Неподкупные - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 34

• Предыдущая
• 34/58
• Следующая

– На конкурс «Мисс Народовольск». Вы же еще не замужем, я так понимаю?

– Нет.

– Значит, вам можно участвовать в конкурсе. А он у нас в октябре, и вы можете принять участие.

– А это обязательно? – спросил Дима.

– Обязательно! – отрезал Федор Васильевич. – Такую красоту нельзя скрывать от народа. Люди должны видеть, что в мире существует такая красота… Нина, вы обязательно займете первое место! В этом никаких сомнений. Об этом я вам говорю как рядовой житель нашего города, а не как председатель жюри.

– А вы председатель жюри? – спросил Дима.

– Да вот, озадачили, – не сводя глаз с Нины, сказал Шурин.

Дима ничего не знал о конкурсе красоты, но удивления не было. Федор Васильевич – свободный человек, к тому же по бабам ходок.

И сам Дима любил хорошо погулять. После армии как с цепи сорвался – то с одной, то с другой. Он уже и со счета сбился, сколько у него было, когда появилась Нина. Случайно увидел ее на улице, подвез к дому, стал напрашиваться на чашку кофе, но получил отказ. Но сдаваться он в таких случаях не привык, усилил натиск и в конце концов добился своего…

Нина позвонила ему сама, сказала, чтобы он пришел к ней ночью. Дома у нее он и узнал, кто ее содержит и снимает квартиру. Но страх перед Рычагом не остановил его, и он продолжал наведываться к ней, пока однажды ему не пришлось выпрыгнуть с балкона ее квартиры в одних трусах. Спасибо ментам, они подсказали ему, что Нина может попасть под удар. Он и сам это, в общем-то, понимал, но надеялся, что все обойдется. Но менты сподвигли его на правильное решение, и он вернулся за Ниной, забрал ее к себе. А потом Рычаг погиб…

– Но Нина почти замужем, – покачал головой Дима. – Мы собираемся пожениться.

Ему вовсе не хотелось, чтобы Нина дефилировала перед толпой озабоченных в одном купальнике. Она действительно красива настолько, что с легкостью победит в конкурсе, но зачем ему это нужно? Да и ее, похоже, не очень-то вдохновляет эта идея, хотя вежливая улыбка не сходит с ее лица.

– Почти не считается, – глядя на нее, ответил ему Шуринов.

– Да, но Нина не хочет.

– Вы действительно не хотите? – с притворным удивлением спросил Федор Васильевич.

– Мы с Димой – муж и жена, и я уже не мисс, – с наигранным сожалением развела она руками.

– Но вы еще и не миссис. А конкурс красоты вы уже, считай, выиграли. Это я говорю вам как председатель жюри. Так что вы, Нина, королева красоты!.. А ту девушка, которую признают победительницей, будет всего лишь вице-мисс…

Дима уже жалел, что позволил своей подруге выйти к ним. Нина, похоже, потрясла Шуринова не на шутку. Он же на нее как на какую-то богиню смотрит… Дать бы ему в рыло, чтобы зенки выкатились!

– Федор Васильевич, мне кажется, вы смутили Нину, – сказал он, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.

– Да?

Шуринов посмотрел на него очень внимательно. И даже опомнился. Понял, что нельзя так смотреть на чужую женщину без риска схлопотать по морде. В карате он, конечно, большой мастер и сможет справиться с Димой, но дружба сойдет на нет. А он этого допустить не мог.

– Тогда давайте выпьем за встречу! – предложил он. – И я пойду.

Он выпил рюмку коньяку и действительно ушел. Чтобы не осложнять ситуацию. Но, пожимая на прощание руку, он посмотрел на Диму с плохо скрытой завистью. Похоже, очень жалел, что не встретил Нину до него.

Шурин ушел, а Дима вернулся на кухню. Нина сидела на стуле, о чем-то думая. Он налил коньяка себе и ей.

– Выпей.

– Я не хочу, – покачала она головой.

– Что, с Шурином выпила, а со мной не хочешь? – разозлился он.

– С Шурином?

Нина жила с законным вором, и криминальный мир для нее не чужой. Может, потому Дима и рассказал ей, что у него есть своя бригада и дело, которым он занимается, противозаконно. И о человеке, которому он подчиняется, тоже говорил. Но никогда не называл его по имени. Нина и с Рычагом не вникала в тонкости подлунного мира, и с ним ее вовсе не интересовала температура подводных течений: ведь купаться в них она не собиралась.

– А ты про него слышала?

– Да, Глеб говорил. Не со мной, нет. С каким-то человеком приходил, водку с ним пил. Я слышала, они про Шурина говорили.

– И что они про него говорили?

– Что Шурин им поперек горла стоит. Сказали, что убирать его нужно… Куда убрать, не сказали, но я все поняла…

– Это трудно не понять. Но только убрали самого Глеба…

– Да, я знаю, у тебя не было другого выхода.

– У меня?! – Дима удивленно посмотрел на Нину.

Рычага убили, и об этом она узнала от Димы, но ведь он не говорил ей, что приложил к этому руку. Хотя, конечно, она могла догадываться.

– Не надо ничего говорить, – покачала она головой.

– Ты и так все понимаешь, да?

– Давай не будем об этом.

– Ну, почему же не будем? Ты должна знать, кто я такой. Да, я такой же крутой, как Шурин. И у меня были свои счеты с твоим Рычагом. И не только личные счеты. Поэтому с ним и решили… А то вдруг ты думаешь к Шурину переметнуться! – Диму понесло. – Вдруг отблагодарить его захочешь… Ты же умеешь благодарить, да?

– Может, хватит? – с упреком посмотрела на него Нина.

– А тебе с мебельщиком хватило?.. Чего ты в халатике перед ним щеголяла? Сюда в джинсах пришла, а перед этим в халатике… Хорошо хоть трусы надеть успела, когда я пришел…

– Я сейчас встану и уйду! – пригрозила она. – И ты меня никогда не увидишь.

– Ну да! Шурин на тебя глаз положил! Можно теперь к нему идти! То с Рычагом, то со мной, то с Шурином… А мебельщик не в счет. Сколько у тебя таких мебельщиков было, а?

Нина не выдержала, психанула и отправилась собирать вещи. Дима не останавливал ее, пока она не открыла входную дверь. Только тогда он вернул ее обратно в спальню, швырнул на кровать и чуть ли не силой стащил с нее джинсы.

– Не надо!

Но Дима не внял этому беспомощному протесту и навалился на Нину. Сопротивлялась она только в начале, да и то лишь символически, а потом и вовсе стала подыгрывать. А когда все кончилось, она вдруг разрыдалась.

– Эй, ты чего? – забеспокоился он.

– Зачем ты так? – сквозь слезы спросила она.

– Милые бранятся – только тешатся…

– Мы не бранились. Ты меня унизил, – всхлипывала Нина.

– Извини.

– Ты изменился. Ты очень изменился. Злым стал, жестоким…

– Да нет, просто я тебя очень ревную. Этот мебельщик, потом Шурин… Он так на тебя смотрел, что у меня в голове сдвинулось… Ты должна меня простить.

– Хорошо, я тебя прощаю. Только ты все равно злой…

– Я больше не буду.

Не в лучшую сторону он изменился, это верно. Потому и Шурина понимал, что сам оказался в его шкуре. Может, он поменьше величина, чем Федор Васильевич, но у него та же власть над людьми, жестокий бизнес. И еще ему приходится убивать. Хоть и не своими руками он расправился с Тарасом, но вся подготовка к этому событию прошла через него. Он такой же убийца, как Петрик, который стрелял из автомата. Потому и происходят необратимые изменения в душе… Но с Ниной надо поласковей. Она не заслужила столь жесткого к себе отношения… Или заслужила?..

Сначала в ночной тишине треснул пистолетный выстрел, затем послышался громкий крик, похожий на предсмертный. И снова пистолет. Больше никто не кричал. Но Богдан уже бежит на шум, ныряет в темноту арочного прохода между домами.

Поздно он возвращался с работы. До восьми вечера занимался делами, потом было совещание у начальства, а когда собрался уходить, старший лейтенант Филиппов попросил подменить его ненадолго. Юра дежурил в ночь, а у него жена совсем недавно родила – ему домой нужно было глянуть, как там дела. А Богдан холостой, ему можно немного задержаться. Только это «немного» растянулось почти на три часа. И вот уже полночь, а Богдан еще только возвращается домой. Совсем немного осталось, и тут такое… Дело само пришло к оперу. Как раз на такой случай он и держал при себе табельный пистолет.

• Предыдущая
• 34/58
• Следующая