Дыхание власти - Мазур Степан Александрович - Страница 5

Саныч подтолкнул плечом Никитина, буркнул:

– Индиго, мать их. Умные и дерзкие. Такие же долго не живут, а? Надо их нашим врачам показать.

– Это точно, – ухмыльнулся Никитин. – Поколеньице ещё то. Этими четырьмя настойчиво интересуются отечество. Пара-тройка структур. Я скоро не смогу их покрывать. Завербуют или… застрелят. Чаще всего в одно и то же время.

«Жаль Медведь и Кот не индиго. Достигли мастерства боя, азов сверхскоростей, даже постигают начальные ступени божественного развития, но выше головы не прыгнут – лимит», – подумал меж тем Скорпион.

– Я их тоже порой не понимаю, но если бы не тот вон чернявый вихрастик со своими чудаковатыми идеями ура-патриотизма, база бы так и лежала под завесой тайны и пыли, – обронил Дмитрий. – На радость археологам будущего.

– Да ладно тебе, отец. Какое будущее у человечества, которое упорно пытается оправдать своё самоуничтожение преддверием очередного Конца Света? – Хмыкнул Сергий.

– Скорп, они так долго говорят. – Пришёл невербальный пакет информации от Сёмы. Он совсем недавно открыл в себе возможность отвечать на уровне астрального диалога.

– И что?

– Может, им пару резервов открыть? У Саныча проблемы с сердцем. Инфаркт может долбануть. Никитин курит столько, что лёгкие похожи на решето. Вот-вот прохудятся. К концу года – рак лёгких. Не делай вид, что не замечаешь. Ты же только Дмитрию пинка к развитию дал.

– Он – мой отец. А у вояк своя жизнь. Не вмешивайся в естественный ход вещей.

– Не рано ли терять майора и капитана?

– Поднимись по нитям выше, шагни за бодхиальный[3] уровень, сам всё увидишь. У каждого свой путь. Твоя помощь обернётся против них же. И нас. Вспомни Китай.

– Я не могу забраться выше ментала[4]. А что там, родовое проклятие?

– Не знаю, сам пока не выше сакрала[5], но Рысь сказал, что если мы остановим инфаркт и рак, то будет хуже, чем тогда, в Китае.

– Но можно же хоть что-то сделать.

– Можно… Я уже сделал.

– Брат, вот за это я тебя и уважаю. Сам отсоветуешь всегда, а сам влезешь по самые уши.

– Не чужие же люди.

– Вася, что там у нас со сводками? – Сказал тем временем вслух Сергий. – Каково нынешнее положение дел?

Василий проворно зашуршал листами, снова протёр очки. На Скорпиона глянули красные уставшие глаза – работал на износ. В груди невольно кольнуло сочувствием. Молодой маршал базы поднялся из-за стола, обошёл по дуге, снял Василию очки и обхватил голову.

– А как же воздействие? – Тут же пришло от Сёмы невербальное.

– Он чист. Допускается поощрение.

– Я вот думаю, как скоро снесут нашу базу после твоего «поощрения»?

– Ему семнадцать, не шестьдесят. Хватит бурчать, почему я спасаю в одних и не вмешиваюсь в других случаях? В нём больше перспективы. А нападут на нас в любом случае.

– Но…

– Просто не позволяй себе быть инертным! Будь в движении, чтобы не попали в не вовремя застывшего.

В руках появилось тепло, разогнал тело до двенадцатой ступени. За два года смог постичь только одну – «ступень овощей». Так она наиболее точно переводилась на физический язык. Если одиннадцатая ступень «минералов» показалась лёгкой, то ступень овощей постигал долго. Живительная влага, питательная сила земли, дарующая силы, вот что это было. Уровень энергии в овоще был гораздо больше, чем в камне. Но чтобы понять то, что невозможно описать словами, потребовалось много времени. Так как в сутках всего двадцать четыре часа, приходилось многим жертвовать.

Семеро за столом замерли, наблюдая за новым действом.

Василий ощутил тепло в висках, оно спустилось с пальцев Скорпиона, коснулось глазных яблок. Дно глаз резко защипало, сдавило, Василий вскрикнул, и хотел отдернуть руки, но резь резко ушла, отпустило. Блаженное тепло разлилось по глазам вместе со слезами.

Слезами освобождения.

– Извини, Вась, побочный эффект. Поплачешь ещё минут пять. Но это можно выкидывать. – Скорпион сдавил очки, безжалостно сломав душки и линзы. Смахнул пот со лба и выхватил из рук бумаги. – Давай я прочитаю.

– Ха, меня ты полчаса мурыжил, пока глаза на «единицы» не вернул. Смотрю, натренировался, легче пошло, – сказал Дмитрий и добавил. – Но ничего, Вася, зато про очки я как страшный сон забыл. И ты забудешь. Сейчас оклемаешься. Я сам это пережил. Не смертельно.

Евгений непонимающе завертел головой. Он немного слышал о Скорпионе от Василия в самолёте, но большей части не верил. Людям свойственно преувеличивать возможности других людей.

– И что с ним? Почему он должен лить слёзы?

– Да ничего, – обронил Сёма. – Сейчас прозреет… Скорп, ты как-то обещал мне транслейтор[6] открыть. Не забыл?

– Не перегибай, коллапс энергетик обеспечен. Сколько раз с нас шкуры снимут?

– Дал слово – держи.

– Да я без проблем, только всех, кого ты здесь видишь, ты увидишь в последний раз. Согласен?

– Да на кой мне этот транслейтор в принципе?

– То-то же.

Скорпион пожал плечами в физическом мире, обронил:

– Пока не могу, ступеней маловато.

– Эх, всегда так, – протянул Сёма, пряча глаза. От него не укрывалось, что при их невербальных диалогах неуютно себя чувствуют не только Саныч, Дмитрий и Никитин, но и Даниил с Андреем. Разрыв отдалял друг от друга с каждым днём. Одно из проклятий обладания знаниями и силой, которая появлялась вследствие этого.

Никитин ткнул в бок Саныча, обречённо прошептал:

– Ну вот, опять ничего не понятно. Одно дело, когда я ему даю приказания в спецназе, там всё по схеме. Вот цель, и её надо выполнить, и ни каких «ни-ни». А другое дело вот так, мозгами. Тяжело. На пенсию пора. В тапочки и к телевизору.

Саныч тяжко вздохнул, снова уголком рта брякнул, поглаживая усы:

– Я бы предпочёл камин, плед и томик-другой Есенина.

Скорпион горько хмыкнул, как не пытался улыбаться. На многих вокруг смотрел как на обречённых.

«Это сложно. И больно. Видишь всё и всех насквозь, но помочь или вмешаться – чертов баланс на страже. Я вижу, как умирает Саныч, я вижу, как угасает Никитин, но сделать ничего не могу. С меня спросят, как с обладателя силы. Как же сложно держать себя в руках в семнадцать лет. Дед Всеслав, почему ты не со мной? Почему твоё мудрое слово не избавит от возможных ошибок? Всё приходится самому. Я же знаю, что всё равно помогу, всё равно вмешаюсь. Мне всё вернётся», – бродили в голове не весёлые мысли.

Сосредоточился на бумагах, зачитывая вслух:

– Итак, мы обладаем объектами в количестве пяти штук: подгорная база «Тень», вертолётная база полуоткрытого типа в десятке километров от Тени, замаскированная под лесхозную фирму, офис охраны «скорпионовцев» со зданием в Хабаровске и два офиса: в пригороде Хабаровска и в Комсомольске-на-Амуре. Базу Альфы я в расчёт не беру, она всё же государственная, что значит – временная. Наша подгорная база – наиболее засекреченный и совершенный объект. Из вооружения: три строящиеся, выдвижные ракетные турели ближнего радиуса действия с неядерными зарядами, а так же семь шахт с ядерными ракетами малой и средней дальности, что значит не дальше Китая, Кореи и Японии. Хотя Японии после Фукусимы не до нас. Ракеты достались нам в наследие с базой. Восьмая шахта переделана под стартовую площадку самолёта ЯК-141 с вертикальным взлётом.

– Да, Андрюха вовремя успел, – прервал Даня. – Такой самолёт хотели на металл пустить. Он может и из четвёртого поколения без плюсов, но для горной базы без взлётных полос в самый раз. Контрразведка работает. В Китай не ушёл. Пусть оборонка ещё тьму лет клепает самолёт нового поколения с вертикальным взлётом, а нам пока и этот сгодится. Красавчик! Стоит, сверкает. Так и хочется отдать приказ пилоту что-нибудь взорвать.