Искатель. 1980. Выпуск №1 - Щербаков Владимир Иванович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/56
• Следующая

Наконец «Антон» стал снижаться и вскоре упруго ткнулся во взлетную полосу. На аэродроме уже ждали советских спасателей. ГИГ и «Темп» быстро погрузили на автомобили.

В сумраке занимающегося утра показался Ястжеб — маленький курортный городок, совсем непохожий на шахтерский. Лишь кое-где густым лесом виднелись копры. Когда-то смолистые ястжебские боры были местом паломничества туристов и отдыхающих. Но в шестидесятых годах здесь разведали уголь. Шахты ушли в глубь земли, а наверху, не нарушая лесной гармонии, выросли многоэтажные дома шахтеров.

Грузовики подъехали к главным воротам. Около них стояли знаки, предупреждающие о том, что шахта газовая. На круглом щите изображались сигареты, перечеркнутые красными линиями. Во дворе стояло много легковых машин и автобусов горноспасательной службы с варшавскими и катовицкими номерами.

В коридорах, на лестнице толпился народ. Сопровождающий спасатель без стука открыл дверь с табличкой «Руководитель ликвидации аварии. Вход воспрещен».

— Наконец-то! — с облегчением сказал невысокий человек с серым измученным лицом. — Здравствуйте, Зигмунд Студент, директор шахты.

Виноград представил своих горноспасателей, рассказал о плане, который приняли еще по дороге сюда.

— Подходит, — кивнул Студент. — Шахту может спасти только ваш метод снижения депрессии.

— В шахту пойдет Иван Артемьевич Перегоров со своим отделением. Это, кстати сказать, и авторы генератора.

— Вот как! — удивленно оглядел Студент советских спасателей. По его лицу скользнула какая-то мысль, но он отогнал ее, закончив скороговоркой: — Впрочем, так и должно быть.,

Все люди, которые толпились в кабинете, тоже с любопытством поглядывали на русских.

— Где вы советуете ставить агрегат? — спросил Виноград.

— У этой перемычки. — Студент показал на чертеж.

— Понятно, — ответил Перегоров и кивнул ребятам: — Идем переодеваться.

Сзади директора тронул за локоть какой-то шахтер. Оглянувшись, Студент, несмотря на всю серьезность положения, чуть не прыснул со смеху, с трудом узнав механика Муху, Вместо роскошных запорожских усов торчали жалкие обгоревшие клочки.

— Муха? Ты же должен быть в постели! — с трудом подавив улыбку, проговорил Студент.

— Не могу, пан директор.

— Я приказываю! — стираясь рассердиться, прикрикнул Студент.

Но Муха не думал сдаваться. Он наклонился к директору, сказал тихо и проникновенно:

— Мы с тобой, Зигмунд, не один год глотаем пыль… Прошу направить в шахту.

— Пойми, в шахте один человек — это одна жизнь!

— Но ты знаешь, в трудную минуту на меня можно положиться.

Студент заколебался.

— Ведь я никогда не пер на рожон!..

— Ну давай, Муха, — наконец сказал директор. — Только не рискуй, бога ради…

А пожар набирал силу. Ян Гомолла снова спустился в шахту. Из-за жары и дыма седьмую перемычку у выхода пожара бойцы не сумели закончить. Выработка, которую требовалось перекрыть мешками с песком, была больше трех метров в ширину.

— Слушай, Гомолла, — передал Студент, — сейчас к тебе идут русские товарищи. Кончайте возводить перемычку. Закладывайте клапан и оставляйте щель сверху…

Из перемычки, как из форсунки паяльной лампы, било пламя. Бойцы подбегали к огню, швыряли мешок и, надрываясь от кашля, отбегали назад, уступая дорогу другим. Воздуха становилось все меньше и меньше.

— Гомолла, мы понимаем, как вам трудно. Соорудите себе перегородку из брезента таким образом, чтобы к вам поступал свежий воздух.

— Уже сделали, но все равно плохо, — отозвался Гомолла. Асбестовый костюм был ему тесен, ворот натер шею, тесный шлем сдавил голову, — Пришлите шарфы! В шлемах невозможно работать;

— Хорошо.

Через час из магазина привезли шарфы, не успев оторвать этикетки, спустили в шахту.

Горноспасатели, которые поднялись наверх после шестнадцати часов непрерывной работы, спали прямо на полу в коридорах. На столе валялись нераспечатанные пачки шоколада — никто не хотел есть,

Перегоров, Иконников, Бакут, Башилов, Росляков подошли к седьмой перемычке, переоделись в асбестовые костюмы,

— Тепло? — спросил Муха по-русски.

— Ничего, мы привычные, — в тон ответил Перегоров и вдруг увидел обожженные усы поляка, — Как же не уберегся?

— Отрастут, — блеснул белыми зубами чумазый Муха и, согнувшись, побежал к перемычке.

В шахте было тесно и низко. Спасатели работали едва ли не на коленях, Как только стали забрасывать последнюю отдушину, мешки полетели обратно, будто они были наполнены не песком, а пухом. Так силен был воздушный поток. Пришлось прижимать мешки стойками.

И сразу упала температура. На людей обрушились сзади ледяной ветер и потоки воды. Струи были настолько сильными, что вырывали из боков выработки породу и уносили материалы, подготовленные для герметизации перемычек.

Днем корреспонденты все же заставили Студента устроить пресс-конференцию. Они не могли сложить целостный образ из обрывков разговоров, мимолетных наблюдений, слухов. Они ожидали совсем другой ситуации, близкой к стереотипу. Но не было громогласных команд, решительных жестов, беготни и драматических окриков, издерганных нервов и надорванных голосовых связок. Они не видели этого даже в черные дни аварии. Каждый спасатель знал свое место и роль, отрепетированную сотни раз в каждой из возможных ситуаций.

Директор нашел время побриться и надеть чистую сорочку. Когда шум в конференц-зале стих, он сказал:

— Сейчас неизвестно, отчего возник пожар. Это станет важным потом, когда огонь будет потушен и специалисты смогут приступить к работе. Пока делается все, чтобы потушить огонь. Отмечу один факт. Система безопасности работала хорошо — до большого взрыва не дошло. Трудно поверить в это счастье в газовой шахте. Большую тревогу мы испытали вначале. Среди вас вижу старых знакомых, которые уже писали о пожарах. Так вот, им хорошо известно, что нарушение вентиляции ведет к скоплению метана. А подавать воздух в шахту — значит кормить пожар, который и так рвется кверху. От горноспасателей требовались молниеносные действия и максимальные усилия. Нужно было быстро воздвигать перемычки, чтобы регулировать воздушный поток. Несколько перемычек уже поставлено. Другие ставятся. Работают люди в дыму и раскаленном воздухе. Перемычки должны закрыть все штреки и выработки. Еще нужно перекрыть выше и ниже огня вентили на дегазационных зондах. Это делали самые сильные и здоровые спасатели, кто знал все закоулки шахты.

— Почему нас не пускают в шахту? — спросил кто-то.

— Ни в шахту, ни в штаб мы допустить вас не можем. В шахту опускаются только участники ликвидации аварии и никто другой, как бы вы ни просили. Поверьте, мы не можем подвергать вас опасности. Там, внизу, люди доставляют материалы, спокойно и методично строят перемычки. Никто не отказывается от спуска, но никто и не работает больше положенного времени.

— Шестнадцать часов?

— Да, если этого требует дело.

— Скажите, Зигмунд, могут ли помочь одни перемычки? — спросил корреспондент радио.

— Нет. Изолированный пожар вгрызается в пласты угля, и они будут гореть неизвестно сколько времени. Помните, пожар в выработках шахты «Польша» в Халуве?

— Еще бы, — подтвердили корреспонденты.

— Так его потушили лишь шесть лет назад. А длился он больше сорока лет и уже угрожал городу. У нас изоляция пожара привела бы к закрытию шахты. Метан, который непрерывно выделяется, не позволил бы людям приступить к работе, пока продолжается пожар. А нам нужен уголь. Нужна шахта, которая каждый день отгружала на экспорт десять тысяч тонн!

— Как скоро начнут работать русские?

— Они уже работают. С помощью комплекса «Темп» изготовляют гипсовые блоки и делают перемычки. Как только мы замкнем все ходы и выходы, генератор начнет накачивать в огонь инертный газ.

Директор поблагодарил журналистов за внимание и снова ушел в штаб.

— Гомолла! Доложи обстановку.

— Закрываю перемычки на нисходящей струе горящей выработки. Но ход туда затоплен. Готовлю водолазов.

• Предыдущая
• 49/56
• Следующая