Боец - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 28
- Предыдущая
- 28/67
- Следующая
Боже, только этого не хватало! Матушку Аглаю решила навестить какая-то благородная девчонка из чистого любопытства. Ну и что прикажете делать?! Нет, Адам, конечно, отправит Грегора, вот только предугадать, куда направится матушка Аглая, просто невозможно. Она вполне могла изменить прежний маршрут и пойти вообще в другую сторону. А если она с детворой направилась на речку за городские стены… Искать ее можно бесконечно долго. Адам и раньше сталкивался с подобным, но одно дело – когда у людей горе, тогда избежать гнева высокородного куда проще. Да и матушка Аглая всегда чувствовала, что в трактире появился больной, а потому сама спешила домой, гася своим появлением признаки недовольства. А как это сделать сейчас? К тому же на улице десяток воинов. Странно, что она вообще вошла сюда одна.
Адам отправил вышибалу, даже не рассчитывая на успех. Если Грегор и найдет матушку Аглаю, то поди еще объясни, что ее хочет видеть какая-то там госпожа. А силой Грегор ее не потащит, и сам бы Адам не потащил. Никому бы и в голову не пришло пытаться заставить эту женщину сделать что-либо против воли. Вот же незадача!
Желая скоротать время, посетительница подозвала к себе трактирщика и стала расспрашивать о его странной постоялице. Адам был рад этому обстоятельству. Рассказывать он мог долго и увлекательно, а там глядишь – все само собой устроится, матушка Аглая вернется. Поэтому красавица выслушала всю историю этой странной женщины, которая, оказывается, безумна и в то же время наделена божьим даром. Адам ничего не скрывал. А зачем? Эта история и без того известна всем окрест и даже за пределами Хемрода.
Переживал Адам зря. Грегор все еще не появился, а он сам только закончил свой рассказ, когда матушка Аглая переступила порог трактира, направившись прямиком к молодой баронессе. И вот что странно. В этот момент она совсем не походила на безумную. И выглядела не так, как выглядела обычно при нахождении в трактире больного. Адам не смог бы описать отличия, но они имелись. Уж за столько-то лет он научился различать настроения матушки. Такой возбужденной и радостной она бывала лишь в те дни, когда встречала Георга, своего родного сына.
– Доченька! Приехала! Как я рада. Ну что ты вскочила – присядь. Рассказывай, как там сыночек. Все ли у него ладно?
Адам только и смог, что, открыв от удивления рот, бухнуться на скамью. Все именно так. Именно так матушка Аглая всегда встречала Георга. Это что же значит?.. Георг… Да нет же. Он был здесь совсем недавно и ни о каких таких планах не говорил. Оказаться родной дочерью матушки эта девушка не могла, у той был только один ребенок, сын. Предположить, что у нее имеется еще один, просто нереально, ведь видно, насколько незнакомка молода. Это что же получается… Ага. И когда же новоявленный барон мог жениться, да еще и без благословения матушки? Бред.
Адель и сама не могла понять, отчего она повела себя подобным образом. Абсолютно незнакомая женщина – а она сразу потянулась к ней. На вид эта женщина с приветливой улыбкой не особо старая, хотя ее голова покрыта сединой, а лицо испещрено морщинами. Возраст легко угадывается – едва ли больше пятидесяти. Что-то в ней есть притягательное и родное. Девушка словно взглянула в лицо своей матушке, которую помнила очень смутно.
Отчего-то появилось неодолимое желание познакомиться с ней поближе. Сначала они разговаривали за столом в зале, потом прошли в комнату, занимаемую матушкой Аглаей, и проболтали там всю ночь. Говорили обо всем и ни о чем. На рассвете Аглаю все же свалила усталость, и она улеглась спать, держа руку девушки в своей. Адель просидела рядом с ней еще пару часов, всматриваясь в светлый лик и думая о чем-то своем. О чем? Она и сама не знала. Мысли текли сами собой, не задерживаясь в памяти ни на мгновение. Потом она аккуратно высвободила свою ладонь и тихонько, на цыпочках, чтобы, не приведи господь, не потревожить сон спящей женщины, выскользнула из комнаты.
Зачем же она так стремилась найти ее? Ах да! Она хотела отплатить этому грубияну и невежде. Хм… А ведь не такой уж и грубиян. Нет, вначале… Но потом… А эта улыбка… А то, как он мялся, словно безусый юнец… Боже, каким забавным может быть этот волколак в человеческом облике. Как там сказал братец – «милый волколак». А что, очень милый. А его матушка… Да к такой женщине примчишься, даже если тебя будут отделять от нее тысячи миль. Отомстить обидчику, навредив ей… Нет, этого она сделать не могла.
Впрочем, как оказалось, у Адели и обиды-то не осталось, лишь сожаление. Она всячески старалась разыскать в себе следы неприязни, но не находила, потому что вместо этого ее мысли заполняли сладостные воспоминания и облик Георга. И почему он ее отпустил? Испугался гнева короля, когда узнал, кем она является? Нет. Он точно не знал, кто она, отправляя ее в Хемрод. Решил избавиться от яблока раздора, чтобы утихомирить рыцарей? Тогда проще было отправить ее в другое место или избавиться от рыцарей. А может, он просто испугался, что она отдаст предпочтение кому-то из этих надутых павлинов, наперебой предлагавших ей руку и сердце? А что, очень даже может быть. Мужчины – просто сущие дети!
Несмотря на бессонную ночь, усталости как не бывало. Адель совершила утренний туалет, позавтракала и чувствовала себя полной сил. Что ж, похоже, они ей понадобятся. Она не ожидала, что произойдет именно так, но это случилось. Сразу после завтрака появился посыльный с приказом короля. Леди Адели баронессе Гринель предписывалось немедленно отбыть в столицу. Джеф Первый никогда не злоупотреблял своей властью по отношению к дочери, но тут, похоже, масла в огонь подлил братец. Ее высылали, несмотря на ее пожелания. Не подчиниться воле короля не было никакой возможности.
Небольшой эскорт, состоящий из кареты и пяти десятков гвардейцев, покинул пределы Хемрода еще до обеда. Путь Адели лежал в Клеве, столицу королевства Памфия.
– Ваше величество, примите мои искренние поздравления по поводу падения последнего оплота несвижского сопротивления, – поклонился барон Клод.
– Он далеко не последний. Взятие Кубеля всего лишь позволяет полностью принять под контроль графство Хемрод. Судя по твоим докладам, на этом трудности еще не заканчиваются.
– К сожалению, это так. Все сильно недооценивали Гийома. Этот мужеложец оказался талантливым полководцем. Кто бы мог подумать – в его-то годы да при таких наклонностях…
– Урок на будущее, барон, – никогда не делай скоропалительных выводов.
– Я обязательно это учту. Каковы ваши дальнейшие планы?
– Разумеется, выдвинуться к границе и укрепиться там. Нам еще предстоит сражение с Гийомом. Как только мы его разобьем, можно начать переговоры о мире. Учитывая, что загросцы потерпели поражение, приходится рассчитывать разве что на захват графства Хемрод.
– Я бы сказал – не «захват», а «возвращение законных владений».
– Вот когда ты прав, Клод, тогда прав. Странное дело, ты уже второй, кто осмеливается мне напоминать о том, что Хемрод – это Памфия.
– И кто был первым?
– Баронесса Гринель. Кстати, что там по этому разбойнику? Когда ты наконец доставишь его ко мне?
– Думаю, уже совсем скоро. Благодаря баронессе Гринель мне стали известны некоторые обстоятельства, которые будут способствовать его поимке. А вернее, он сам прибудет к нам, по доброй воле. Я недавно получил известия из Хемрода, позволяющие думать именно так.
– Ты говоришь загадками. Как баронесса могла тебе помочь? И отчего этот наемник сам отдастся в твои руки?
– У этого неуловимого Авене, как и у любого другого человека, есть слабое место. Он безгранично любит и почитает свою мать.
– Тебе удалось обнаружить ее?
– Не мне, баронессе Гринель. Я даже предположить не мог, что он сын особы, столь известной в Хемроде и за его пределами. Я уже отправил ему весточку, пустив слух о том, что его матушка в наших руках. Он сам явится к нам, стремясь оградить ее от неприятностей.
- Предыдущая
- 28/67
- Следующая
