Связанный честью - Браун Сандра - Страница 36

• Предыдущая
• 36/49
• Следующая

Оставшуюся часть пути они проехали молча. Эйслин поняла, что они подъезжают, когда Лукас свернул с шоссе и, миновав ворота, выехал на грунтовую дорогу.

– Мы скоро приедем? – спросила она.

Тот кивнул.

– Не жди многого.

Однако Лукас сам удивился больше Эйслин, когда они наконец добрались до места.

– Что за черт? – пробормотал он, когда машина преодолела последний холм.

Эйслин оглядывалась, пытаясь охватить все сразу. Стараясь не вести себя как ребенок, впервые попавший в цирк, она опустила глаза и попыталась переварить увиденное.

Ранчо стояло меж двух невысоких холмов, по форме напоминавших подкову. С одной стороны плато располагался большой загон. Двое мужчин верхом вели через ворота небольшой табун лошадей. У склона притулился старый потрепанный амбар.

С другой стороны полукруглой стены холма стоял трейлер. Краска на нем облупилась, и выглядел он так, словно вот-вот развалится.

А посередине стоял дом, облицованный штукатуркой. По цвету он сливался с каменной стеной, которая поднималась за ним почти отвесно. Дом отлично вписывался в окружающую среду.

Вокруг него сновали люди. Мужчины перекрикивались, стук молотка эхом отдавался в каменных стенах. И непонятно откуда слышался пронзительный визг пил.

Лукас поставил машину на тормоз и вылез наружу. От группы рабочих отделился мужчина в ковбойской одежде. Он замахал руками и двинулся к ним. Коренастый мужчина был ниже Лукаса, и шел он вразвалочку, как человек, который много времени проводит в седле.

– Джонни, что, черт возьми, тут происходит? – набросился на него Лукас вместо приветствия.

– Мы достраиваем для тебя дом.

– Я собирался жить в трейлере, пока не соберу денег, чтобы его достроить.

– Значит, теперь тебе не придется этого делать, – ответствовал Джонни, весело поблескивая темно-карими глазами. – Привет, кстати говоря. Приятно снова видеть тебя здесь. – Он пожал Лукасу руку.

Но тот едва заметил это, он все еще не мог оторвать глаз от дома.

– Я не смогу с вами расплатиться.

– Ты уже расплатился.

– Что, черт побери, это значит? Моя мать знала об этом?

– Знала, но она обещала хранить молчание. Мы стали заниматься домом, как только узнали, когда именно тебя выпускают. Мы хотели закончить к твоему приезду. Спасибо, что добавил нам несколько дней.

Но тут Джонни отвлекся. Он открыто вытаращился на белокурую женщину, выбиравшуюся из машины. Она подошла и встала рядом с Лукасом, придерживая на плече ребенка. Головку малыша защищало от яркого солнца легкое одеяльце.

– Привет.

Лукас повернулся к Эйслин:

– Джонни Диринвотер[13]. Это моя… хм… жена.

– Я Эйслин. – Она протянула руку.

Джонни дружески пожал ее и сдернул с головы ковбойскую соломенную шляпу:

– Приятно познакомиться. Элис рассказала нам, что Лукас женился. Этот сукин… кот собирался хранить вас в секрете от своих друзей.

– Мама, наверное, позвонила вам сегодня утром.

– Именно. Она сказала, что ты только что направился сюда. Как я уже сказал, мы несколько недель работали над домом, но, узнав, что ты везешь с собой жену и ребенка, мы решили пошевелить… мм… задницами. Кстати говоря, почему бы нам не убраться с солнца?

Джонни отступил в сторону, предлагая Эйслин идти к дому впереди него. Направляясь туда, она чувствовала на себе взгляды других рабочих. Она рискнула им улыбнуться, и они заулыбались в ответ с разной степенью застенчивости и подозрительности.

Лукас и Джонни пошли за ней, и Джонни проговорил:

– После смерти Джозефа мы приходили только покормить лошадей. А они разбрелись по всей округе. Мы собирали их несколько недель, и до сих пор кое-кого недосчитываемся.

– Я найду потерявшихся, – заверил Лукас.

Эйслин поднялась на низкое широкое крыльцо и, не представляя, что еще сделать, вошла в дом. В нос ударил запах краски и свежего дерева. Резкий запах, но приятный. Эйслин повернулась вокруг своей оси, разглядывая белые стены, только усиливавшие ощущение большого пространства. Окна были со всех сторон, на потолке виднелись голые балки, а на полу лежала плитка – одинаковая во всех комнатах. В главной комнате был устроен огромный камин. Эйслин представила, как весело будет потрескивать в нем огонь холодными пасмурными вечерами.

Она изумленно глянула на Лукаса, но тот, казалось, был удивлен не меньше ее.

– Когда я уезжал, здесь были только голые стены, – сказал он. – Джонни, кто все это придумал?

– Ну, мы с Элис как-то встретились за чашечкой кофе, – ответил тот, вытирая банданой вспотевший лоб. – И решили, что можем востребовать твои долги. Те, что тебе причитаются за юридические консультации. Только вместо того, чтобы брать деньгами, мы взяли услугами. Уолтер Кинкейд, например, укладывал плитку на полу. А Пит Делеон занимался слесарными работами. – Джонни перечислил должников Лукаса, которые внесли свой вклад в строительство дома.

– Миссис Грейвольф, некоторые приспособления и крепежные детали взяты подержанные, – извиняющимся тоном пояснил он, – но они как следует отмыты и блестят как новенькие.

– Все выглядит изумительно, – ответила Эйслин, оглядывая прекрасный индейский ковер ручной работы, сотканный для Лукаса чьей-то бабушкой. – Огромное вам спасибо за все. И пожалуйста, зовите меня Эйслин.

Джонни с улыбкой кивнул:

– Что касается мебели – мы смогли собрать деньги только на кухонный уголок. А сегодня утром мы подсуетились и нашли вам… хм… кровать. – Его смуглые щеки вспыхнули от смущения.

– У меня есть кое-какая мебель, ее можно перевезти сюда, – быстро пришла ему на помощь Эйслин.

Лукас внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. И она была ему за это благодарна. Ей не хотелось выяснять отношения перед его друзьями. Их брак не был обычным, но она не хотела рекламировать этот факт.

– Линда – это моя жена – зайдет вечером и принесет вам продуктов.

– Буду с нетерпением ждать встречи.

На улице с грохотом затормозила какая-то машина. Джонни подошел к двери и выглянул:

– Привезли наш заказ – электрику и лампы.

– Я не смогу заплатить за них, – упрямо повторил Лукас, его лицо окаменело.

– Ты получил хороший кредит. – Джонни улыбнулся Эйслин, вышел на крыльцо и спрыгнул на землю, подзывая остальных индейцев.

– Может, покажешь, где здесь спальня? – рискнула спросить Эйслин. – Я тогда положу в ней Тони.

– Да я сам толком не знаю, – раздраженно отозвался Лукас. – Когда я уезжал, здесь был только каркас.

– А где ты жил? – спросила Эйслин, следуя за ним по коридору. – В трейлере?

– Да. Я несколько лет строил этот дом, когда удавалось скопить немного денег.

– Он мне нравится, – сказала она и переступила порог комнаты, явно претендующей на звание самой большой спальни. Из широкого окна открывался вид на горы.

– Ты не обязана так говорить.

– Я серьезно.

– Этот дом – сущие трущобы по сравнению с фешенебельным домом, где ты жила.

– Ничего подобного! Я обставлю его и…

– И забудь об идее перевезти сюда свою мебель, – заявил он, ткнув в нее указательным пальцем.

Эйслин хлопнула по нему:

– Это еще почему? Из-за чертовой гордости, которая не позволяет тебе пользоваться хоть какими-то вещами твоей жены? Индейцы что, не торгуются за своих будущих жен с их отцами?

– Только в фильмах с Джоном Уэйном[14].

– Тогда считай это моим приданым, которое – готов ты признать или нет – всегда было для индейских женщин вопросом гордости.

– Я сам могу обеспечить собственную семью.

– Я в этом и не сомневаюсь, Лукас. Другое мне даже в голову не приходит.

– Я продам часть лошадей и куплю мебель.

– А пока ты допустишь, чтобы твой сын спал на полу?

При упоминании о Тони Лукас глянул на малыша. Войдя в комнату, Эйслин сразу положила его на кровать. Мальчик с любопытством смотрел по сторонам, будто понимая, что вокруг новая обстановка.

• Предыдущая
• 36/49
• Следующая