Неподкупные - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/58
• Следующая

– Но Рычагова убил совсем другой человек.

– Но его же кто-то нанял… Дима его и нанял.

– Значит, Диму замучила совесть?

– Пьяная совесть… Он очень много выпил…

Нина уже открыла голову и спину выпрямила. Сейчас она немигающим взглядом смотрела куда-то мимо Ревякина.

– Много выпил и стал перед вами каяться?

– Каяться? Передо мной?.. Да нет, он если каялся, то перед собой… А меня обвинил в том, что из-за меня пришлось убить Рычагова. Но я на него не в обиде… Я ему все готова простить…

Нина снова заплакала, закрыв лицо руками. Похоже, ложь давалась ей не очень легко… Богдан знал, кто такой Ковальков и чем он занимается. Не мог этот человек наложить на себя руки из чувства раскаяния.

– Что все? – спросил он.

– Что было и что могло быть…

– А что было?

– Всякое было… И ревновал он меня, и оскорблял, – с горечью, но колеблющимся взглядом посмотрела на Богдана девушка.

– А к кому ревновал?

– Да к каждому столбу!

– А у этих столбов есть имена?

– Мне кажется, вы забываетесь, – нахмурилась Нина.

– Да нет, не забываемся. Просто всякое бывает. Знал я один такой столб, пришел он к женщине, а тут муж из командировки возвращается. Он этого мужа из окна. А там девятый этаж, – с усмешкой сказал Ревякин.

– Не было у меня никого. И Диму так просто из окна не выбросишь. У него черный пояс по карате…

– Но ведь он же был в доску пьян, как он мог оказать сопротивление?

– Кому?

– Ну, тому, кто из окна его мог выбросить.

– А кто его мог выбросить из окна? – Нина недовольно смотрела на Ревякина.

– Вот это мы и хотели бы знать.

– Я не знаю, кто мог его выбросить, но из окна он выбросился сам…

– Где это было?

– В спальне… Он много выпил, пошел спать, а потом как заорет! Я убирала посуду, услышала, зашла в спальню, а он уже окно открыл. Я, говорит, Рычагова убил. На мне, говорит, его кровь…

Нина говорила четко, как будто заученно. Но неубедительно.

– И как это все происходило? – уже в спальне спросил Ревякин.

– Вот он открыл окно. – Нина показала, как это было. – Потом сел на подоконник. Вот оттолкнулся… Тут остались отпечатки его пальцев…

Действительно, на чистом стекле хорошо просматривались отпечатки человеческих пальцев со следами дактилоскопического порошка на них. Видно, здесь уже поработал эксперт.

Богдан осмотрел комнату. Идеальный порядок. Нигде ничего не валяется, ничто не указывает на следы возможной борьбы. Либо Ковальков действительно сам вывалился из окна, либо его выбросили в беспомощном состоянии. А может, и была борьба. Но у преступников могло быть время, чтобы замести следы. Они выбросили Ковалькова из окна, навели в квартире порядок и ушли. Но если так, почему Нина выгораживает их?

– Все это хорошо. Все сделано так, как будто Дима прыгнул сам. – Похоже, Ревякин рассуждал в том же ключе. – Следователь снял с вас показания, уже рассматривается версия самоубийства. Но ведь будет проведена экспертиза, и, возможно, мы установим, что Ковальков падал уже мертвым. Может, его сначала ударили по голове чем-то тяжелым, а потом он уже добивался об асфальт. Или ему сломали кадык. Или просто выключили ударом в сонную артерию. Поверьте, Нина, экспертиза творит чудеса. И если выяснится, что Дмитрия Ковалькова выбросили из окна, то вас привлекут за дачу ложных показаний и укрывательство преступления. Это пять лет лишения свободы… Вы очень красивая девушка, Нина, поверьте, в зоне вам придется очень трудно.

– Не надо меня пугать, – побледнела она.

– Я вас не пугаю, а предостерегаю. С огнем играть не так опасно, как с Уголовным кодексом… Может, вы чего-то боитесь? Может, вам угрожали?.. Если с Димой свели счеты какие-то посторонние люди, вы нам об этом скажите. Мы примем меры, найдем преступников… Или вы не любили Диму?

Нина вздрогнула так, как будто получила пощечину.

– Я?! Не любила Диму?! Нет, я очень его любила!..

– Тогда вы должны помочь ему на том свете. Если он предстанет перед богом как самоубийца, его отправят в ад. Он будет гореть в аду вечно… Вы же не станете отрицать, что ад существует?

– Ну, я не знаю, – замялась Нина.

– И вам туда дорога светит. Если вы сбили людей с толку, если заставили считать Диму самоубийцей, тогда вас ждет ад.

– Но ведь он вправду сам выпрыгнул из окна!

– Выпрыгнул? Но вы же показали, что он вывалился из окна. Сел на подоконник и спиной провалился вниз…

– Ну, значит, оговорилась.

– Боюсь, что у вас много таких оговорок, – давил на нее Ревякин. – Боюсь, что путаетесь в своих показаниях… Кто убил Ковалькова?

Нина снова вздрогнула, как от пощечины, но со своего не сошла. Ковальков покончил жизнь самоубийством. Ревякин предложил ей защиту от угрожающих ей преступников, но и это не помогло. Нина твердо стояла на своем. Хотя ей никто и не верил.

В отдел оперативники вернулись с пустыми руками. И узнали, что их вызывает к себе начальник РОВД.

Измайлов что-то писал, когда они зашли к нему в кабинет.

– Где были? – не отрываясь от работы, сухо спросил он.

– В доме у Ковалькова.

– Зачем? Вам что, заняться больше нечем?.. Может, вам своей работы мало? Так я добавлю.

– Да как-то нехорошо получается, Евгений Павлович, – грустно вздохнул Ревякин. – Вчера Белкина созналась в убийстве Зонтика, и вчера же Ковальков убился. А он причастен к убийству Тараса и Зямы. Вот я и думаю, что его зачистить могли. Если мы на Белкину смогли выйти, то и на Ковалькова сможем. До Белкиной Шурин пока добраться не может, а до Ковалькова смог. И с Белкиной разберутся…

– Кто с ней разберется? – отложив ручку, разочарованно спросил Измайлов.

– Шурин.

– Опять двадцать пять?

– Ну, вы же знаете, что за всем этим он стоит.

– Что вам сказала сожительница Ковалькова?

– Сказала, что тот сам вывалился из окна, – с досадой ответил Ревякин.

– Потому что был пьян, так?

– Так.

– Экспертиза это уже подтвердила. Он был очень сильно пьян… Что еще вы узнали?

– Ну, якобы Ковальков раскаивается в убийстве Рычага.

– А он мог его убить?.. Эта его сожительница… – Измайлов заглянул в свои записи. – Нина Родионовна Леднева. С кем она жила до того, как сошлась с Ковальковым?

– С Рычаговым.

– И что мы имеем? А имеем мы классический любовный треугольник. Синус покончил с косинусом, а потом сам наложил на себя котангенс. Илья, ты как будто первый год работаешь в милиции, как будто не знаешь, что так бывает…

– Выходит, Рычагова заказал Ковальков?

– Я не знаю, что там выходит, но что Ковальков покончил жизнь самоубийством – это факт. А может, тебе еще один «глухарь» нужен на нашу голову?

– Почему «глухарь»? Я точно знаю, что Леднева что-то скрывает. Я опрошу соседей, узнаю, что происходило в квартире в момент убийства Ковалькова…

– Самоубийства, – поправил его Измайлов. – Это было самоубийство. И не надо ни с кем работать. Все, умер так умер… Ты меня понимаешь?

– Ну, понимаю.

– А вы меня понимаете, товарищ лейтенант?

– Понимаю, – с неприязнью глянул на Измайлова Богдан.

Он понимал, что начальнику РОВД хочется на пенсии сладко есть и мягко спать. Что ему не нужны кровопролития на улицах района. Но не мог простить его за то, что он вдруг принялся защищать Шурина. Ведь совсем недавно он был совсем другим. Все силы на Захаркина бросил, чтобы заказчика преступления найти. Все, об этом деле он уже не заикается, потому что по этой ниточке можно выйти на самого Шурина… И как с таким начальником служить можно? Шатко с таким служить, опасно…

– Разговаривал с начальником ГУВД. Он доволен проделанной вами работой. Раскрыто убийство Рычагова, Зонтикова. Мироедоев видит в этом вашу заслугу, товарищ капитан и товарищ лейтенант! – Измайлов торжествующе улыбнулся, но смотрел куда-то мимо своих подчиненных. – Тебя, Илья, приказом отдадут на майорскую должность в ГУВД, хотя останешься ты здесь. Будет представление, получишь майора, сделают обратный перевод. Ну, ты знаешь, как это делается.

• Предыдущая
• 49/58
• Следующая