Воздушные пираты - Стюарт Пол - Страница 7

• Предыдущая
• 7/54
• Следующая

В Санктафраксе было два чувствометра: один находился здесь, в башне Лофтус, а другой на малоизвестной Кафедре Психоклиматических Исследований. Обычно чувствительный к погодным изменениям, прибор светился ровным белым светом. Особенно мрачный ливень мог слегка окрасить его в голубой; долгая полоса нежных бризов и солнечных дней могла сделать чуть розоватым. Но это всегда были пастельные тона. Никаких крайностей не замечалось. Ничего сверх того, что вызвало, например, лёгкое чувство разочарования или желание улыбнуться. Конечно, погода, без сомнения, влияла на всех жителей Края, но её влияние всегда было небольшим.

До сегодняшнего дня!

Профессор уставился на чувствометр, и у него дрогнуло сердце, а рот раскрылся от изумления. Прибор буквально пульсировал всеми цветами радуги. Вспыхивал, поблёскивал, искрился. То ослепительно красным, то ультрамарином, то горел изумрудно-зелёным цветом. И пурпурный — глубокий, тёмный, безумный пурпур.

— Буря чувств! — ахнул профессор. Он читал о таких погодных явлениях в пыльных томах «Трактата о Стихиях». — Неудивительно, что в моих собственных мыслях царит такая неразбериха.

В этот миг вспышка молнии зигзагом прорезала клубящееся тучами небо. На мгновение стало светло, как днём. Игла молнеизмерителя выскочила за пределы шкалы и застряла, а измеритель звука и вовсе разбился вдребезги из-за раската грома.

Профессор уставился на сломанные приборы.

— Какие же мы глупцы, а ещё делаем вид, будто понимаем погоду, — пробормотал он, из осторожности украдкой глянув через плечо.

Многие в Санктафраксе рады были бы использовать тайные опасения Верховного Академика. Но к счастью, рядом с ним не было никого, кто мог бы услышать эти богохульные слова.

Профессор Темноты со вздохом подобрал полы своей чёрной мантии и стал взбираться по лестнице в стеклянный купол. Там он приник глазом к окуляру огромного телескопа, стоящего в центре круглой комнаты.

Наведя на резкость, профессор всё дальше и дальше всматривался в чёрную пустоту за Краем. Если бы он только мог увидеть ещё чуть-чуть…

— Какие тайны скрываются там? — вслух спросил он самого себя. — Ч-что… во имя неба, а это-то что такое? — У него перед глазами пролетела маленькая тёмная пушинка.

Дрожащими пальцами он снова навёл на резкость. Неясный объект обрёл форму. Он был похож на воздушный корабль. Но что там мог делать воздушный корабль, непривязанный и так далеко от земли? Едва веря собственным глазам, профессор откинулся назад, достал платок и протёр окуляр.

— Нет, никаких сомнений, — в сильнейшем волнении прошептал он. — На самом деле был воздушный корабль. Я уверен в этом. Если только, конечно, не… — Он оглянулся на чувствометр. Тот пульсировал ярко-алым цветом. — Нет, — вздрогнул профессор. — Я не мог такого вообразить. Я не сошёл с ума.

Он опять развернулся к телескопу, вцепился в него и с тревогой посмотрел в окуляр. Его глазам открылись лишь клубящиеся воздушные дали. Он дрожащими пальцами наводил на резкость. Всё равно ничего. А потом… Профессор ахнул. Оттуда, где он заметил воздушный корабль, по крайней мере думал, что заметил, в тёмном небе разлеталось несколько ярких шаров света. В изумлении профессор оставил телескоп и побежал к окну.

— Падающие звёзды! — закричал он.

Одна за другой точки света взлетали и, оставляя за собой горящие полосы, пересекали ночное небо по направлению к Краю. Как заметил профессор, их было всего семь. Нет, восемь; две летели очень близко. Кроме этих двух точек, остальные разбегались каждая в своём направлении, с разной скоростью, по собственной траектории.

Профессор вздохнул. Особенности света вне сферы его научных интересов, но он был бы не прочь получить одну из падающих звёзд, чтобы изучить её со всех сторон и доказать раз и навсегда, что в основе любого света лежит темнота. Проблема заключалась в том, как определить, где они приземлятся.

Падающие звёзды уже приземлились, некоторые довольно близко. Другие пролетели над Топями дальше, в Дремучие Леса. Одна же, светившаяся ярче остальных, улетела дальше, чем хватало взгляда.

— Любопытно, — прошептал профессор. Ветер завывал, и башня поскрипывала. — Очень любопытно.

Внизу, под потрёпанным бурей воздушным городом, улицы Нижнего Города превратились в болото. Несчастные жители шлёпали по хлюпающей и чавкающей грязище, отчаянно пытаясь спасти хоть что-то от всеразрушающего водоворота.

— О небо, что с нами будет? — раздался испуганный голос одной из городских гномих, когда яркая вспышка озарила небо. — Почему нас не предупредили, что будет такая ужасная буря?

Ветер свистел. Крыша громыхала. Над ней по небу с шипением пронеслась падающая звезда. Но гномиха слишком поздно посмотрела наверх и не успела хорошенько её разглядеть. Она отбросила волосы, упавшие на глаза, и уставилась на воздушный город сквозь стену проливного дождя. Лицо её исказилось от гнева.

— Почему эти учёные нас не предупредили? — спрашивала она.

— Учёные? Не смеши меня, Глим! — сердито прокричал её муж, пытаясь приладить отставшие и хлопающие на ветру куски кровли на крыше. — Слизни они тявкающие, вот кто они такие! Медленные, вонючие, склизкие…

Бабах!

— Тог? — в тревоге окликнула его Глим. — Ты в порядке?

Ответа не последовало. С колотящимся от тяжёлого предчувствия сердцем Глим подобрала юбку и, кряхтя, полезла вверх по лестнице. На крыше никого не было. В покоробленной жести зияла рваная дыра.

— Тог! — снова позвала она.

— Да я здесь, внизу, — донёсся до неё приглушённый голос.

Крепко цепляясь дрожащими пальцами, Глим подползла по крыше к дыре и заглянула вниз. То, что представилось её взору, было абсолютно бессмысленно. Посреди комнаты на полу валялся огромный кусок дерева. А под ним был Тог.

— Помоги мне, — прошептал он. — Я не могу двинуться. Не могу д… д-ышать.

— Держись! — крикнула ему Глим. — Я сейчас спущусь.

Она сползла вниз по шаткой крыше и нащупала ногами верхнюю ступеньку лестницы. Ветер отрывал её пальцы от ступеней, дождь хлестал по лицу. Медленно, осторожно Глим спустилась и вбежала в дом.

— О небеса! — воскликнула она, сжимая счастливые амулеты, висевшие у неё на шее.

При ближайшем рассмотрении кусок дерева выглядел ещё огромней. На нём просматривалась резьба, и он был покрыт лаком. Сверху при свете лампы блеснули золотые буквы. «Танцующий-на-Кр…» — слово внезапно заканчивалось рваной массой щепок.

— Похоже на кусок небесного корабля, — заметила Глим. — Хотя кого понесёт в небо в такую-то погоду?!.

— Да наплюй ты! — прохрипел Тог. — Просто сними с меня эту штуковину!

Глим виновато бросилась к нему.

— Да, Тог. Прости, Тог, — бормотала она. Побагровев от натуги, гномиха изо всех сил приподняла обломок. Он был тяжёлый, гораздо тяжелее, чем казался. И, несмотря на все усилия, еле-еле сдвигался. Сдвинулся как раз настолько, чтобы Тог смог вытащить застрявшие ноги и отползти назад.

— Ура!

— У-уф! — выдохнула Глим, и деревяшка со стуком упала на пол. — Тог, а Тог, с тобой всё в порядке? — поинтересовалась она.

Городской гном внимательно осмотрел себя с головы до ног.

— Да вроде, кости у меня по крайней мере не сломаны. — Он кивнул в сторону куска разбитого воздушного корабля. — Чего не скажешь, пожалуй, о команде этого корабля.

— Ты как думаешь, они были члены Лиги или воздушные пираты? — спросила Глим.

Тог пощупал превосходное дерево и золотые буквы.

— Да вообще-то трудно сказать, — наконец вымолвил он. — Но вот что я тебе скажу наверняка: когда этот корабль был целым, его можно было назвать настоящим красавцем!

Глим содрогнулась:

— Ой, Тог, ты только представь, каково это — в такой жуткий шторм находиться в небе. Некуда бежать. Негде спрятаться… — Она оглянулась на дыру в крыше. — Возможно, у нас не так всё плохо, а? — спросила она.

• Предыдущая
• 7/54
• Следующая