Блуд на крови. Книга первая - Лавров Валентин Викторович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/75
• Следующая

— Вот вы и поможете следствию!

По отвратительно скрипевшим ступеням поднялись на третий этаж. Двери квартиры Власова были закрыты на ключ снаружи.

— Взломать! — распорядился пристав. Дворник принес ломик и без особых усилий

отжал замок.

Едва распахнулась дверь, как в нос шибанул невыносимый запах разлагающегося трупа. Посредине гостиной на дощатом крашеном полу, широко раскинув руки, лицом вниз лежала мертвая женщина. На ее затылке и спине виднелись множественные колотые раны. В русых волосах запеклись черные сгустки крови.

— А это зачем? — негромким голосом обратился пристав к коллегам.

Под головой убитой лежала большая, аккуратно взбитая подушка.

— Да-с, — задумчиво протянул врач. — Похоже, убийца нежно беспокоился об удобствах своей жертвы…

— Странная ситуация! — согласно кивнул головой стряпчий. — Пусть для опознания войдут понятые.

Супруги Кислянские, бледнея от ужаса, вошли в гостиную.

— Опознать можете? — поинтересовался пристав.

Госпожа Кислянская потеряла дар речи, а ее муж прошептал:

— Это она, Семенидова. Значит, Власов… Весь пол был в кровавых пятнах. Следы вели

к раковине и дверям. Особенно много крови засохло возле раскрытого сейфа и на кожаном портфеле Власова, в котором, как позже выяснилось, хранились разные документы, заемные расписки, векселя и 14 тысяч рублей процентными бумагами.

Теперь портфель был пуст.

— Нет, убийца не Власов, — произнес чиновник, до того все время молчавший.

Пристав возразил:

— Власов вгорячах мог убить, а потом решил скрыться. Вот и забрал все свои капиталы. Логично?

— Возможно! — согласился пристав. — Но зачем убийца под голову положил подушку? Хотел, чтоб жертва с некоторыми удобствами отошла в мир иной?

Вдруг помещение огласилось диким, раздирающим душу воплем:

— Ааа!… Мертвец!

Это госпожа Кислянская без разрешения начальства, лишь в силу женского любопытства, заглянула в спальню.

Действительно, на ковре, возле широкой застланной постели, лежал труп немолодого мужчины. На груди зияло несколько глубоких ран. Белая сорочка потемнела от кровяных подтеков.

— Вот и сам Власов! — произнес стряпчий. — Теперь ясно — мы имеем дело с ограблением.

Кто же тогда совершил убийство и очистил сейф? Этот вопрос читался на лицах присутствовавших.

Тем временем врач со своим помощником приступили к наружному осмотру тел.

Чиновник, Смахнув пыль со стола, писал под диктовку пристава протокол.

У стряпчего созревал план действий.

Трупы были отправлены в анатомический театр университета для вскрытия. Оно показало, что смерть наступила пятью днями раньше вследствие множественных ран, нанесенных острым режущим предметом, видимо, ножом.

На совещании в полицейском участке юный стряпчий вдруг выступил с неожиданным предложением:

— Как явствует из опроса соседей, Власов был осторожным и подозрительным. Вряд ли он мог впустить к себе в квартиру людей незнакомых. Вот и надо на похороны Власова собрать как можно больше людей, его знавших.

— Ну и что из этого получится? — лениво полюбопытствовал пристав, пожилой человек, сильно припадавший при ходьбе на левую ногу, ибо четверть века назад получил ранение в перестрелке с разбойниками.

Стряпчий горячился:

— А вы, господин майор, не понимаете? Мы путем предварительного опроса выявим весь круг знакомств Власова и сравним его с теми лицами, кои явятся на Волково кладбище. Тут два варианта. Первый: убийца постарается на кладбище не ходить, и тогда мы его тут же вычислим по списку. Вариант другой: убийца ради любопытства или чтобы не вызвать подозрений придет на похороны. Мы, замешавшись в толпе, будем наблюдать за лицами — ив церкви во время панихиды, и во время погребения.

Пристав устало кивнул головой:

— План оригинальный. Но как вы хотите оповестить всех тех, кто захочет (или не захочет) явиться на погребение? Разослать именные приглашения?

Стряпчий даже подпрыгнул на стуле от нетерпения:

— Неужели не догадались? Мы во всех газетах распубликуем некрологи, вот каждый и узнает.

— И явится орда нищих…

— Это не помешает. Нищие, вы сами, господин майор, знаете, никогда с чистой публикой не мешаются.

Пристав вздохнул:

— Хорошо, действуйте! Только позвольте задать вам вопрос: вы сейчас можете сказать что-нибудь о физических данных убийцы?

Стряпчий неопределенно хмыкнул:

— Ну, понятно, что он, видимо, знаком был со стариком или его кухаркой… Что в преступлениях он неопытен — об этом говорит та неловкость, с какой убийца наносил удары ножом.

— Но вы о другом. Я говорю о физических данных?

— Этого пока никто не знает!

— Ан нет, я знаю. Могу сказать, что убийца действовал в одиночку и был высокого роста — поболее вас вершка на два, и был весьма силен. И еще: не исключено, что это высокообразованный человек.

Стряпчий посмотрел на старшего товарища с недоверием:

— Невероятно! И как вы это узнали?…

— Из осмотра места происшествия. — И не без колкости добавил: — Там, между прочим, и вы были. О том, из чего я это вывел, скажу позже — когда задержим убийцу. Кстати, тогда же вы сможете убедиться в справедливости моих умозаключений. Ну а теперь пора действовать. Похороны ведь послезавтра!

Уже на следующий день в нескольких петербургских газетах появились некрологи. Стряпчий, взяв в помощники полицейского чиновника, устанавливал круг знакомых Власова.

Соседи говорили, что в гости к убитому частенько наведывался мужчина высокого роста в офицерской форме. Ни рода войск, ни фамилии офицера назвать никто не умел.

Заглянули и в нарядную, с мытой зеркальной вывеской аптеку, что возле Каменного моста. И тут случилась приятная неожиданность.

Провизор Фридлендер, высокий добродушный немец, почесывая нависший над верхней губой большой мясистый нос, задумчиво произнес:

— Власов есть мне известен. Он имел геморрой. Я делал ему свечи. Вот рецепт — 15 май. Вам это не есть интересно?

Стоявшая возле притолоки супруга провизора, могучей корпуленции дама, пробасила:

— Фридрих, господам полицейским, может, надо знать про офицера? Про того, что приходил к нам делать перевязку? Он, такое несчастье, весь пол кровью залил. Знаете, такой глубокий рана на ладони. Перерезана артерия. Много терял крови, весь бледный.

Стряпчий нетерпеливо перебил:

— Офицер высокого роста? Супруги дружно удивились:

— Так вы знаете? Очень есть милый человек, такой высокого роста. Он зер гут говорить по-немецки.

Провизор поднял руку над головой супруги:

— Вы не поверить! Но он во-от на столько превосходить моей Герды. А это есть не часто. Офицер имеет чин прапорщика. Он загт, что резался о свой шпаг, когда вставлять в ножны.

— Офицер в какой форме был?

— Саперный войск! Я хорошо знай.

— Когда это было?

В разговор вновь вступила Герда:

— Как раз моя кузина уехать в Дрезден — 25 мая.

Командир лейб-гвардии саперного батальона объяснил:

— Я что-то подозревал плохое. Дело было так. Утром 26 мая ко мне явился подполковник Карл Ландсберг. Он выглядел неважно. Был бледен, нервничал. Свое состояние объяснил тем, что получил телеграмму от матери. Она, дескать, серьезно больна. Очень просил отпустить его на неделю домой. Рука? Да, ладонь была завязана.

— Где живет мать?

— Она помещица Шавельского уезда Ковенской губернии. Но влачит трудное существование. Насколько мне известно, ее покойный муж промотал все состояние. Карл отправляет ей каждый месяц переводы из своего жалованья. Но деньги у него все же водятся, особенно последнее время.

— Откуда? Ведь в полку обычно все известно, все на виду.

• Предыдущая
• 19/75
• Следующая