Выбери любимый жанр

Ключ к волшебной горе - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 30


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

30

– Ах нет, пустяки, – заверила Валериана Платоновича тетя Лиззи и швырнула клочки письма в камин. Она подхватила кожаный чемоданчик с драгоценностями покойной кузины Ксении, которые теперь по праву принадлежали ей, и направилась к выходу. На пороге она задержалась и в последний раз окинула взглядом кабинет виллы. Что ж, у каждого своя судьба!

– Au revoir![57] – произнесла Елизавета Фридриховна, когда ревущий ландолет понес ее и Крещинских на вокзал к парижскому поезду. Фраза эта предназначалась Варжовцам, прошлой жизни, Ксении, Льву и Полине.

– Бедная, бедная Полин, – прошептала тетя Лиззи и тотчас выкинула племянницу из головы. Скоро они прибудут в Париж. А там начнется совсем другая жизнь...

XLVIII

После окончания прогулки пациенты «Волшебной горы» были разведены по палатам. Настало время обеда. Полина ни к чему не прикоснулась – ей казалось, что в супе-пюре, салате и котлетах, которые подала ей Аманда, могут содержаться какие-нибудь наркотические вещества.

Она лежала плашмя на кровати и пыталась размышлять. Если верить Герде, а причин не верить у нее не было, то получается, что тетя Лиззи и Крещинские просто избавились от нее. Избавились, чтобы завладеть всеми деньгами. Но неужели люди способны на такое? «Теряя, мы обретаем...»

Полина знала, что унаследовала от родителей много – возможно, несколько миллионов. Но это далеко не причина, чтобы... чтобы так поступать! Тетя Лиззи, ее добрая и умная tante[58], которая всегда говорила, что истинные чувства выше денег. Как она могла пойти на такое!

А Платоша! Получается, что младший Крещинский предал ее. Любил ли он когда-то Полину Новицких? Теперь это уже неважно.

Как была права Герда – оставалось только тихонько плакать, зарывшись лицом в подушку. Из «Волшебной горы» нельзя сбежать, ей придется провести здесь долгие-долгие годы...

День внезапно закончился, появился один из санитаров, который принес ужин: кашу, бокал сизой бурды и грушу. Заметив, что Полина не притронулась к обеду, санитар, на редкость неприятный человек – рыжий бугай с лицом, побитым оспинами угрей, с злобным взглядом круглых глаз и плотоядным ртом, – произнес по-немецки:

– Тебе надо есть! Таково распоряжение господина Моцарта! Все пациенты слушаются господина Моцарта!

– Я не хочу, – упрямо ответила Полина.

Санитар подошел к ней и угрожающе произнес:

– Если ты не сделаешь это, то я доложу обо всем хозяину. Знаешь, что с тобой произойдет? Тебя запрут в бокс – комнатку, которая больше похожа на платяной шкаф. Ты не сможешь там даже стоять, тебе придется все время сидеть, поджав ноги к голове. Воздуха практически не будет, ты скоро начнешь задыхаться, а температура начнет расти – бокс расположен около отопительного котла. Каждая секунда покажется тебе вечностью: господин Моцарт говорит, что в боксе любой упрямец ощущает – время на самом деле относительно. Не знаю, что он имеет в виду, но через десять часов ты больше не будешь чувствовать своих ног, они онемеют, и ты согласишься продать душу дьяволу, чтобы выпрямить их. А температура все растет... Пот заливает тебе глаза, мысли путаются... Пара человек, которые провели в боксе несколько суток, просто сошли с ума! Думаю, с тобой произойдет то же самое! Ну что, будешь есть?

Полина нехотя поднялась с кровати и взяла ложку. Переборов отвращение, она запихнула в рот несколько ложек водянистой холодной каши, закусила все чересчур жесткой грушей и запила приторным настоем шиповника.

– Вот и молодец, – оскалился санитар, показывая гнилые зубы. – Кстати, меня зовут Бернард. Тебе придется иметь со мной дело еще ой как долго! Твои таблетки!

Он протянул ей две таблетки – белую и желтую. Полина вспомнила рассказ Герды – всего через несколько недель ее мозг из-за этих лекарств превратится в желе, а она сама – в растение. Зажмурившись, она проглотила таблетки. Скорее бы пришла Герда и научила ее трюку!

Бернард осмотрел полость ее рта и остался доволен. Почти моментально Полина почувствовала сонливость. Она не помнила, как добрела до кровати и упала на нее. Ей показалось, что санитар присел рядом с ней, она ощутила на теле его потные скользкие руки. Ей так хотелось сбросить его ладони, но она не могла пошевелиться, а голова была словно ватой набита.

Она будто оцепенела. Полина видела ухмыляющееся лицо Бернарда, слышала его похабные слова:

– Ты самая молодая и красивая в «Волшебной горе». Как же мне повезло, что ты теперь в моей власти.

Раздался грохот поворачивающегося в двери ключа. Бернард, который задрал на Полине рубашку и уже вовсю разошелся, отпрянул от девушки. Появилась Аманда Моцарт.

– Бернард, почему вы так задержались у Полины? – спросила та с подозрением. – Вас ждут другие пациенты. У вас же график!

– Конечно, госпожа Моцарт, конечно, – засюсюкал тот. – Пациентка немного сопротивлялась, пришлось задержаться.

– Ну ладно, – ответила Моцарт. – Вас ждут другие! Больные уже волнуются, так как наступило время ужина и приема вечерних таблеток.

Аманда удалилась, Бернард снова оказался около Полины. Его жаркая мокрая рука легла ей на грудь, он прошептал:

– Я еще вернусь, моя хорошая! Я еще вернусь!

Полина поразилась тому, что воспринимает все, однако тело отказывалось ей подчиняться. Она может пока соображать, но если пойдет так и дальше, то через пару недель превратится в бревно. А этот прыщавый Бернард сможет делать с ней все, что захочет. Девушке стало до крайности противно, во рту она ощутила сухость и привкус железа. Она слышала ужасные истории о том, что в некоторых больницах служат санитары и даже врачи, которые истязают и унижают пациентов – разумеется, девушке из приличной семьи не к лицу было слушать подобные сплетни, которыми потчуют друг друга служанки, но все же...

Полина провалилась в глубокий сон. Она не знала – привиделось ли ей или в самом деле похотливый санитар вернулся и продолжил ощупывать ее тело. Проснулась Полина оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Она приоткрыла глаза и увидела перед собой Герду.

XLIX

– Подъем! – произнесла та тихо. – Тебе нельзя спать! Вижу, что они опоили тебя снадобьями! Давай, поднимайся!

Полина поднялась и уселась на кровати. В голове гудело, ощущение было такое, как будто множество раскаленных крошечных игл впиваются в виски.

– Что, чувствуешь себя как после знатной попойки? – спросила сочувственно Герда. – Вот когда ты вообще ничего не чувствуешь, а живешь только от завтрака до обеда и от обеда и от утренних таблеток до вечерних, это верный признак того, что твои мозги превратились в кисель.

Полина заплакала. Герда прижала ее к себе и прошептала:

– Ну, нечего нюни пускать. Все будет хорошо. Когда-нибудь... В следующей жизни...

– За что? – произнесла Полина, глотая соленые слезы. – Боже мой, за что! Почему я оказалась в этой лечебнице? Только из-за денег...

– А из-за чего же еще, – гладя Полину по спине, ответила Герда. – Мои предки вообще сбагрили меня сюда из-за того, что я им мешала. Эх, сволочи! Когда выйду на свободу, то пришью своего отчима, пусть он будет проклят до десятого колена!

Полина зарыдала и почувствовала, что головная боль стала не такой интенсивной. Мысли прояснились, Герда, заметив это, сказала:

– Ну вот, у тебя теперь и взгляд осмысленный. Привыкаешь к «Волшебной горе»?

– К этому нельзя привыкнуть, – ответила Полина. – Как ты могла вытерпеть здесь почти три года?

Герда помрачнела. Полина пригляделась к девушке. На этот раз длинные светлые волосы были забраны в пучок. Герда не была красавицей, однако отличалась неброской привлекательностью: тонкие черты лица, губы, возможно, чуть пухловатые, слабый румянец на щеках и небольшая темная родинка в уголке левого глаза. И сами глаза – умные, блестящие, полные энергии.

вернуться

57

Прощай! (фр.).

вернуться

58

Тетушка (фр.).

30
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело