Берег Скардара - Корн Владимир Алексеевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/93
• Следующая

Тогда я еще подумал, что, как только моя собственная верфь заработает в полном объеме, Броунер будет первым, кому я предложу гафельную шхуну, до которых в этом мире еще добрых пару столетий. Он оценит ее грузоподъемность, легкость в управлении парусами и то, что людей для ее обслуживания нужно значительно меньше.

Сразу после покупки корабля возникла необходимость дать ему имя. Не знаю почему, и даже самому себе объяснить такое было сложно, но при взгляде на корабль мне в голову сразу приходила ассоциация с молоденькой девушкой, почти девчонкой. Той, что вошла в возраст экспериментов с собственным телом, когда уже все хочется знать, но еще страшновато. Казалось бы, чего общего с почти боевым кораблем (первоначально критнер именно для таких целей и создавался, и лишь потом в него внесли кое-какие изменения).

— «Лолита». Назову корабль «Лолитой», — решил я. — И черт бы меня побрал, если я смогу хоть как-то объяснить логику своего поступка.

Оставалось решить вопрос с рострой. На носу корабля я хотел бы видеть красивую фигуру расцветающей девушки, и никакие одеяния не должны были ее скрывать. Вся сложность заключалась в том, что этические стандарты Империи требовали, чтобы как живые женщины, так и их изображения были полностью одеты. А учитывая то обстоятельство, что длина женских подолов неизменно достигала земли, все это ставило передо мной довольно трудную задачу.

Обычно, если мне на ум приходила очередная блажь, меня всегда выручал Гростар. Вот к нему я и направился. Альбрехт поначалу встретил меня настороженно, увидев в моих руках тот же кофр, что и в прошлый визит. Надо сказать, настороженность в его глазах была в немалой степени перемешана с любопытством: а вдруг там что-нибудь интересное?

Но ничего сверхинтересного в кофре не оказалось, лишь акварельные наброски моей красавицы — нет в этом мире еще фотоаппаратов. Акварели выполнил один из моих недавних знакомых, друг моего друга, молодого талантливого скрипача по имени Эрариа. Художник творил в духе сурового реализма. Однажды, тщательно изучив этот вопрос, я с удовлетворением отметил, что до всяких там импрессионизмов, сюрреализмов и прочих абстракций попросту не доживу. Казалось бы, мелочь, но было весьма приятно.

Гростар взялся за работу, уверив меня в том, что ростра будет выглядеть как девушка его мечты. Он вскользь заметил, что в его жизни был период увлечения резьбой по дереву, и, кроме того, ему известен секрет пропитки древесины особым составом, после чего изделие не будет бояться ни сырости, ни соли, ни чего-либо еще.

Когда я уже выходил из его кабинета, Гростар остановил меня словами:

— Господин де Койн, а какая у девушки должна быть грудь?

Я непроизвольно развел руки с разжатыми пальцами, посмотрел на одну кисть, потом на другую… Как же объяснить… нет здесь размеров женской груди: ни третьего, ни пятого, ни нулевого. Затем я обратил внимание на абсолютно серьезного Альбрехта, глаза которого лучились весельем, чертыхнулся про себя и закрыл дверь.

— Вот же умище! — думал я уже дома, глядя на себя в зеркало. — Надо же так ловко придумать!

И мне действительно было отчего гордиться собой. Как оказалось, Лолита в местном пантеоне древних богов являлась богиней ветров. И пусть, согласно легендам, она и сама весьма ветреная особа, но ведь такое простительно не только богиням. И дело вовсе не в ее легкомысленности. Что самое важное и необходимое для парусника? Конечно же ветер!

Фигура девушки, выполненная Гростаром, мне очень понравилась. Красивая такая фигура, с озорным выражением лица и растрепанными из-за сильного ветра волосами. Ветер так сильно прижимал платье к ее телу, что не сразу можно было понять, одета ли она вообще. И краски мастер очень удачно подобрал, а на место глаз вставил удивительные камни изумрудного цвета.

Ростра понравилась мне настолько, что я даже подумывал, не заказать ли еще одну такую же. Так и не решив, куда ее поставить, я с сожалением отказался от своего намерения.

Странно, но формы носовой фигуры удивительно напоминали сложение моей любимой. «К чему бы это?» — подумал тогда я, вспоминая слова Альбрехта о девушке его мечты.

«Лолита», моя девочка, ждала меня в Гостледере, и мне было просто необходимо туда добраться.

Сборы заняли долгие полдня. Двигаться придется пешком, строительство плота абсолютно бессмысленно. Во-первых, на это уйдет много времени, а во-вторых, заставить плот двигаться в нужном направлении — занятие в достаточной степени безнадежное.

Идти босиком по местным джунглям было бы крайне глупо. Обувь же имелась только у Проухва. Не сомневаюсь, что он с легкостью лишился бы ее, вот только размер его ноги настолько велик, что среди экипажа катласа просто не нашлось желающих примерить его ботфорты.

Я с тоской вспомнил о своих сапогах. Легкие, прочные, удобные, да еще и пошиты одним из лучших сапожников столицы. К слову, за своей внешностью и одеждой мне приходилось следить с особой тщательностью, в основном по причине обращенных ко мне удивленных мужских взглядов, будто вопрошающих: «И что она нашла в тебе, чего нет во мне?»

С женщинами проще. Они-то как раз считали: «Если она без ума от него, значит, на то есть причины». И так рассуждали почти все, кроме особ, которые имели подходящих по возрасту и положению родственников мужского пола. Вот эти-то особы могли как бы невзначай заметить, что с моей внешностью, не совсем соответствующей дворцовому эталону, что-то не так. Заметить таким образом, что Янианна могла услышать. Такое напрягало.

Прошка все порывался стянуть с себя ботфорты и отдать их мне. Ага, сейчас! У меня из атрибутов, необходимых для вхождения в образ Кота в сапогах, только шпага имеется. Но его сапожищи пригодились. Из кожи, пошедшей на их голенища, с помощью иглы для штопанья паруса удалось смастерить две пары вполне приличных пинеток для меня и Мириам.

Взять ли с собой «Уродца», я раздумывал недолго. С одной стороны, таскать с собой кусок бесполезного железа почти в килограмм весом особого смысла нет. Конечно, в моей каюте на «Лолите» хранилась пара дюжин патронов для него, так туда еще добраться нужно. Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны, лишь благодаря револьверу мы и остались живы. Так пусть он при мне и останется в качестве амулета, талисмана или оберега нашей удачи. Поэтому я засунул револьвер в вещевой мешок, пошитый расторопной Мириам из паруса.

Я достаточно ясно представлял себе местность, где мы оказались. Пробираться пешком вдоль побережья было лишено всякого смысла. Места пустынные, и если верить карте, вернее, моей памяти, то вблизи никаких селений не было. Отметки глубин были, несколько песчаных банок и подводных скал — тоже, но не более того. Я не изучал карту этой местности специально, так, пробежался по ней взглядом на подходе к Гостледеру, будучи еще на кринтнере, больше из любопытства, но кое-что в голове задержалось.

Сейчас нам необходимо идти на юго-запад, это поможет значительно сократить расстояние до ближайших поселений. Затем на попутном корабле нужно пересечь Манойский залив, следуя строго на запад, поскольку Гостледер расположен на самой оконечности Эдуйского полуострова, уходящего далеко в Плиманское море.

В путь мы отправились сразу после обеда, состоявшего из пары сухарей на всех и остатков вчерашней ухи. Накануне Прошка наловил так много рыбы, что часть ее даже пришлось оставить на месте нашей стоянки.

Впереди шел я, вооруженный двуствольным пистолетом и шпагой, за мной следовала постоянно что-то напевающая Мириам, которая несла на плече узелок на палочке. Замыкал скромную процессию Проухв, похожий на груженого верблюда из-за многочисленных громоздящихся на нем свертков и узлов.

Поначалу все было хорошо, путь пролегал среди кокосовых пальм, росших на песчаной почве. И, хотя ноги проваливались почти по щиколотку, двигаться было легко. Затем местность пошла в гору, мы преодолели невысокий холм, а дальше начались джунгли. Настоящие джунгли, где шагу нельзя пройти без пары добрых ударов мачете. Одуряющая духота, мириады москитов, липкий пот и паутина, норовящая прилипнуть к лицу. Но это было лишь начало, так как впереди нас поджидало чавкающее под ногами болото, кишащее то ли аллигаторами, то ли кайманами, один черт. И препятствие с зубастыми и голодными тварями нам долго пришлось огибать. Когда мы наконец выбрались на сухое место, Мириам повредила ногу острым сучком, который проткнул хлипкую кожаную «обувь». Кровь удалось остановить, наложив тугую повязку, но наступать на ногу девушка не могла.

• Предыдущая
• 7/93
• Следующая