Боец - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 34
- Предыдущая
- 34/67
- Следующая
С самими горожанами тоже не все слава богу. Многие негодуют, кто-то выкрикивает призывы порвать проклятых солдат короля Памфии, посмевших поднять руку на матушку Аглаю. Но опять-таки кричать и действовать – это совсем не одно и то же. Народ волнуется, шумит, но люди пока не готовы к решительному шагу.
Комендант и городской совет заняли правильную позицию. Первый приказал своим людям сесть в глухую осаду и ни при каких обстоятельствах не трогать толпу за стенами. Арбалеты и луки давно снаряжены для боя, но никто не спешит использовать оружие без приказа командира. Члены совета, используя все свое влияние и авторитет, оттягивают момент раздачи оружия и всячески стараются увещевать народ, твердя о том, что королю Джефу направлено послание с просьбой освободить матушку Аглаю. Нужно немного потерпеть, они не сомневаются в том, что тот примет правильное решение.
Отсутствие определенных действий со стороны одних и уговоры других заставляют горожан сомневаться. Люди не расходятся, они шумят, но продолжают топтаться на месте, не имея лидера, способного зажечь их сердца.
Прежний Георг, молодой и бесшабашный, уже давно бы бросился на штурм стен, даже при необходимости драться в одиночку. Другой – тот, что прошел сквозь горнила не одного сражения и научившийся думать не только о текущем моменте, но и заглядывать в завтра, – дождался бы приказа короля об освобождении матушки. Этот приказ неизбежен. Король Джеф не может не знать, что Гийом разбил загросцев и начал перебрасывать армию на юг. В этой ситуации взбунтовавшийся город в тылу представлял для памфийцев опасность. После освобождения матушки Георгу оставалось только увезти ее отсюда. Если потребуется, то и силой.
Но сегодняшний Георг не мог поступить ни одним, ни вторым способом. Да, матушка – это все, что у него есть, но так было до того дня, пока он не узнал о существовании других членов его семьи. Он успел обрести и потерять отца, который хотя и косвенно, но признал его. Он обрел брата, который не знает о его существовании и, как и матушка, нуждается в помощи. И пусть чаяния Гийома направлены на Несвиж, к коему Георг пока не испытывает такой же любви, новоявленный барон Авене готов сражаться за родную кровь.
А матушка… Сейчас она взаперти, но напрямую ей ничто не угрожает. Он уверен, что даже в случае удачного штурма комендант постарается использовать ее как щит, но убивать не станет, – это будет смертным приговором для него и его людей.
Укрываясь в переулках, наемники начали готовиться к предстоящему штурму. Они не сомневаются, что тот последует, и их не пугает предстоящая драка с превосходящими силами противника. В конце концов, они имеют то, чему осажденные не способны противостоять, – особую тактику, дающую уверенность в предстоящем успехе. Надо лишь оказаться на стенах. Но это вовсе не невыполнимая задача. Как раз к этому они сейчас и готовятся, собирая длинные жерди, с помощью которых на стены в одно мгновение будут доставлены бойцы.
Пока одна часть плотников сооружала тараны на стенах, другая занималась изготовлением этих жердей. Кузнецы в спешном порядке изготавливали железные втулки, с их помощью жерди длиной к двенадцать футов соединялись между собой. Наемники уже отрабатывали подобное на тренировках, раз за разом штурмуя сначала невысокие стенки, а затем и стены замка Гатине. Мало того, в их обозе, оставшемся на лесной ферме, имелся комплект из таких вот жердей, разбиравшихся и без труда транспортировавшихся в повозках.
Их командир такой затейник и столько всего умудряется придумать, что просто диву даешься. Они удивились бы куда сильнее, узнав, что все эти новшества – плод вовсе не его воображения или гения. Ему только доставало мудрости не отбрасывать как бред сумасшедшего идеи, высказанные трусоватым одноногим Сэмом, старшим обозником сотни. В уме ему не откажешь, очень предприимчивый и оборотистый мужик, но чтобы такой что-либо смыслил в воинском искусстве…
На крышах зданий вокруг замка начали занимать позиции снайперы. Дистанция довольно велика, в некоторых местах доходит до ста шагов, хотя в основном не превышает семидесяти. В общем, не то расстояние, чтобы арбалетчики чувствовали себя уверенно, меча болты по противнику, использующему прикрытия. Но это смотря для каких стрелков. Снайперы чувствуют себя вполне бодро и сейчас деловито обустраивают свои рубежи, чтобы, когда дойдет до дела, вести стрельбу с максимальной скоростью и точностью.
– Сэр Айвен! К вам обращается рыцарь несвижской короны барон Авене!
Георг стоял перед воротами, задрав голову и высматривая в просветах между зубцами того, к кому обращался. Доля риска присутствовала: он мог оказаться легкой добычей как для арбалетов, так и для длинных луков, излюбленного оружия памфийцев. При нем нет щита, голову не венчает шлем, кольчуга на таком расстоянии не сможет сдержать бронебойную стрелу. Но опасность не особо велика, ведь он обращается к рыцарю. Понятия о чести не позволят сэру Айвену убить того, кто вышел на переговоры.
Рыцарю мог прийти в голову еще один вариант: убить барона, из-за которого все началось, а затем сразу выпустить матушку Аглаю. Эдак и приказ короля будет выполнен, и толпа останется умиротворенной. Но тут уж без гарантий.
– Слушаю вас, барон.
– Сэр Айвен, хочу сообщить, что надвратная башня нами захвачена и стены полностью контролируются стражей Хемрода! – Сказав это, Георг махнул рукой, и из толпы вывели десяток пленных солдат, конвоируемых наемниками. – Есть еще пленные, но им сейчас оказывают помощь. Как вы понимаете, на скорую поддержку со стороны короля вам рассчитывать не приходится.
– Ну и чего вы хотите?
– Странный вопрос, тем более что ответ вам известен.
– Хорошо, я отпущу пленницу. Но только при условии, что вы заберете ее и покинете Хемрод.
Вот молодец. Понимает, что пахнет жареным. Он отдает себе отчет в том, что за потерю важного заложника ему грозит гневный выговор, а вот потеря города может стоить куда дороже. А так отпустит женщину, ставшую причиной недовольства, – и горожане успокоятся. Однако было уже поздно. Если бы он высказал это до прихода Георга или хотя бы до того, как тот вышел на площадь, шанс на успех имелся бы, а сейчас он его лишился.
Казалось бы, хороший расклад. Забирай матушку и уходи. Но вот поступить так Георг не мог. Теперь не мог. Потому что есть еще брат, который будет рисковать, рвать жилы ради того, чтобы сохранить королевство в целостности.
Можно поступить и иначе. Вызволить матушку и оставить все как есть. Но и тут он связан. Ведь ему придется дать слово чести. А это уже не слово наемника, тут ступень выше: коли ввязался – будь добр соответствовать. Начинать свой путь в качестве рыцаря и барона с бесчестья никак не хотелось, этому противилась вся его натура. Была и еще одна причина – люди, стоящие за его спиной. Они открыто выказали неповиновение королю, вступившись за матушку Аглаю.
– Нет, сэр Айвен. На такое я пойти не могу.
– Отчего же? Вам не дорога жизнь вашей матери?
Вот странное дело. Парламентера не тронь – это противно чести. Слово свое не нарушай – это противно чести. А угрожать жизни невинной старушки – это нормально. Все-то у этих благородных не как у людей.
– Я дорожу матушкой. Но мне небезразличны и все эти люди, что сейчас находятся за моей спиной. Вступившись за нее, они поставили себя вне закона.
Вот так вот, и никак не меньше. Все собравшиеся на площади слышат его громкий голос, так что до них сейчас доходит смысл содеянного ими.
– Вы лично можете поручиться своей честью, – продолжал Георг, – что король не станет устраивать расследований, судить и карать жителей города за содеянное? Что же вы молчите? Не знаете, что ответить? Тогда отвечу я. Даже если он не устроит разбирательств немедленно, то сделает это позже. Виселицы на этой площади не будут пустовать, а рука палача устанет отсекать головы осужденных.
За спиной барона зашумела толпа. Люди лишь сейчас до конца осознали, что они на самом деле натворили.
- Предыдущая
- 34/67
- Следующая
