Попадать, так с музыкой - Гуткин Михаил Львович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая

Я понаблюдала за ним и сделала неприятное открытие: неожиданно на трех досках гроссмейстер предложил ничьи. Это тоже знакомо. Хочет сократить число досок, чтобы облегчить себе игру со мной. Все, бросила смотреть по сторонам и углубилась в позицию. Последний ход гроссмейстера был не самым лучшим. При правильном продолжении позиция у меня была бы только чуть лучше, а так появились явные шансы. Мой очередной ход снова озадачил Смыслова. Он подумал и неожиданно предложил ничью. Вообще-то бросать такую партию было жалко, но я решила больше не мучить гроссмейстера и согласилась. Сзади кто-то недовольно заворчал. Когда я встала из-за стола и обернулась, то увидела, что ворчит не кто иной, как Борис Самойлович.

— Вы же, товарищ Северова, вполне могли дожать гросса. Почему отказались?

— Честно говоря, Борис Самойлович, побоялась. Я увидела, что товарищ Смыслов сокращает число участников, и поняла, что могу остаться один на один с призе ром последнего чемпионата. Мне пока такие соперники не по зубам.

— Пока? — удивился Борис Самойлович. — Вижу, что от скромности вы не умрете.

— Не умру, — покладисто согласилась я. И тут сообразила, что наглость тоже должна иметь пределы. Подумать о том, что смогу на равных играть с будущим чемпионом мира, — это даже для меня чересчур. Поэтому я решила отыграть назад. — Конечно, на уровень гроссмейстера СССР я вряд ли выйду, но если продолжу заниматься шахматами, в чем, честно говоря, сомневаюсь, то, по крайней мере, смогу достойно проигрывать.

На эти слова Борис Самойлович улыбнулся и неожиданно сказал:

— Раз уж вы освободились, у меня к вам есть предложение. Идемте.

Он потащил меня куда-то за кулисы, и мы оказались в небольшой комнатке, где стояли шахматные столики и играли с часами.

— Не хотите сыграть несколько партий блиц?[25]

А что, время еще есть, до дома близко. Можно и поблицевать. Я уселась, подровняла фигуры, и мы начали. После того как я подряд выиграла три партии, моего противника попросили уступить место. Видимо, просил уважаемый человек, так как Борис Самойлович без звука встал и стал сбоку. С этим дела пошли похуже. Первую партию я выиграла, вторую свела вничью. Третью и четвертую проиграла. Сзади раздался шум, и неожиданно откуда-то сзади и сверху раздался голос:

— Так вот почему, девушка, вы согласились на ничью. Хотели поиграть в блиц. А сеансовая партия с гроссмейстером побоку. Нехорошо. Дайте другим поиграть, а мы лучше отойдем и немного поговорим.

Вот это да! Смыслов уже закончил сеанс и тоже пришел в эту шахматную комнатку. И о чем же со мной хочет поговорить гроссмейстер? Мы отошли в какой-то коридор, и тут Смыслов неожиданно спросил:

— Вы где встретили вариант, который использовали сегодня в партии? Честно скажу, он меня заинтересовал.

Где, где, в сборнике партий Ботвинника! Но не могу же я сказать, что наша партия почти полностью повторила партию Ботвинник — Смыслов, сыгранную в 1954 году. Которую, кстати, Смыслов играл черными и убедительно выиграл.

— Видите ли, товарищ Смыслов. Мы с папой часто играем друг с другом и потом обязательно разбираем сыгранные партии. Вот в одной из партий и встретился этот вариант. Только там я играла белыми и быстро проиграла.

— Ну, если бы вы не согласились на ничью, то, скорее всего, я бы тоже проиграл. А кто ваш отец? Я что-то не помню ни одного сильного шахматиста по фамилии Северов.

— Правильно, и не старайтесь. Дело в том, что Северова я по мужу. А так у меня была другая фамилия, которую, извините, не скажу.

— Не положено ей, Вася, свою биографию рассказывать.

Это к нам подошел Борис Самойлович.

— А что, Борис Самойлович. — (Ух, какой, оказывается, у меня известный спутник. Его даже сам Смыслов знает.) — Вижу, что вы решили вопрос с женской доской для ближайших командных соревнований?

— К сожалению, нет. Товарищ Северова в Москве в командировке и скоро вернется домой, в Белоруссию.

— Да? Значит, товарищу Вересову[26] повезло. Можете его обрадовать.

Тут я решила, что на сегодня достаточно. Завтра все-таки трудный день. Попрощалась со всеми. Заверила Бориса Самойловича, что дорогу до дома найду, и с большим сожалением оставила эту очень интересную компанию. Дома похвасталась Васе, что сумела сыграть вничью с гроссмейстером.

Утром мы вскочили ни свет ни заря — привыкли по меркам нашего городка. Разогрели остатки вчерашнего ужина и неплохо позавтракали. К 8 часам пришла кухарка-уборщица, Вася пошел в наркомат, а я уселась у телефона. Без четверти девять позвонил Трофимов и сказал, что через пять минут он будет с машиной у подъезда.

Я выскочила и первым делом, как обещала супругу, спросила Трофимова:

— Товарищ капитан, у меня в сумочке лежит вальтер. Ничего, что я его буду носить с собой?

Да, не ожидала, что такой простой вопрос его озадачит. Программер бы сказал, что у капитана пошел процесс обращения к жесткому диску для просмотра всей базы ответов. Наконец, ответ был найден:

— Товарищ нарком ничего про ваше личное оружие не говорил, поэтому на ваше усмотрение.

— Если на мое усмотрение, то буду носить его с собой.

— Хорошо. А теперь садитесь в машину — мы едем в МЭИ.

И мы поехали. Хотя я примерно представляла маршрут, но все вокруг было совершенно иначе. Только один знакомый дом на Садовом кольце. Когда мы проезжали мимо него, капитан сказал:

— А вот это дом-великан. Он тут самый высокий.

Ха, знал бы он, как в мое время смотрится этот дом, зажатый между даже не самыми высокими домами. Дальше мы покатили какими-то закоулками и, наконец, выехали на Красноказарменную улицу. Надо же, в 1941 году здесь ходят трамваи, и в наше время это тоже самый популярный транспорт для подъезда к институту. Ой, как бы не показать, что я тут уверенно ориентируюсь. А вот и семнадцатый корпус. Судя по виду, его отстроили совсем недавно. Вся облицовка на месте, покраска — тоже. Опа! А ведь дом-то построен не полностью. Главное здание с колоннами есть, а по бокам дополнительных корпусов еще нет. Значит, они появятся потом, наверное, после войны. Народ снует туда-сюда. Правда, студентов не очень много, так как идет зачетная сессия. Но это даже к лучшему. Не следует мелькать перед множеством студентов.

У входа нас встретил худой и высокий человек:

— Товарищ капитан, здравствуйте. Начальник первого отдела Ковалев. Иван Иванович[27] поручил мне организовать вашу беседу. Простите, а как называть вашу спутницу?

— Это младший лейтенант НКГБ Елена Сергеевна. Так ее и представляйте.

Ой, как интересно! Никто меня никуда не оформлял, а тут представляют даже не сержантом, а сразу младшим лейтенантом! Вряд ли Трофимов это сам придумал.

— Понял, идемте, я вас провожу.

Мы поднялись на второй этаж, повернули направо и пошли по хорошо знакомому мне коридору. В мое время здесь находился радиотехнический факультет. Интересно, нет ли где-нибудь на стендах фотографии моего прадеда? Но поскольку шли мы быстро, ничего рассмотреть я не успела. Свернули за угол и спустились по небольшой лестнице на первый этаж. Там наш сопровождающий открыл дверь без номера, и мы вошли в комнату, явно не предназначенную ни для лекций, ни для лабораторных занятий или семинаров. Четыре стола с выгородками. У каждого стола стул. В углу стол со стойкой. И в противоположном углу комнаты видна еще одна дверь, которая в данный момент заперта.

Ковалев быстренько составил у одного стола два стула вместе (наверное, для нас с капитаном), напротив поставил еще один стул, положил стопку бумаги, причем каждый листок имел вверху штамп, положил несколько карандашей, сказал: «Я сейчас» — и исчез. Через пару минут он вернулся с еще более высоким и еще более худым человеком.

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая