Просто любовь - Веббер Таммара - Страница 17

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая

Вот это да! Меня бросил парень, и в первые же праздники мама, вместо того чтобы повидаться и наконец-то поговорить со мной по-человечески, укатывает вдвоем с папой на горнолыжный курорт. Нечего сказать, мамочка, хороший ты нашла способ показать свою любовь и заботу. Вдруг мне не хватило острых ощущений от расставания с Кеннеди?

Я запихнула телефон в держатель для чашки и поехала в кампус, думая о том, что все выходные мне предстоит заниматься экономикой и смотреть реалити-шоу по телевизору.

Уже у себя в комнате я заметила, что, пока я ехала, Лукас прислал эсэмэску.

Лукас тихонько постучал в дверь. Я так нервничала, что, когда шла открывать, меня всю трясло.

Он хочет нарисовать меня — так он сказал. Но я не знала точно, действительно ли он хочет только этого или намекает на что-то еще. Эрин замучит меня своими поучениями, если я приведу его в свою комнату и мы с ним даже не поцелуемся. А Лукас, кстати, не производил впечатления парня, которому часто приходится довольствоваться поцелуями. Я знала, что многие девчонки рассматривают колледж как своего рода испытательный полигон и немало найдется таких, которые с радостью согласились бы поэкспериментировать с Лукасом. Но у меня до сих пор был только один парень, Кеннеди, и мы с ним встречались больше года, прежде чем дело дошло до секса. Я еще не была готова к таким отношениям с Лукасом, пусть даже он действительно идеальный «временный вариант» для тех, кого недавно бросили.

Я набрала воздуху в легкие. Лукас постучал еще раз, погромче. Я отбросила ненужные мысли и открыла дверь.

Из-под серой шапочки выбивалась темная челка. Глаза в рассеянном свете коридорной лампы казались почти прозрачными, как в ту первую ночь, когда он, расправившись с Баком, заглянул ко мне в грузовичок. Лукас стоял ссутулясь и засунув руки в карманы. Под мышкой у него был блокнот.

— Привет.

Я сделала шаг назад и открыла дверь пошире. Оливия и Рона торчали у входа в свою комнату, в другом конце холла, и изумленно таращились на нас с Лукасом. Оливия многозначительно взглянула на соседку: мол, Эрин нету и Жаклин привела к себе парня. Через пять минут весь этаж будет знать, какой красавчик пришел ко мне в гости.

Я захлопнула дверь, а Лукас бросил свой блокнот на мою кровать и остановился посреди комнатки, которая из-за его присутствия как будто уменьшилась в размерах. Не двигаясь, он осматривал владения моей соседки: позолоченные буквы ее имени над кроватью, чуть выше — греческие литеры (название общества, в котором состояла Эрин), фотографии на стене. Пользуясь тем, что он отвлекся, я принялась разглядывать его: чуть ли не до дыр заношенные ковбойские ботинки, старые джинсы, серо-сиреневая куртка с капюшоном. Когда Лукас повернул голову, чтобы изучить мою половину комнаты, я посмотрела на его профиль: свежевыбритая щека, приоткрытые губы, темные ресницы.

Скользнув по мне, взгляд Лукаса упал на ноутбук и колонки у меня на столе. Я составила плей-лист из своих любимых музыкальных композиций и негромко его включила. Это тоже был совет Эрин. Она назвала плей-лист «Операция „ФПП“», а я забыла поменять заглавие и вот теперь надеялась, что Лукас его не увидит и не спросит, что оно значит. Я бы, конечно, не сказала, но все участки моего тела, склонные к покраснению, наверняка бы загорелись и выдали меня.

— Мне нравится эта группа. Ходила на их концерт в прошлом месяце? — спросил он.

Это был один из самых популярных местных коллективов. Я пришла послушать их вместе с Кеннеди — как раз накануне нашего расставания. Весь вечер он вел себя странно, держался отчужденно. Обычно на таких концертах он вставал за мной и прижимал мои плечи к своей груди, сцепив пальцы у меня на животе и расположив свои ступни по обе стороны от моих. В этот раз Кеннеди стоял рядом, как будто мы всего лишь друзья. Потом я поняла, что он неспроста был такой сдержанный: еще до того вечера он решил меня бросить. Между нами уже выросла стена, которой я в упор не видела.

Я кивнула, прогоняя Кеннеди из своих мыслей, и спросила:

— А ты?

— Да. Но не помню, чтобы я тебя там видел. Наверное, из-за того, что было темно и я выпил бутылку-другую пива.

Лукас улыбнулся. Зубы были белые, хотя и не идеально ровные, значит в детстве его, в отличие от меня, не мучили ортодонты. Он снял шапку, кинул ее на кровать и, положив карандаш на блокнот, провел обеими руками по примятым волосам, а потом встряхнул головой, вернув шевелюре прежнюю «живинку». О боже мой! Когда Лукас стягивал куртку, белая футболка слегка задралась, и я увидела, что татуировки у него не только на руках: по левому боку ползли четыре ряда букв (слишком маленьких — не прочитать), а справа красовались какие-то узоры в кельтском стиле. И еще я поняла, что Эрин имела в виду, когда говорила про пресс, который хочется облизывать.

Куртка отправилась вслед за шапкой, а футболка опустилась на свое законное место. Взяв блокнот и карандаш, Лукас повернулся ко мне, и я увидела, что татуировки на его руках поднимаются по бицепсам и исчезают под короткими рукавами футболки.

— Куда мне сесть? — спросила я, плохо скрывая волнение.

— Может, на кровать? — Его голос немного охрип.

— Ладно.

Я уселась на краешек матраса, а куртку и шапку Лукас спихнул на пол. Сердце у меня учащенно билось в ожидании.

Лукас посмотрел на меня, чуть наклонив голову:

— Ты скованная. Если тебе не хочется, мы можем все это бросить.

«Бросить что?» — подумала я, не решаясь спросить, был ли мой портрет только предлогом. Если бы я все-таки спросила и Лукас бы ответил «да», я бы сказала, что никакой камуфляж не нужен. Я посмотрела ему в глаза:

— Мне хочется.

Собственные слова, да еще и сказанные с придыханием (так уж получилось), показались мне двусмысленными. Лукасу, по-моему, тоже. Во всяком случае, на лице у него появилась тень улыбки, уже так хорошо мне знакомая, и в очередной раз у меня внутри все растаяло. Но неопределенность ситуации продолжала действовать мне на нервы. В какой-то момент я даже подумала, что чем говорить пошловатыми намеками, лучше открыто спросить: «Ты не займешься со мной сексом без обязательств? Хочу отомстить своему бывшему».

Лукас засунул карандаш за ухо. Видно, мой ответ не убедил его в том, что нам стоит продолжать этот сеанс.

— Мм… Какая поза была бы для тебя удобнее?

Я, конечно, не высказала всего, что пришло мне в голову, когда я услышала этот вопрос. Но мое лицо, вспыхнувшее, как сухостой от спички, все сказало за меня. Лукас прикусил нижнюю губу: наверняка еле сдерживал смех. Какая поза удобнее? Как насчет того, чтобы зажать мне голову подушкой?

Лукас оглядел комнатку и сел на пол у стены. Он сидел с блокнотом на коленях точно так, как я представила его себе, когда наблюдала за ним на лекции. Только он был не у себя в спальне, а у меня.

— Ляг на живот лицом ко мне, а голову положи на руки.

Я приняла указанное положение:

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая