Обратная сторона пути - Панкеева Оксана Петровна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/121
• Следующая

В храме по-прежнему царили пустота и пыль, только все тот же служитель с метелкой безуспешно пытался с ними бороться, оживляя своей сгорбленной фигурой безлюдный зал и перегоняя пыль с места на место. На этот раз он стоял к Харгану лицом, и непродуктивность его усилий стала понятна: бедолага был слеп. Харган осторожно, стараясь не топать и не шуршать, приблизился к алтарю и опустился на колени. Статуэтка мелко дрожала в его руке, когда он тянулся к пустой выемке в камне, из которой всего полтора цикла назад лихо выдернул изображение мстительной богини, не задумываясь о последствиях.

— Вот, — неловко произнес он, установив фигурку на место. — Я вернул ее. Теперь ты поговоришь со мной? Ты что-нибудь мне ответишь?

Его голос дрожал, словно у плачущего человека. Будь он человеком и имей он слезные железы, как все люди, наверное, в самом деле заплакал бы.

— Ты уверен, что хочешь услышать мои слова, приготовленные для тебя?

Знакомая женщина в зеленом платке словно соткалась из танцующих в лучах света пылинок и грациозно опустилась на алтарную плиту, вытянув одну ногу и поджав другую.

— Что бы ты ни сказала, я хотя бы буду знать, что ты слышишь меня, — прошептал Харган, чувствуя, как третьи веки вдруг судорожно заморгали, словно пытались скорей увлажнить пересохшие глаза.

— Что ж, я тебя слышу, — спокойно произнесла Мать Богов, как будто демоны каждый день молились у ее алтаря и ничего особенного в этом она не усматривала. — И в прошлый раз слышала. Ты молил меня о прощении, правда?

— Ты не ответила мне тогда. Это потому, что я плохо просил, или ты… не хочешь меня простить?

— Скажем так, меня несколько озадачило твое понимание этого таинства… То есть — что именно ты считаешь прощением. И, поразмыслив, я решила, что ты ничего не понял и должен подумать еще.

Харган и сейчас ничего не понял, но испугался, что она сейчас уйдет, и торопливо заговорил:

— Я знаю, что виноват перед тобой, но…

— Ой ли? Только ли передо мной?

— Хорошо, я много перед кем виноват и даже не вспомню сейчас всех, но наказала-то меня ты… пожалуйста, не перебивай, дай мне договорить, я теряю ход мысли… что неудивительно, потому что рассудок я тоже теряю… И поэтому хочу сказать скорее… пока помню… Я виноват перед тобой, но чем виновата Азиль? Почему она должна умереть лишь ради того, чтобы мне стало больно? Ты можешь причинить мне боль любым другим способом, я стерплю, я приму это, я знаю, что виноват… Но ее за что?

— Ага, — глубокомысленно изрекла богиня, и ее голос рассыпался по залу, эхом отражаясь от каждой пылинки. Миг спустя каждое крошечное эхо обрело вид, наполнив зал бесчисленными отражениями сидящей на алтаре женщины. Точными копиями эти отражения не были — они различались и фигурами, и одеждами, лишь сидели все одинаково. Харгану даже показалось, что среди них мелькнули знакомые лица — местная богиня, скульптуры которой выносили из какого-то храма на его глазах, и полуодетая красотка, посетившая как-то его сон в компании двух помешанных мистралийцев. — Ну, видишь ли… К сожалению, это единственный способ, которым я могу заставить человека страдать. Зато теперь ты знаешь, что чувствовал тот мальчик, у которого ты отнял любимую девушку, чтобы подарить Повелителю. И что чувствовали все близкие убитых тобой людей. Если ты не догадался, мои жрицы и служители в этом храме тоже были мне дороги…

— Да, я знаю… я понял… но все равно… если ты не можешь — скажи, что сделать, я сделаю это с собой сам, но пощади ее.

— В самом деле? — Темная бровь богини взмыла вверх, почти исчезнув под платком. — Ты действительно на все готов ради нее?

— Все, что скажешь, — порывисто выдохнул Харган, действительно готовый на все.

— Даже если я попрошу твои крылья?

— Отдам!

— Твою жизнь?

— Она не нужна мне!

— Жизнь Повелителя?

— Тогда он точно не сможет убить Азиль! Только… он ведь бессмертен…

Мать Богов рассмеялась, словно он сказал что-то несусветно глупое.

— Это я бессмертна. А он пока нет. Но от тебя никто не требует убивать его собственноручно. Это было лишь испытание, и я вижу — ты готов. Иди и ничего не бойся.

— Ты спасешь ее? Правда?

— Смело отправляй ее, как сказал тебе твой Повелитель, с ней ничего не случится. Обещаю. А сам приходи ко мне. Сюда. В храм.

— И? Что я должен сделать там? Постой! Не уходи! Скажи, что я должен сделать?

Харган ринулся вперед в безнадежной попытке ухватить край зеленого одеяния, которое уже начало рассыпаться пылью, но поймал только край алтаря.

— Спокойно, господин наместник, — произнес рядом знакомый голос. — Ничего не случилось. Вам просто что-то приснилось.

Приснилось? Это был только сон?

Харган распахнул глаза и рывком вскочил, выпустив при этом край кровати, в который успел вцепиться, гоняясь за призрачной богиней.

В комнате было темно, и советник, неподвижно восседающий на высоком резном стуле, тоже казался не совсем реальным.

— Успокойтесь, — повторил он, не шевелясь и даже не делая попытки зажечь свет. — Ничего не было. Это всего лишь сон.

— Сон! — в отчаянии взвыл Харган и за неимением более подходящей цели ударил кулаком по подушке. — Я-то думал… А это только сон!

— Простите, мне показалось, вам приснилось нечто дурное или страшное. На самом деле это было не так?

Да существует ли на свете хоть что-нибудь, способное прошибить этого истукана и заставить переживать?

— Какого грака ты здесь делаешь? — раздраженно прорычал Харган, щелчком зажигая свечу. — Тебя что, приставили ко мне сиделкой?

— Ну что вы, я пришел всего пять минут назад. Любезные братья с трепетом ожидают вашего пробуждения, гадая, в каком настроении вы встанете…

Наместник вполголоса выругался. Комментариев не последовало — видимо, Шеллар полностью разделял его мнение о братьях. И наверняка пришел не потому, что так уж переживал за целость их шкур, а на случай, если расстроенному наместнику понадобится его поддержка, или совет, или просто кто-то, способный выслушать. Никому другому из братьев это и в голову бы не пришло…

— Они тебе рассказали? — уже спокойнее спросил Харган, понимая, что рычать на советника и неумно, и несправедливо.

— Да. Жаль, что так получилось, но кто мог знать, что брат Аркадиус настолько глуп и недальновиден?

— Ты думаешь? — неохотно отозвался Харган. У него было иное мнение на этот счет, но заводить спор с занудой Шелларом не хотелось. В голове волнами колыхалась тупая, мутная боль, и почему-то отчаянно ломило хвост, которого не было.

— А вы подозреваете, что это был обдуманный и заранее просчитанный ход с его стороны? Тоже вероятно, но с трудом верится, что он не просчитал возможную опасность подобного шага. Он ведь прекрасно знает — в ярости вы не владеете собой и не способны помнить даже о запрете Повелителя. Разве что рассчитывал на вашу полную отставку…

— Или на казнь.

— Это уж слишком, на мой взгляд.

Харган поколебался пару мгновений — стоит ли об этом говорить, или же советник может воспринять излишнюю откровенность как малодушные жалобы? Затем решил, что Шеллар, в конце концов, затем сюда и пришел — жалобы послушать и чего-нибудь успокоительного наговорить, дабы наместник не ринулся искать других способов утешения и не осиротил в процессе весь орден. Да и, честно говоря, хотелось сказать хоть кому-нибудь, чтобы не носить обиду в сердце, даже если потом о его словах опять донесут Повелителю.

— Слишком или нет, а готовить мне замену он взялся еще раньше, чем узнал о моем ослушании. Видимо, я не оправдал его надежд и списание неудачного творения давно рассматривалось как вариант.

— Он сам вам об этом сказал?

— Нет. Но когда Повелитель призывает демона, это слишком выдающееся событие, чтобы его не обсуждали потом на каждом углу благоговейным шепотом.

— Он мог сделать это с иной целью.

— Мог. Но сделал именно с этой.

Советник опустил глаза, словно этот разговор его смущал.

• Предыдущая
• 59/121
• Следующая