Белые ночи (СИ) - Лисина Александра - Страница 4

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая

Внезапно небо надо мной слегка посветлело.

— Ты чего так долго?! — истошно завопил прямо в ухо неестественно тонкий голос. — Я тут, понимаешь, все подвалы обшарил! Все закрома проверил! Все бутылки пере… ну, не важно… а тебя все нет и нет!!!

Я вздрогнула.

— Нет, я не понял?! Трис, где тебя носило?!!

— Рум… — укоризненно покосилась я на едва заметное в ночи облачко, взявшееся невесть откуда и повисшее над головой подобно божественной каре. — Нельзя же так пугать. И ты опять светишься, между прочим. Потухни, кому говорят! Демаскируешь!

Дух-хранитель возмущенно пискнул, но так быстро, что разобрать его слова оказалось не под силу даже мне. Пару раз угрожающе качнулся на ветру, запыхтел, засопел, но потом внял голосу разума (моего, разумеется!) и послушно погас. Правда, ворчливый шепот из моей головы никуда не делся.

— Ты где застряла? Скоро луна покажется! Знаешь, как я переживал?! Беатрис…

— Перестань, ты же знаешь: не люблю этого имени, — невольно поморщилась я, понизив голос до еле слышного шепота. — Меня просто задержали.

— Задержали ее…

— Отстань. Я успела вовремя — тучи еще не ушли, а ждать пришлось совсем чуть-чуть. Ничего страшного. В конце концов, ты тоже приходишь ко мне только по ночам и только ближе к полуночи.

— А я что, еще и днем не должен отдыхать?! — искренне возопил мой старый компаньон, от возмущения снова начиная тихонько светиться.

— Тс-с-с… вдруг защитная сеть тебя учует?

— Меня?! Ха-ха! Да меня, между прочим, сам Верховный Маг не учует, если я решу плюнуть ему на лысину!

— Ты не можешь на него плюнуть, — напомнила я, сосредоточенно рассматривая погруженный во тьму дворец. — Ты — дух. А значит, ничего материальнее ругательств произвести не можешь.

— Зато я умею проходить сквозь стены! И выведывать планы подземелий для одной наглой, вредной и неблагодарной девицы!

— Верно, — примирительно улыбнулась я. — Ты у меня замечательный, единственный в своем роде. Настоящий друг. Я тебя уважаю и очень ценю.

— Кхм… — призрачный голос подозрительно затих. То ли не поверил, то ли, что вернее, все-таки перестал дуться за несколько минут вынужденного ожидания.

— Ты уверен, что он все еще там? — на пробу спросила я.

Дух тяжело вздохнул и, на удивление, сразу настроился на серьезный лад.

— Уверен, Трис. Я три раза все облетел и проверил. Охранные заклинания стандартные, хоть и очень мощные. Коридоры полны стражи, в одной из каморок тихо спит дежурный маг. Король — на своей половине и тоже десятый сон видит. Сокровищница ожидаемо пуста, а дверь, как понимаешь, неплохо зачарована и охраняется тремя оболтусами в кирасах. Там тебе без шума не пройти, но потайной ход, как ожидалось, свободен — никакая королевская ищейка не засечет. Правда, внутрь я с тобой не пойду — амулет и так едва дышит. Но как только найдешь то, что нужно, и выберешься, сразу вернусь. Надо будет настроиться на новую ауру… а пока — сидим, ждем луну и надеемся, что все получится. Арбалет взяла? Веревка выдержит?

Я задумчиво смерила расстояние от голубятни до собственно дворцовой стены и кивнула. Выдержит, должна выдержать: у меня очень легкие кости. Частично по этой причине мне так легко удается забираться даже по гладкой стене. Когти, конечно, тоже — отличное подспорье, но и вес имеет значение. Причем немалое.

— План коридоров не забыла? Подземелье хорошо помнишь?

— Зачем мне подземелье?

— А затем! Вдруг что-то пойдет не так? Тогда будешь уходить не по верху, как планировали, а через низы. Мало ли что.

— Рум, если все пойдет не так, меня выловят уже через пятнадцать минут. Даже если я сменю облик (забудем о том, что на это потребуется хотя бы полчаса), если смогу обмануть дворцового мага (да-да, первой ступени, между прочим), если избегну встреч с дворцовой стражей (а они наверняка поинтересуются, чего это скромная девушка делает посреди дворца глухой ночью)… не думаю, что успею стряхнуть крысодлаков со следа. А их, как ты сам говорил, рядом с сокровищницей полно. Причем, не исключено, что не только их. И мясные подачки меня уже не спасут. А план я помню — ты же сам заставил вызубрить наизусть. Не волнуйся, ничего я не забуду, даже если за нами вся королевская гвардия кинется в погоню.

— Нам все равно нужен этот амулет, — буркнул Рум, невесомым облачком вспорхнув на мое плечо, и тихо звякнул серебряной цепочкой, на которой покачивалась тускло блестящая капелька. — Этот стал слишком слаб, он меня плохо держит. Поэтому нам срочно нужно новое вместилище. Если ты, конечно, хочешь, чтобы я к тебе по-прежнему приходил.

— А почему ты сам этого хочешь? — против воли заинтересовалась я. — Мне всегда казалось, что духи-хранители всеми силами стремятся уйти обратно… ну, куда вы там уходите… зачем это тебе?

Мое ухо поколебал легчайший вздох.

— Ты же знаешь: я привязан к тебе до самой смерти. И не могу бросить по собственной воле — это запрещено. Вздумаю схалтурить и тогда окончательно исчезну, а я этого, видишь ли, не хочу. Амулет — как путеводная нить, по которой я нахожу тебя в этом мире. Если его не будет, мне станет трудно и… знаю, знаю… не смотри с таким скепсисом! Да, мы с тобой это уже обсуждали. Да, ты мне уже предлагала! Я помню. Ценю твою щедрость. И возмущен твоей вопиющей неблагодарностью! Но нас слишком тесно притянули друг к другу, так что не мечтай: даже твой отказ ничего не изменит.

Я прикусила губу: Рум прав — его душу навеки приковали ко мне, не спрашивая на то нашего согласия. Правда, кто это сделал, зачем и почему, не знает ни он, ни я. Я вообще не помню, что со мной было до пяти лет. Ни откуда взялась, ни как меня звали, ни кто мои настоящие родители… абсолютно ничего. Чистый листок бумаги, которого еще не успели коснуться чернила. Единственное, что известно точно, так это то, что висящий на шее амулет был у меня с самого рождения. Как и Рум. Этакий привет из прошлого, которому мы с ним нашли только одно, не самое мудрое применение — вскрывать магические ловушки и прятать нас обоих от магической слежки по завершении своего «черного дела». А Рум и вовсе последние десять лет работал, как шпион, наводчик и предупредительная сирена в одном лице, которая, кстати, не раз вытаскивала меня из крупных неприятностей. Но когда я попыталась выяснить, зачем он мне сдался, почему амулет невозможно украсть и за каким Ииром я в таком раннем возрасте вдруг оказалась на западной окраине нашего великого королевства… одна, в грязном хлеву, в окружении любопытных овец… испуганная и потерянная… прожила в неведении первые годы своей сознательной жизни, в тоске и страхе перед отчимом… а этот клятый дух соизволил обнаружить свое присутствие только когда мне исполнилось двенадцать и я впервые начала пачкать белье… да не абы когда явился, а как раз в тот момент, когда мои сводные братцы светлой лунной ночью решили выяснить, какими местами прежняя девочка отличается от юной девушки… гм, не буду утомлять вас подробностями. Просто скажу, что на мой гневный вопрос этот призрачный мерзавец крайне вежливо и весьма образно послал меня в бездну. Целый месяц приходил на зов лишь для того, чтобы презрительно фыркнуть и снова исчезнуть. Да и потом не раз обзывал неблагодарной девчонкой, не помнящей добра, наглой соплюшкой, позабывшей, кто ее тогда вытащил, и другими нехорошими эпитетами. Нет, на благородный мат не сорвался ни разу — воспитание, дескать, не позволяло. Но каким оно было, это воспитание, и кем он являлся сам в прошлой жизни, мне тоже выудить не удалось.

Больше я не спрашивала. А в последние годы начала сильно подозревать, что он и сам не помнил этого. По крайней мере, не помнил хорошо. И не мог вразумительно объяснить, почему мой… в смысле, наш… амулет (которым я, кстати, искренне горжусь и храню в строгой тайне) по прошествии двадцати двух лет вдруг ни с сего начал утрачивать силу. Более того, пронырливый дух где-то прослышал (или вспомнил?) о каком-то сокровище, которое может этот гаснущий амулет с успехом заменить. Ворвался однажды в мою комнату прямо посреди ночи, до заикания напугал бабку Ниту, отчего та умерла не через год, как собиралась, а всего через три дня после пережитого ужаса (ну, Рум иногда умеет вызвать в людях безответный приступ дикого страха). Едва дождался похорон моей старой кормилицы, чуть не приплясывая от нетерпения и страшно разругавшись со мной из-за этой «досадной» задержки. Еще через день безжалостно выгнал из сонного Лерскила, буквально за шиворот приволок в Ларессу, где и заставил осесть. А потом три года носился вокруг дворца, вынюхивая, выискивая, высматривая и что-то старательно выслеживая. Но, поскольку доступными для него были только лунные ночи, наша работа здорово стопорилась. Пришлось три долгих года терпеть, ожидая, пока его многозначительное молчание и возбужденное мычание оформится во что-то конкретное.

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая