Кладбищенский фантом. Кошмары Серебряных прудов - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/61
• Следующая

— Того самого, — откликнулась Жанна. — Толян куда–то исчез, и она, мол, обзванивает всех его друзей подряд.

— С каких это пор ты относишься к его друзьям? — усмехнулся я.

— Не знаю, — сказала Жанна. — Наверное, с дня рождения, который Толян мне начисто отравил.

— Да они, наверное, с Витьком куда–нибудь закатились, — предположил я.

— Я то же самое его матери говорила. Но, оказывается, мать Толяна эту версию уже отработала. Витек дома и Толяна после школы вообще не видел.

— Странно, — медленно произнес я.

— Вот и мама Толяна говорит, странно. Поэтому всех и обзванивает. И, по ее словам, все твердят одно и то же: после школы его не видели.

— Мало ли. У Толяна полно всяких–разных приятелей. Сидит у кого–нибудь дома, а попозже возвратится как миленький.

— Я тоже так думаю, — отозвалась Жанна. — Ладно, Федор. До завтра.

Я положил трубку, но телефон почти тут же вновь начал звонить. Это оказалась мама Толяна.

ЗЕРКАЛО

Утром я, как обычно, зашел за Жанной, чтобы якобы идти в школу. Она первым делом мне сообщила:

— Мы только что с Динкой по телефону разговаривали.

— А что в этом такого необычного? — войдя в лифт и нажав кнопку первого этажа, спросил я.

— Необычное, что Толян до утра так дома и не появился, — откликнулась Жанна.

— Ну да? — удивился я. — Кстати, мне мать Толяна тоже вчера звонила. Но, сама понимаешь, я ничем не мог ей помочь. Кстати, откуда Динка узнала, что Толян так и не вернулся?

— Да, понимаешь, Динке позвонила Светка, а Светке еще кто–то сообщил…

— Наверное, Славка, — предположил я.

— Вполне вероятно, — откликнулась Жанна. — В общем, наш Толик к кому–то капитально завалился.

— Не завидую я теперь ему, — мне живо представилось, что сделает с Толяном мать после его возвращения.

— А раньше ты, значит, ему завидовал? — полным язвительности тоном произнесла Жанна.

— Раньше я вообще старался о нем лишний раз не думать, — ответил я.

Завернув за угол нашего дома, мы оказались на детской площадке.

Гляди, какую потрясающую снежную бабу слепили! — восхитилась Жанна.

Я изумленно присвистнул. Ручаюсь: вчера вечером, когда мы возвращались от Пелагеи, ничего подобного тут не было. Теперь посреди детской площадки гордо стоял замечательный снеговик. 'Голову его увенчивала вязаная шапочка–петушок. Автор снеговика, видно, не поскупился для своего творения. Подойдя ближе, я немедленно понял, почему этот снеговик сразу показался нам с Жанной необычным. У него было… настоящее |лицо с глазами. С живыми голубыми глазами.

Снеговик пристально смотрел на нас, и от этого взгляда у меня по спине бежали мурашки.

— Федор, — крепко сжала мне руку Жанна, — ты видишь? Он смотрит. Интересно, как они это сделали?

— Наверное, это глаза от какой–нибудь деткой куклы, — нарочито небрежно проговорил я, преодолевая внутреннюю дрожь, потянулся к глазу снеговика.

Глаз моргнул. Я отдернул руку и осторожно покосился на свою спутницу.

— Ты ничего не заметила?

— Нет, — покачала головой она. — А что я должна была заметить?

— Да так. Видимо, показалось, — не стал делиться ощущениями я.

Впрочем, я и впрямь был почти уверен, что снеговик даже не думал моргать, и хотел еще раз потрогать его глаз, когда Жанна вдруг сказала:

— Федор, а ведь он на кого–то очень похож.

— Похож? — переспросил я. — На кого же, интересно?

— Сам погляди, — каким–то странным тоном добавила Жанна. — И, между прочим, шапочка у него точно такая же. Я теперь узнала ее.

— Такая же, как… — хотел уточнить я, однако вопрос мой оборвался на середине.

Из снеговика на меня взирало лицо… Толяна Волобуева.

— Теперь понял?

— Понял. Это Толян, — кивнул я и, хлопнув снеговика по тому месту, где у людей находится левое плечо, воскликнул: — Привет, Волобуй! Как тебе не стыдно! Мать ищет, с ног сбилась, а ты тут стоишь!

— Не надо так шутить, — поежилась Жанна.

— А чего такого, — отмахнулся я. — Но как похож–то. Интересно, кто его слепил?

— Мне тоже интересно, — задумчиво проговорила Жанна. — Между прочим, если Толян не вернется, надо будет сказать про снеговика его матери.

— Зачем? — не понял я.

— Ну, вдруг это какая–нибудь зацепка, — объяснила Жанна. — Так лицо могли слепить только с натуры. А лепили снеговика вчера вечером, уже после того, как мы с тобой здесь прошли. Значит, после семи. То есть в это время Волобуй наверняка был у нас во дворе. И те, кто его тут видели, могут знать, куда он потом направился.

— Ну, Жанка, ты прямо Шерлок Холмс с его методом дедукции. Только, думаю, зря стараешься. Вот вернемся после Пелагеи в школу, а Волобуй наверняка уже там.

— Ладно, пошли скорее в деревню.

Мы двинулись прочь со двора. Я обернулся и кинул последний взгляд на странного снеговика. то ли в этот момент на него упала тень, то ли еще по какой–то причине, но мне показалось, лицо Толяна приняло умоляюще–тоскливое выражение. Он будто бы обращался ко мне с немой мольбой, и от этого у меня в груди возник холодок. «Зачем они сделали снеговику такие глаза?» — с осуждением подумал я и, отвернувшись, поспешил за Жанной, которая успела уйти вперед.

Мы миновали Серебряные пруды, а странный снеговик все не выходил у меня из головы. Наконец я спросил у Жанны:

— А ты не думаешь, что это они куда–то его девали?

Кто? Кого? Куда? — уставилась она на меня. Я понял: «Она думает о чем–то совершенно другом».

— Ну, те, кто лепил снеговика, куда–то девали потом Толяна, — пришлось объяснить мне.

— Вообще–то запросто, — согласилась Жанна.

— Слушай, — вдруг осенило меня. — Наверное, это рэкет.

— Рэ–экет? — Жанна споткнулась и чуть не упала в сугроб.

— А чего такого? — продолжал я. — Не забудь, что Толян позавчера основал собственное предприятие, если так можно выразиться, очень малого бизнеса. Вот и его решили заставить делиться, Он, к примеру, отказался, и его сперли. Или, — тут же возникла другая версия у меня, — Волобуй принял на хранение чьи–то ботинки, а их свистнули. Хозяин потребовал возмещения ущерба. Волобуй оказался недостаточно платежеспособен.

— Правильно, — подхватила Жанна. — Теперь его сперли, а позже позвонят матери с требованием выкупа в размере стоимости ботинок. — Она выдержала короткую паузу и добавила: — Одного только, Федя, не понимаю, зачем было лепить такого похожего на Толяна снеговика?

— Ну, вероятно, с ним просто вели серьезный разговор у нас во дворе, и кто–нибудь от нечего делать по ходу лепил снеговика. Ну, знаешь, как некоторые разговаривают и одновременно что–нибудь на бумаге рисуют.

— А глаза тоже по ходу дела? — внимательно поглядела на меня Жанна.

— Нет, таких глаз на ходу не сделаешь, — откликнулся я. — Значит, кто–то их для чего–то припас и носил с собой в кармане.

— Тоже очень странно, — задумчиво произнесла моя спутница. — С какой целью человек будет носить в кармане искусственные глаза?

— Ну, например, для какого–нибудь розыгрыша, — возникло у меня довольно логичное объяснение. — Подкидываешь такой вот глаз в компот. Человек сперва спокойно его выпивает, а потом обнаруживает на дне стакана…

— Очень смешно, — сморщила переносицу Жанна.

— Тебе, может, и не смешно, а Толян от такой шуточки наверняка бы остался в восторге, — не было на сей счет никаких сомнений у меня. — Так что снеговика явно лепили друзья Толяна.

— Выходит, кто–то из них очень здорово лепит, — сказала Жанна. — И почти наверняка хорошо рисует. Волобуй из снега вышел как живой.

— Тогда ясно, как действовать, если он сегодня в школе не появится, — возник план у меня. — Выясним, кто из приятелей Толяна умеет хорошо рисовать. Полагаю, среди «детей джунглей» таких найдется не очень много.

— Если вообще найдутся, — покачала головой Жанна. — Но вообще–то ты знаешь, Федя, меня сейчас гораздо больше волнует здоровье собственной мамы.

• Предыдущая
• 49/61
• Следующая