Великодушные враги (Право на измену) - Стюарт Элизабет - Страница 76

— Это неправда, я это твердо знаю. Теперь я многое знаю о тебе.

— Верно, милая, знаешь.

Он вспомнил, как она его ласкала, как билось и трепетало под ним ее тело. Как теперь вынести целую жизнь без ее любви?

— Только никому не рассказывай, каким образом ты разузнала обо мне так много, любовь моя. Ты же не хочешь довести набожных придворных дам до обморока! Одна мысль об этом приводит меня в ужас!

Джонет улыбнулась в ответ, и опять его сердце сжалось от боли. Александр вскочил в седло, опасаясь лишиться присутствия духа. Если он сию же минуту не уедет, с его губ могут сорваться слова, о которых потом придется горько пожалеть. С такими словами он не имел права обращаться ни к одной порядочной женщине. И уж меньше всего к Джонет.

— Погоди, Алекс. У меня есть кое-что для тебя, — она подошла к самому стремени и протянула вверх крепко сжатый кулачок.

Александр машинально наклонился, и Джонет вложила ему в ладонь какой-то твердый круглый предмет. Он поднес его к глазам. Это было кольцо, мужской перстень с крупным, квадратной формы рубином в массивной золотой оправе. Александр узнал его: это было одно из ее сокровищ. Рубин сверкал и горел огнем. Несомненно, он стоил целое состояние.

— Джонет… — Александр попытался превозмочь боль. — Нет, милая. — На мгновение он стиснул кольцо в кулаке, но тут же протянул его обратно. — Это слишком дорогой подарок. Я…

Она схватила его за руку и заставила сжать пальцы вокруг кольца.

— Это перстень МакДональдов, он переходил в нашей семье из поколения в поколение. Говорят, он достался нам от Повелителей Островов [Имеются в виду Оркнейские острова в Северном море, завоеванные в IX веке древними викингами и переданные Норвегией шотландской короне в 1468 г.]. Моя мать передала его моему отцу в день венчания. — Джонет вскинула голову. — Что ж, а я обручена, Алекс… единственный раз в жизни.

— Нет, милая. Я не могу…

— Алекс, прошу тебя, — с трудом прошептала она.

Александр чувствовал, что слезы уже близко. Джонет вновь сжала его пальцы вокруг перстня.

— Если эта неделя хоть что-то для тебя значила, обещай, что будешь его носить.

С тяжелым вздохом он разжал кулак. Свет факела отразился в камне, и тот сверкнул грозным дымным пламенем пожара. Александр надел его на палец.

— Как раз впору, — заметил он.

— Как мы с тобой, верно? Мы пришлись друг другу как раз впору.

Выругавшись сквозь зубы, Александр наклонился, подхватил ее на руки и, подняв в седло, прижал к груди так крепко, что она едва могла дышать.

— Черт бы тебя побрал, Джонет Максвелл! — прошептал он, зарывшись лицом ей в волосы. — Ты не дашь мне покоя, верно?

— Так же, как и ты мне, Алекс. Око за око… Ты сам знаешь, как там дальше.

Он улыбнулся, слушая ее задыхающийся глухой голос.

— Я буду его носить при одном условии, милая. Если ты мне позволишь вернуть его тебе в Лондоне перед отъездом во Францию.

Джонет едва не потеряла дар речи от неожиданности.

— Значит, ты приедешь?

— Если это будет в человеческих силах. И если ты все еще захочешь меня принять, — добавил он, осторожно отстраняя ее от себя. — Как я уже говорил однажды, выбор за тобой.

Джонет ничего не ответила. Она прильнула к нему, крепко обняла и поцелуем дала ему понять, каков будет ее выбор.

Александр вновь прижал ее к себе. Он хотел ее так сильно, что не замечал ни своего беспокойно переступающего коня, ни собравшихся вокруг любопытных. Он позабыл о том, что отправляется в самое пекло, откуда ему еще предстояло как-то выбраться. На одну минуту он позволил себе забыться в блаженном покое.

Они увидятся снова.

А потом Александр спустил Джонет с седла и, наклонившись, в последний раз взъерошил ей волосы.

— А ну-ка, марш в постель! — шутливо скомандовал он. — И горе тебе, женщина, если отныне ты хоть раз окажешься в ней не одна!

Джонет обхватила себя обеими руками, поеживаясь от холода. Даже в густом сумраке позднего вечера он заметил ее улыбку.

— Это касается и вас, лорд Хэпберн. Постарайтесь не заводить слишком близких знакомств за то время, что вы будете отсутствовать.

Грант уже успел вскочить в седло. Лайл и Диана подошли поближе. Все вновь обменялись словами прощания.

Александр взглянул на Джонет. В последний раз. Нет, это не в последний раз, напомнил он себе. Еще не самый последний.

— Счастливого пути, милая. Как приедешь в Лондон, передай привет моей матери.

Джонет подняла голову.

— Непременно передам, Алекс. Я скажу ей, что ты был… — она сделала многозначительную паузу, — обольстительным. Совершенно обольстительным. Знаешь, для меня это слово очень много значит.

Диана вздрогнула словно от удара.

Глаза Джонет не отрывались от лица Александра, но уголки ее рта вздернулись выше. Он ощутил какой-то скрытый намек, смысл которого от него ускользнул, однако спрашивать, в чем дело, конечно же, не стал. Вместо этого он выровнял свою беспокойную лошадь.

И тут на него нахлынуло чувство радостного облегчения, словно он лишь теперь до конца осознал, что прощается еще не навсегда. Пока еще нет. Сам себе не отдавая отчета в том, что делает, хозяин Дэрнэма запрокинул голову и рассмеялся.

Его конь встал на дыбы, Александр взмахнул рукой и поскакал в темноту, все еще смеясь.

Джонет открыла глаза, но сознание вернулось к ней не сразу. Ее взгляд остановился на подносе с вином и остатками ужина, съеденного здесь вместе с Александром вчера вечером: они не захотели спуститься к общему столу. Она грустно улыбнулась, спрашивая себя, где он сейчас. Наверное, где-то в окрестностях Эдинбурга.

Потом она села в постели и откинула волосы со лба. Судя по теням на стене, было уже за полдень. Она собиралась прилечь всего на полчаса, а проспала Бог знает сколько. Наверное, устала сильнее, чем сама предполагала.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказала Джонет.

Вошла горничная, неся в руках поднос с вином и чудесными, обсыпанными сахаром вафлями, которые так любила Диана. Сама графиня следовала за нею по пятам.

— Я решила, что пришла пора уговорить вас покинуть свое убежище. Не бойтесь, мы вас не съедим.

Джонет выпрямилась, сидя в постели.

— Я сама не заметила, как задремала. Только что проснулась.

— О, я, бывало, спала чуть ли не сутками после такого денька, какой вы провели вчера.

Отпустив служанку, Диана села, взяла с подноса вафлю и вонзила в нее свои ослепительно белые зубы.

— М-м-м, это ведь тоже насыщает, не так ли?

Джонет невольно вспыхнула.

— Я не стыжусь своей любви к Алексу, — сказала она тихо.

— Ну разумеется, нет. Я и не рассчитывала, что вы будете стыдиться! — Диана доела вафлю. — Просто хотелось бы надеяться, что вы достаточно благоразумны и сможете держать себя в руках, чтобы жить дальше. Лайл завтра уезжает. Он ждет вас внизу, хочет поговорить о предстоящем на следующей неделе путешествии. Надо, чтобы о том, что здесь произошло, мы все рассказывали одно и то же, — добавила она с улыбкой.

— Да, конечно. Передайте ему, что я спущусь через минуту.

Графиня поднялась, исподтишка наблюдая за Джонет.

— Должна признать, что держитесь вы неплохо, хотя только что расстались со своим возлюбленным. Как будто вам известен некий секрет, в который все остальные не посвящены.

Джонет встретилась с ней глазами.

— Алекс приедет в Лондон. Он обещал быть там до моего отъезда.

Что-то страшное промелькнуло во взгляде Дианы, но тотчас исчезло, сменившись обычным насмешливым выражением.

— О Господи, да неужели вы столь наивны… — рассмеялась она, — хотя… Ну конечно же! Что же еще от вас ждать! Вы надеетесь, что он не даст вам отплыть во Францию?

Джонет ответила, тщательно подбирая слова:

— Пока с меня довольно и того, что я снова его увижу. Со всем остальным я справлюсь, когда придет время.

— Жаль, что именно мне выпала незавидная доля открыть вам глаза, но кто-то должен это сделать. Если мужчина проводит неделю в постели с женщиной, это еще не значит, что он ее любит. Это лишь означает, что он нашел женщину, готовую его ублажать, задрав для него юбку и пощекотав его там, где ему всего приятнее.