Герои и антигерои Отечества (Сборник) - Чуев Феликс Иванович - Страница 98
- Предыдущая
- 98/106
- Следующая
Я через некоторое время прямо взмолился: надо с вами поговорить по некоторым вопросам. Согласился, назначил день.
— А Ленина называли «Владимир Ильич»?
— Нет. «Товарищ Ленин», — ответил Молотов. — Владимир Ильич — очень редко называли. Это только его близкие друзья по молодым годам, такие, как Кржижановский, называли его «Владимир Ильич», а так все — Ленин, Ленин… Может быть, Цюрупа называл его Владимир Ильич.
— А потом и Иосиф Виссарионович стал «товарищ Сталин»?
— Да, это было узаконено: товарищ Ленин, товарищ Сталин. Имя-отчество не принято было называть в партийных кругах. Владимир Ильич, Иосиф Виссарионович — это им не соответствовало. Теперешним настроениям и правилам обращения соответствует, а тогдашним — не соответствовало.
А в августе на пленуме, после доклада Ярославского, когда пленум закончился, Ленин вдруг говорит: «Вот у меня есть вопрос». И неожиданно заявляет: «Я насчет товарища Ярославского. Предлагаю его послать в Сиббюро. Здесь мы найдем вместо него человека, члена ЦК, а в Сибири — там не хватает людей, надо подсобить. Кто против? Никого нет. Значит, решение принято». Но когда я после пленума пошел на работу в свой кабинет — мы размещались тогда напротив центрального военторга, — иду в свой кабинет, вдруг за мной влетает Ярославский и набрасывается на меня: «Вы карьерист! Это все ваших рук дело! Вы интриган!» — и прочее. А куда мне деваться? «Вы карьерист! Вы добиваетесь чего-то!» Я даже вспылил: «Да что вы ругаетесь? Я просто хочу, чтобы вы работали где-нибудь в другом месте». Так он меня изругал, но уже поздно. Ленин сразу провел постановление, пленум утвердил. Конечно, все это было мое дело, я и не жалею, что…
Его в Сибирь отправили, он там 2–3 года поработал. А прошло тогда больше двух месяцев после того моего разговора с Лениным. Но он, видите, не забыл…
Когда уже накануне войны, в мае 1941 года, на посту Председателя Совнаркома меня сменил Сталин, Ярославский решил, что меня сильно понизили (а это совсем не так: перед войной надо было сконцентрировать руководство в одних руках), и он написал обо мне ругательную статью для «Правды». Но Сталин ее прочитал в гранках и сказал: «Это что ж, при Молотове у нас и Советской власти не было?»
Статью не напечатали.
…А время такое, что, спросишь у Молотова, когда было труднее, в 1921-м или в 1941-м, он не задумываясь отвечал: «Конечно, в 21-м. В 41-м у нас уже было монолитное социалистическое государство. А в гражданскую войну был момент, когда Деникин подходил к Москве, и Ленин собрал нас и сказал, что партии придется уйти в подполье. Неожиданно выручил Махно: ударил с фланга по Деникину».
Гражданская война, в экономике полная разруха, неурожай, голод. «Троцкий заявил на Политбюро: „Кукушка прокуковала“. Дескать, выход из положения — буржуазная республика. Страна перешла к нэпу. Многие отвернулись от Ленина, думали — завтра коммунизм, а мы вдруг перешли на капитал, фирмы. Разочарование, сдают партбилеты, пьянствуют. А Ленин, этот оптимист, повернул назад и говорит: „Мы сейчас подготовимся, чтобы лучше наступать!“ Он даже в первые годы Советской власти допускал, что мы, так сказать, провалимся. Открыто говорил: если мы не сумеем осуществить построение социалистического общества, то все же сделаем все, что только могли сделать. Уступать врагам он был не способен по своему общему направлению. Разве он терпел бы всю эту оппозицию вокруг себя? Он сам говорил:
— Разве это диктатура? Это же кисельная власть!
А что он мог сделать? Его гениальность в том, что в этих условиях мы удержались».
Летом 1921 года Молотов замещал Сталина, который лечился после операции аппендицита, считавшейся тогда сложной. Ленин предложил Молотову и Каменеву съездить втроем к Зиновьеву и уговорить его выступить против Троцкого. Зиновьев находился в это время в доме отдыха Совнаркома, на бывшей даче Морозова.
«Отправились на автомобиле по теперешнему Ленинградскому шоссе, и около села Всехсвятского прокололась шина. Все вышли из автомобиля, шофер стал менять колесо. Подошли крестьяне. Портретов Ленина не было, и его никто не узнал. Узнали Каменева: он был председателем Моссовета и выступал здесь. Местные жители обступили его — вопросы, просьбы. А мы с Лениным отошли в сторонку.
— Сколько вам лет? — спросил Владимир Ильич.
— Тридцать один, — ответил я.
— Комсомолец, — задумчиво сказал Ленин и похлопал меня по плечу».
«Какая наиболее яркая черта ленинского характера вам запомнилась?» спрашиваю у Молотова. «Целеустремленность. И умение бороться за свое дело». Ведь в Политбюро он был в меньшинстве. Очень часто только Сталин и я его поддерживали. Как-то Ленин не пригласил Троцкого и Сталин заметил, что у нас получается фракция. Ленин улыбнулся:
— Товарищ Сталин, вам-то, старому фракционеру…
С 1921 года на заседаниях Политбюро я обычно сидел рядом с Лениным. Однажды во время выступления Троцкого Ленин незаметно передал мне записку: «Выступайте против него как можно резче. Записку порвите». Я так и сделал. А после меня встал Ленин и окончательно добил Троцкого. Правда, тот понял, в чем дело, и сказал потом: «На всякое дело есть свой Молотов». Троцкий считал, что мы должны вести курс на социализм постольку, поскольку нас может поддержать рабочий класс. А так как Россия состоит в основном из непонимающего социализм крестьянства, то в такой обстановке мы победить сможем лишь в том случае, если нас поддержат западные рабочие, а мы пойдем за ними. Тогда нам надо закричать: «Да здравствует социализм!» — а самим удрать в кусты. А мы начали и повели Запад за собой.
В моем «молотовском дневнике» есть и такие воспоминания:
— Ленин понимал, что с точки зрения осложнения дел в партии и государстве очень разлагающе действовал Троцкий. Опасная фигура. Чувствовалось, что Ленин рад бы от него избавиться, да не может. У него не было еще такой мощной поддержки, какая потом появилась у Сталина. А у Троцкого хватало сильных прямых сторонников, были и ни то ни се, но признающие его большой авторитет. Троцкий человек достаточно умный, способный и пользовался огромным влиянием. Даже Ленин, который вел с ним непримиримую борьбу, вынужден был опубликовать в «Правде», что у него нет разногласий с Троцким по крестьянскому вопросу. Помню, это возмутило Сталина, как не соответствующее действительности, и он пришел к Ленину. Ленин отвечает:
— А что я могу сделать? У Троцкого в руках армия, которая сплошь из крестьян. У нас в стране разруха, а мы покажем народу, что еще и наверху грыземся!
(29.2.1980 г.)
— С 1902 года не прекращалась полемика между Лениным и Троцким. Ленин знал Троцкого как облупленного, а все-таки держал в Политбюро. Как Зиновьева и Каменева. С кем-то же надо работать. И, если человек мало-мальски поддерживал Ленина, он его брал к себе.
(9.5.1972 г.)
— Сталин все шутил, что он из Ялты плыл в Сочи на катере «Троцкий». И говорил: «Кто-то меня спросил: „Долго ты будешь ездить на Троцком?“» Он мне рассказывал. В 30-е годы.
— По иронии судьбы Троцкий уезжал из Советского Союза на пароходе «Ильич».
— Вот как? Выносили его из квартиры на руках. Двое выносили, в том числе начальник моей охраны Погудин. Он умер давно уже. Питух крепкий был, Погудин, — пил здорово.
(25.7.1975 г.)
— Троцкий всюду насаждал свои кадры, особенно в армии. Гамарник, начальник Политуправления. Склянский был у него первым замом. Я его знал. Откуда он взялся — черт его знает! Откуда Троцкий его взял, я не слыхал никогда. Эта нация, она столько пережила, и тогда вышколенных людей было очень много. Это городские люди, которые веками жили в городах, из поколения в поколение, не то, что наши, пока обнюхаются.
(15.8.1975 г.)
— При Ленине такое было трудное положение… Но Ленин — это человек, который смотрит в разные глаза и подтягивает людей: «Имейте в виду, нам угрожает смерть!» Конечно, он не всё мог точно учитывать, но он подтягивал всех…
(9.6.1976 г.)
— Ленин считал, что придет время снять Троцкого… Претендовал на лидерство, фактическое лидерство, и Зиновьев. Он часто выступал, любил выступать, но и умел это делать, срывая аплодисменты. В таких случаях они кажутся оратору большим фактором. А оказалось, что он не такой глубокий человек, как, скажем, Сталин или даже Каменев. Так сложилось, что в литературе имена Зиновьева и Каменева идут рядом. А это совершенно разные люди, хотя Каменев идеологически накачивал, осаживал и поддерживал Зиновьева. Зиновьев — писучий, говорливый, язык у него, как говорится, без костей. Каменев посолидней, поглубже и оппортунист последовательный. Зиновьев пел, так сказать… на Каменева. Поораторствует, бывало, очень революционно, а потом уже Каменев вступает в бой. Во время первой мировой войны Каменев был в ссылке, а Зиновьев жил за границей, в Швейцарии, там, где Ленин. По переписке Ленина с Зиновьевым видно, что Ленин то и дело недоволен Зиновьевым, потому что тот «качался», хотя изображал из себя ленинца. Каменева не было рядом, и он все время проявлял крайнюю неустойчивость. Ленин его поправляет, осаживает… Так вот, Зиновьев претендовал на лидерство. И добился, что на XII съезде в 1923 году, еще при живом Ленине, делал политический отчет.
- Предыдущая
- 98/106
- Следующая
