наилучшим образом. Раненых разместили в местном лазарете, где ими тут же занялся личный целитель графа. Мне предоставили комнату по левую сторону от двухкомнатных покоев сеньориты, а брату Зорвесу — по правую. Однако Мирасель объявила, что после нападения ее нервы не в порядке и она не сможет спать спокойно в одиночестве.

— Я бы с удовольствием предложил тебе свое общество, — улыбнулся граф, — но моя жена, боюсь, неправильно поймет такую заботу.

— О, не стоит беспокоиться. Мне вполне достаточно телохранителя, которого желательно поместить возле самой двери. Тебя не затруднит распорядиться поставить еще одну кровать? Походной будет вполне достаточно.

— Нисколько, о прекраснейшая.

Потом лично для меня была приготовлена горячая ванна, и три служанки помогли мне смыть пот, грязь и кровь. Через час я чувствовал себя обновленным и готовым к подвигам на поле постельного боя. Однако старшая служанка отрицательно помотала головой и знаками показала, что им строго-настрого запретили помогать мне в этой битве. Троица удалилась, тихонько хихикая.

Лакей проводил меня в покои сеньориты, где возле двери уже стояла довольно крепкая застеленная кровать. На столе благоухал разнообразной снедью и напитками большой поднос. Сеньорита сообщала через этого же лакея, что до позднего вечера она будет занята, и просила ужинать без нее. Невозмутимо подтвердив, что все принесенное предназначено для меня одного, лакей величаво удалился. Мои вещи, пострадавшие в бою, слуга забрал для стирки и починки, а мне пришлось надеть то, что было куплено еще в Вармоке, то есть наряд весьма скромный.

Отдав должное ужину, я использовал все свободное время для тренировки «холода» и управления силой. Каждый день убеждаюсь в огромной полезности этих умений. Жаль, конечно, что заработать на этом пока не удастся, но ведь не вечно же я буду телохранителем Мирасель. При следующем найме на работу можно предложить и такие услуги за отдельную плату.

Вернулась Мирасель поздно. Скептически осмотрела мое облачение, кивнула своим мыслям, затем устало прошла в спальню и села перед зеркалом. Вскоре подошли две служанки, предоставленные ей графом. Они принесли с собой тазик воды и принадлежности для вечернего умывания. Одна помогала сеньорите привести себя в порядок, вторая подготовила постель. Затем они раздели девушку, уложили ее в кровать, укрыли одеялом и по знаку Мирасель тихо и быстро удалились. Я тоже разделся, положил оружие так, чтобы было под рукой, и улегся на предназначенную для меня кровать, собираясь честно исполнить свои обязанности.

— Дит, неужели ты так устал, что даже поцеловать меня на ночь не хочешь? — донесся из спальни обиженный голос девушки. — Или не можешь? — добавила она в голос немного ехидцы.

…Под утро мне снова представилась возможность попрактиковаться в целительстве, заживляя царапины и укусы, полученные в результате поцелуя длительностью в ночь.

В замке графа Азильяроса мы целую неделю отдыхали и готовились продолжить путешествие. Для меня это была неделя любви и страсти. На людях мы с сеньоритой вели себя скромно, не афишируя наши отношения, но стоило наступить вечеру, и мы старались поскорее завершить дела, чтобы остаться наедине. Мирасель действовала на меня, как опьяняющие грибы, настой которых иногда используется для обезболивания. Я все время хотел ее видеть, касаться ее, говорить с ней… Говорить с ней тоже хотел, но слова моментально куда-то исчезали, когда она оказывалась рядом. Положение усугублялось тем, что видеть сеньориту мне удавалось только вечером. В течение дня она бесконечно совещалась с графом и его доверенными людьми. Меня туда не пускали. Такой расклад мне не нравился, и я перехватил девушку по пути из обеденной залы в кабинет графа. Сеньорита мигом поняла, что меня беспокоит, взяла за руку и отвела в ближайший альков. Мы стояли в полутемном помещении, нежно обнявшись, и Мирасель втолковывала мне, как пятилетнему ребенку:

— Ну что может случиться в отлично защищенном замке графа?

Я открыл было рот для достойного ответа, но девушка закрыла его, и надолго, самым сладостным способом — поцелуем.

— Без меня может быть опасно, — сказал я, немного отдышавшись.

— Лучше уж молчи, — прошептала она и положила свою голову мне на грудь. — Во-первых, если граф предатель, то и десяток барсов не помогут. — Здесь она поспешила с выводами, но поправлять ее я не стал, поскольку надеялся на интересное «во-вторых». — Во-вторых, видеть тебя рядом и не иметь возможности даже прикоснуться… — Она печально вздохнула. — Пойми, еще не время. Я не могу допустить, чтобы кто-то прознал о наших отношениях. Это грозит моей стране большими бедами. Понимаешь?

Я что-то проворчал в ответ, и Мирасель искренне обрадовалась. Похоже, я по-прежнему считаюсь недоумком, но и повода вылезти с опровержением пока не представлялось. Кажется, меня любили и так… а может, как раз за это. Глупый, но сильный и послушный мужчина, чем не мечта многих женщин? В постели хорош, делает что скажут, а помощник и советчик в делах Мирасель, скорее всего, не нужен. С ролью такового вполне успешно справляется брат Зорвес. На встречах с представителями знати, при которых я присутствовал, Мирасель показала себя умным, дальновидным, проницательным и жестким политиком. При этом незаурядные лицедейские способности помогали ей в делах. Складывалось впечатление, что она буквально с младенчества варилась в котле высокой политики. Перед одними она представала жестким и требовательным руководителем, перед другими — недалекой девчонкой, которой легко манипулировать, перед третьими — потенциальной невестой с очень богатым приданым.

Со мной она была нежной и ласковой, но в то же время властной и требовательной. С ее точки зрения, она лучше знала, что и как надо делать во всем, за исключением постели. Один раз она попробовала там покомандовать. Я поначалу позволил, но потом мягко и деликатно показал ей, что у меня это получается лучше. Впрочем, когда я чувствовал ее нестерпимое желание продемонстрировать власть, не сопротивлялся и становился послушен ее воле. Наши ночные подвиги были похожи на борьбу равных противников, когда каждый несколько раз меняет роль всевластного монарха на роль покорного раба. Это еще больше заводило девушку, да и меня, признаться, тоже. И в каждую новую любовную схватку мы с ней бросались с все большим энтузиазмом.

Единственное, что не давало мне полностью отдаться чувствам, — искреннее непонимание, что во мне могло привлечь столь богатую, знатную и очаровательную девушку, имеющую большой выбор кавалеров на любой вкус, готовых, не раздумывая, по малейшему намеку, движению брови и просто взгляду кинуться выполнять все самые причудливые капризы? Небогатый, нетитулованный, безземельный дворянин, которому нечего бросить к ногам любимой, помимо шпаги, любви и верности. Ладно бы еще красавчиком был писаным, властителем дум и сердец девочек-подростков. Но ведь и этого нет. Даже скорее наоборот.

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая