Ловушка для волшебников - Джонс Диана Уинн - Страница 32

• Предыдущая
• 32/63
• Следующая

— Эй! Глядите! Вот они! Лови их!

По булыжнику гулко затопали многочисленные ноги. Прежде чем Говард успел сделать хотя бы шаг, их с Катастрофой плотным кольцом окружила шайка Хинда и приперла к стене. Шайка прибыла в полном составе: на Говарда скалилось не менее двадцати физиономий.

— Попались! — злорадно крикнул огненно-рыжий мальчишка. — Как же это вас отпустили без нянюшки? Или вы его потеряли, няня своего?

Говард мгновенно задвинул Катастрофу себе за спину и быстро-быстро затараторил. Их с сестрой наверняка поколотят, этого не миновать, но все-таки надо попробовать заговорить шайке зубы.

— Конечно потеряли! Пришлось потерять, а знаете почему? Потому что, пока он при нас, вы и близко к нам не подойдете. А мы как раз вас ищем, дело есть.

Шайка покатилась от хохота.

— Ну нашли, а дальше что? — выкрикнул кто-то. — Чего надо?

— Где Шик? Ведите нас к своему главному! — потребовал Говард.

— Гы-гы-гы, Шик, еще чего! Полюбоваться захотел! — пуще прежнего заржала шайка.

— Если вам дозарезу нужно, пошли, — рассудил рыжий. — Отведите их куда следует, — велел он соратникам.

На каждой руке Говарда повисло по четверке мальчишек, и столько же вцепилось в Катастрофу. Их потянули за собой. Переулок наполнился топотом и шарканьем множества ног: шайка Хинда побежала, и Говарду с Катастрофой тоже пришлось бежать, потому что иначе их поволокли бы волоком — чего доброго, лицом по булыжнику. На ходу мальчишки дергали и пихали их, стараясь, чтобы путь до логова главаря получился как можно неприятнее. Из-за отсветов рекламы лица вокруг все время меняли цвет: то мертвенно голубели, то зеленели, то алели, как маки. «Ну хоть не лупят пока, и то спасибо», — мрачно подумал Говард. У него крепло подозрение, что колотушек все равно не миновать.

Одна улочка сменяла другую, в глазах у Говарда мельтешило от рекламных огней. Наконец шайка миновала магазинчик «Кура-гриль» и остановилась перед дверцей, над которой горела алым вывеска:

Кто-то из шайки пинком распахнул дверь. Говарда и Катастрофу втащили внутрь, в тесный коридор, продолжая награждать пинками и тычками и не выпуская из плотного кольца. Наконец их выволокли в тихий дворик, помятых и запыхавшихся.

Во дворике шайка притихла, потому что тут и правда учились медитировать. Говард удивленно захлопал глазами. Ему-то из-за уличных реклам в переулках казалось, будто уже совсем вечер и стемнело, а здесь было светло, и в мягком закатном свете вдоль стен дворика восседали и сосредоточенно глядели в никуда благостные длинноволосые женщины и бородатые мужчины в желтых балахонах. Похоже, никто из них даже не заметил ораву мальчишек, которая тащила и теребила Говарда и Катастрофу.

— Шик? — громко спросил рыжий.

Никто ему не ответил, однако мгновение спустя один из бородачей молча поднялся, отворил дверцу в стене и исчез за ней. Прочие не шелохнулись. Говард подумал, что больше уже ничего и не будет, но тут бородач в желтом вернулся и так же молча сел у стены. А вот дверцу оставил нараспашку.

— Пошли, — велел рыжий.

Говарда и Катастрофу потащили к дверце, за которой царила темнота.

— Шик, нам тоже остаться? — спросил рыжий.

— Нет, — ответил голос из темноты. — Подождите во дворе.

Голос был сочный и густой, как у мистера Маунтджоя, только не такой низкий.

— Ну входите, чего встали, — ехидно сказал рыжий.

Говард взял Катастрофу за руку и неуверенно шагнул в темноту — а что еще было делать? Остальные мальчишки отступили и столпились у дверцы. В темном помещении пахло пылью и бензином, и тут было просторно. «Похоже, вся эта семейка обожает простор», — решил Говард.

Темноту развеивал только мертвенный свет множества черно-белых телеэкранов, которые занимали всю левую стену сверху донизу. Экраны мигали и мерцали, так что поначалу Говард ничего не мог разглядеть толком. К тому же отвести взгляд от экранов было не так-то легко: на каждом что-то происходило. На двух бурлили драки, на нескольких какие-то люди встречались и передавали друг другу непонятные пакеты или деньги. Другие экраны показывали просто улицы — прохожих, машины, а еще на одном Говард увидел дворик, где неподвижно медитировали желтые балахоны и изнемогала от скуки шайка Хинда. Наконец, был экран, на котором показывали ограбление дома: вор карабкался по водосточной трубе в окно спальни. Зрелище это заворожило Говарда и Катастрофу. Вор миновал настенную коробочку с надписью «Сигнализация». Водосточная труба ходила ходуном и еле-еле держалась на стене, так что вор лез медленно и осторожно. Катастрофа глаз не могла отвести от экрана, но Говард дождался, пока вор благополучно доберется до подоконника, и стал озираться по сторонам.

В мерцающем свете телевизоров поблескивали развешанные по стенам в строгом порядке оружие и инструменты. Тут были ружья и пистолеты всех сортов, ножи, ломы, дрели, отмычки, отвертки, газовые баллончики, всевозможная взрывчатка и приспособления для резки толстого металла. А внизу открывался вид на автомастерскую, там стояли машины, и с ними тихо возились несколько человек. Хорошо, что Говард с Катастрофой застыли на месте, глядя на экраны, иначе они оступились и полетели бы туда. Бетонная платформа, на которой они стояли, была шириной всего несколько футов.

На краю платформы, у самых ног Говарда, сидела Шик и деловито чистила ружье.

Почувствовав взгляд Говарда, она подняла голову и ехидно спросила:

— Ну, налюбовался?

Шик была полной противоположностью Диллиан: темноволосая и невероятно толстая, с ног до головы затянутая в черную кожу, да так туго, что ее наряд поскрипывал при каждом движении и едва не лопался, делая Шик еще толще. Если не обращать внимания на двойной подбородок, лицом она очень походила на Арчера, а глаза у нее оказались темными, как у Торкиля.

— Что, понравилась моя берлога? — низким густым голосом спросила Шик и мотнула головой, показывая на просторное помещение.

Подбородки ее при этом колыхнулись.

— Видно мало, но то, что видно, очень даже ничего, — ответил Говард.

— Отлично. — Шик хмыкнула. — У тебя будет достаточно времени ее изучить. Раз уж вы мне попались, я вас так просто не отпущу.

Катастрофу сразу перестал интересовать вор на телеэкране.

— Теперь вы будете требовать с папы две тысячи слов? — обреченно спросила она.

— Это еще цветочки. — Шик вернулась к своему занятию. — А вот вам и ягодки: мне надо, чтобы он и дальше продолжал писать слова. Я своей выгоды не упущу, в отличие от этого лопуха Арчера, который ее в упор не видит. Ваш папаша так за вас испугается, что бегом побежит слова строчить. И как Арчер этого не смекнул, не пойму.

Говард и Катастрофа переглянулись. Лица у обоих были мертвенно-голубоватые в отсветах телевизоров. Вот так влипли! Уж лучше бы их поколотили…

— Почему вы все валите на Арчера? — спросила Катастрофа. — Слова-то получал вовсе не он, а Хатауэй.

Шик приступила к тщательной полировке ружья мягкой тряпочкой.

— Это они так говорят, — сказала она. — Хатауэй, конечно, ловкий типчик, но я ему не больно-то верю. К тому же я всегда валю все на Арчера, при любой возможности. Тогда он начинает беситься и не путается у меня под ногами.

— Вы старшая после Арчера? — уточнила Катастрофа.

— Да, а тебе какой с этого навар? — осведомилась Шик, полируя оружие и мерно поскрипывая кожаным облачением.

— Просто так спросила, — поспешно заверила ее Катастрофа.

Шик посмотрела на Говарда.

— Балда этот Арчер, вот так взять и за здорово живешь вас отпустить. Впрочем, он всегда был дурак дураком. Сядь, парень, и ты, девулька, тоже. Вы тут долго просидите. Садитесь, ноги-то небось уже не держат. — Это ее рассмешило, и она громко, утробно заржала. — К тому времени, как я вас выпущу, успеете растолстеть до моего размерчика, и ноги уж точно держать не будут.

• Предыдущая
• 32/63
• Следующая