Бумеранг - Лаврова Ольга - Страница 8
- Предыдущая
- 8/14
- Следующая
– Впечатление неоднозначное. Можно поверить всему, можно половине…
– Можно ничему, – договаривает Пал Палыч.
– Вот! – удовлетворенно восклицает Томин. – А то – «не к тому берегу»!
– Этот вопрос отнюдь не решен.
– Что тебе еще нужно для его решения?!
– Все о Подкидине. Не знаем мы человека, потому и гадаем. Все о Подкидине, Саша! – повторяет Пал Палыч.
Марат, Сема и Илья прохлаждаются на природе. Появляется запоздавший Сеня.
– Слушайте, что расскажу, – говорит он. – Подкидина милиция замела!
Сема присвистывает. Илья напуган.
– Как думаешь, это ничего? – трепещет он.
– А ты как думаешь? – испытующе прищуривается Марат.
– Не знаю…
– Может, мы перемудрили? – спрашивает Сеня.
– То есть я перемудрил? Иными словами, напортачил?
Сеня молчит, замявшись. Марат внешне хладнокровен, в душе взбешен. В нем усомнились?!
– Слушайте. Касается всех. Сема, оставь в покое бутылку. Зачем были подброшены вещдоки? Отвечайте!
– Чтобы не искали мотоцикл, – гудит Сема.
– Правильно, чтобы отвлеклись на ложные улики. Судя по результатам, цель достигнута?
– Да, но… – мямлит Илья. – Понимаешь…
– Понимаю. Ты не ожидал от милицейских особой прыти. Сражен их успехом. А вот я рад ему. Я учитывал такой поворот. И кого я им предложил в награду за усердие? Бывшего уголовника. Их любимое блюдо. Пусть едят!
– А если у него алиби? Свидетели? – возражает Сеня.
– Ну и что? Свидетели говорят одно, улики другое. Что, по-твоему, будет?
– Нне пойму… Не то сажать, не то отпускать…
– Вот именно! А в подобных случаях прекращают за недоказанностью. Кое-что я в этом смыслю!
– Хорошо бы прекратили… – неуверенно тянет Илья.
– Слушай, сирота, ты хочешь без малейшего риска? Тогда надо аккуратно ходить на службу. Давайте внесем окончательную ясность, – Марат не меняет жесткого тона. – Работать вы не расположены.
– Естественно, – буркает Сеня.
– А наслаждаться жизнью очень расположены.
– Само собой!
– Вывод, надеюсь, понятен?.. До меня вы прозябали, промышляли по мелочам. Но всем грезились вольные деньги. Получили вы их или нет?
– Получили, – признает Сеня.
– И еще получите. Я разрабатываю новый план. Будет великолепная, грандиозная операция! Все должны верить мне абсолютно!
Утро. Знаменский и Томин встречаются на улице недалеко от Управления внутренних дел. Друзья здороваются.
– Мне с тобой надо перемолвиться. Сядем поговорим? – предлагает Томин, рассчитывавший на эту встречу.
Они находят скамейку на бульваре. Нетрудно догадаться, что Томин сильно не в духе.
– Ну-у, на себя не похож. Не потряхиваешь гривой, не грызешь своих удил!
– Прав ты, Паша, был – не к тому берегу. Мой грех, – говорит Томин. – Надо отпускать Подкидина.
– Вот как!.. Мы уже ничего не имеем против Подкидина?
– Имеем, но…
– Больше имеем за Подкидина?
– Больше. Прошел я за ним все годы, что он на воле. Резюме такое: человек в кровь бился, чтобы не возвращаться к старому. Детали есть, каких не придумаешь… Хороший, в общем, мужик. Вот мой рапорт. – Он передает Пал Палычу три листа машинописного формата. – Решай.
Подготовленный прежними сомнениями, Пал Палыч переживает новость легче, чем Томин. Прочитав рапорт, говорит:
– В итоге ни садовода у нас, ни маляра. И Подкидина нам… подкинули. Изобретатели, чтоб их!.. Подстраховались. Не заметим, мол, окурков – нате вам перчатку. Мало перчатки – поломайте голову над записной книжкой.
Томин вздыхает, лезет за блокнотом и вырывает из него исписанный листок.
– Знакомые Подкидина. Где галочка – те бывали у него дома. На обороте – те, кто посещал соседей, – лаконично отвечает Томин на невысказанное обвинение в неполноте списка.
Подкидин отодвигает от себя томинский список. Подальше – на сколько достает рука.
– Никого не подозреваю!
– Чего-то вы недопонимаете, Подкидин. Если вещи были взяты у вас и нарочно подброшены… – Выражение лица Подкидина заставляет Пал Палыча замолчать. – Вы не верите, что я так думаю? – догадывается он.
– Нашли дурака! Кто заходил, да когда заходил… Это нашему брату разговор известный: давай связи! Ищете, кого мне в сообщники приклеить!
Пал Палыч качает головой: ну и ну!
– Почему вы говорите «нашему брату», Подкидин? О вас хорошие отзывы, товарищи вас уважают, начальство ценит.
– Ка-акой тонкий подход… Они-то уважают, а вы их вон куда пишете! – Он негодующе указывает на томинский перечень. – Клопова записали! Мы с ним из одной деревни, парень – золото. А у вас Клопов на заметке!
– Да не хотим мы зла вашему Клопову! Здесь просто перечислены все люди, которые… А, десятый раз объясняю! – опять прерывает себя Пал Палыч, видя ту же мину на физиономии Подкидина. – Ну как вы не хотите поверить, Виктор Иваныч?!
– Уже по имени-отчеству, – констатирует Подкидин, словно подтвердились худшие его опасения. – Последнее дело. Вы по имени-отчеству, я по имени-отчеству, мигнуть не успеешь – и там! – Пальцы его изображают решетку.
Комизм заявления не оставляет Пал Палыча равнодушным.
– Не знал такой приметы. Наоборот, освобождать вас собирался! – произносит он, скрывая смех. – Извиняться и освобождать. Вот постановление.
«Не иначе, новая уловка. Подкидина не проведешь!»
– Эти штуки и фокусы я знаю!
Однако бланк в руке Пал Палыча все же приковывает взгляд Подкидина.
– «Освободить задержанного… – читает он с великим изумлением. – Освободить в связи с непричастностью к краже…» Я могу уйти?!
– Забирайте вещи в КПЗ – и скатертью дорога.
Входит вызванный Пал Палычем конвойный.
– Слушай, извини, – бросается к нему совершенно ошалевший Подкидин. – Это что?
Тот заглядывает в бланк.
– Отпускают. Читать не умеешь?
Ноги у Подкидина готовы сорваться, но что-то принуждает топтаться на месте. Попрощаться? Даже извиниться, пожалуй, ведь хамил…
Он возвращается к столу Пал Палыча, прокашливается. Но способность к членораздельной речи его покинула. Безуспешно открыв рот несколько раз, Подкидин садится.
И нерешительно, конфузливо протягивает руку за списком.
Пляж в пригородной зоне отдыха. Среди купающихся – Сеня. Он выбирается на берег, фыркая и отплевываясь.
Мимо гуляющим шагом идут двое. Если б нам не был основательно известен облик Томина, мы бы и взгляда на них не задержали – настолько оба органичны на здешнем фоне. Вдруг эти двое останавливаются около Сени, как раз когда он снимает резиновую шапочку.
– Закурить не найдется? – спрашивает один, будто не видит, что на Сене лишь мокрые плавки.
– Некурящий я, некурящий, – отвечает тот, стремясь поскорее добраться до полотенца и одежды.
– Даже некурящий! – укоризненно произносит второй, то есть Томин. – А зачем окурки воруешь? – и крепко берет Сеню за плечо. – Зачем, спрашиваю, окурки-то воровать?
– Какие окурки… у ккого… – лепечет Сеня, начиная сразу отчаянно мерзнуть.
– У Подкидина, у кого же. У Виктора Подкидина, который проживает в квартире с твоей теткой, – веско разъясняет Томин. – Взрослый парень – и крадет окурки! Это хорошо? Я спрашиваю – хорошо? – будто речь и впрямь об одних окурках.
Сеня стучит зубами. Он голый, мокрый и беззащитный. Происходящее столь неожиданно для него, что он не способен к сопротивлению. В полном смысле слова застали врасплох..
И когда Томин тем же укоризненным голосом осведомляется:
– Записную книжку с перчаткой в тот же раз взял? Заодно?
Сеня без спору подтверждает:
– Ззаодно…
– Тогда поехали.
– Штаны… – просит Сеня, далеко не уверенный, что дозволят.
- Предыдущая
- 8/14
- Следующая
