Великодушные враги (Право на измену) - Стюарт Элизабет - Страница 98

Час был уже очень поздний. Встав с кресла, она подошла к сундуку, на котором стоял кувшин хорошего анжуйского вина. Джонет грустно посмотрела на него. Пришлось пойти на хитрость, проявить немалую выдумку и изобретательность, чтобы раздобыть его и незаметно пронести в комнату. Она сама удивилась тому, как здорово у нее все получается, если решительно взяться за дело. Раньше ей это было непонятно, приходилось покоряться обстоятельствам, соблюдать приличия, позволять другим людям диктовать ей условия и правила жизни. Что ж, Александр освободил ее от всего этого. Но какой ценой?

Джонет изо всех сил старалась не заплакать. О, Алекс…

— Ты собираешься его отведать или будешь глазеть на кувшин всю ночь напролет?

Она обернулась. Александр стоял у порога.

Сердце у нее подскочило и заколотилось где-то прямо в горле, не давая дышать.

— Честно говоря, я раздумывала над тем, что еще ни разу в жизни не напивалась допьяна, — сумела выговорить Джонет. — И решила, что сегодня как раз подходящий момент, чтобы исправить упущение. Видишь ли, это один из немногих грехов, который я еще не совершила за последние несколько недель.

Александр подошел к ней и налил им обоим вина. Подняв бокал к губам, он взглянул на Джонет, и нежная улыбка согрела его лицо.

— Вряд ли пьянство придется тебе по вкусу. Есть более сладкие прегрешения.

Джонет оглядела его жадным взглядом. Волосы у него были влажные, на кожаной куртке блестели дождевые капли. От него пахло дымом, промокшей и высыхающей мужской одеждой. А золотистые искорки в его глазах сверкали в пламени свечи.

Она вновь судорожно перевела дух, чувствуя, как внутри у нее все сжимается в болезненном ожидании, и взяла бокал в надежде, что глоток вина ее немного успокоит.

— А я уж думала, ты не придешь.

— Я тоже так думал. Все это время я пытался убедить себя, что идти не надо, что я и так причинил тебе слишком много зла.

— И что же заставило тебя в конце концов переменить решение?

— Наверное, сегодня утром ты была права. Было бы несправедливо оставить тебя без всяких объяснений, — ответил Александр. — Так что спрашивай. Задавай любые вопросы. Я скажу тебе правду обо всем, если только смогу. А если не смогу, объясню почему.

Медленно потягивая вино, Джонет посмотрела ему прямо в глаза.

— Кто избил моего дядю? Ведь Дугласы тут ни при чем, так?

— Так. Драка произошла между нами.

— Значит, я была права. Он не хотел об этом говорить. Он так странно себя вел… словно ему было неловко находиться со мной в одной комнате. — Джонет вздохнула и опустила глаза в свой бокал. — Я сразу поняла, что это твоих рук дело. Что вы подрались из-за меня.

— Нет, милая, не из-за тебя. Речь шла о другом. К тебе это не имеет никакого отношения. — Александр помедлил. — Надеюсь, тебя хоть немного утешит известие о том, что несколько позже мы пришли к определенному соглашению. По крайней мере, я больше не представляю для него угрозы, а он для меня. Есть у него и другие заботы, но со временем он с ними справится.

— Ты можешь мне сказать, в чем дело?

— Нет. Что еще ты хотела бы узнать?

Джонет набрала в грудь побольше воздуху. Ей предстояло задать нелегкий вопрос.

— Ты получил это письмо, Алекс? Которое обещали англичане?

— Нет, милая. Они заломили слишком высокую цену.

Джонет нахмурилась и отвернулась.

— Ходит столько слухов о твоей женитьбе на Диане и вообще столько разговоров… И мне показалось… Я боялась…

— Что я стал предателем? Отдал англичанам все, что требовалось, как до меня мой отец?

— Нет.

Она вновь повернулась к нему. Его глаза смотрели холодно, но Джонет уже научилась различать в них глубоко спрятанную боль.

— Нет! Ты сказал мне, что это неправда, и я тебе поверила. Но я подумала: а вдруг случилось что-то непредвиденное? Что-то, чему ты не смог помешать? Мне стало страшно. Я ничего не могла с собой поделать. Я боялась за тебя, но еще больше — за Элизабет. Я бы не хотела, чтобы ей пришлось еще раз пережить все это.

— Мы с ней переживаем все это уже почти пятнадцать лет. Ты не знаешь об этом ничего, Джонет. И не дай тебе Бог когда-нибудь узнать.

— Тогда почему ты женишься на Диане? Почему, Алекс?

Пристально глядя ему в глаза, она задала самый страшный вопрос:

— Ты ее любишь?

Он потупился.

— Не стану тебя обманывать, девочка моя. Диана мне небезразлична. Мы с ней вместе побывали в стольких переделках! Но я не ответил на твой вопрос. Нет, я ее не люблю. Не так, как ты думаешь. Если хочешь знать правду, я нарочно бросил эту новость в лицо Мьюру. Он подозревал, что я вынашиваю какие-то коварные планы в отношении тебя, и я мог бы добавить, что кое-какие основания у него для этого имелись, потому что еще раньше я со злости намекнул ему на такую возможность. Когда-нибудь он, наверное, сам тебе об этом расскажет. — Александр усмехнулся и пожал плечами. — И теперь я решил успокоить его душу, а заодно прекратить раз и навсегда все кривотолки, ходившие о нас при дворе. Раз ты была гостьей в доме моей суженой и стала ее подругой, все поняли, что между нами ничего не было.

Джонет отвернулась и аккуратно, чтобы не опрокинуть, поставила свой бокал. В ее воображении возник ослепительный, сверкающий золотом образ Дианы. В глазах окружающих она была настоящей богиней, идеальным воплощением общепринятых представлений о красоте.

— О да, — сказала она тихо. — Им довольно было увидеть нас вместе, чтобы сразу понять, кого из двух выбрал бы любой мужчина.

Александр последовал ее примеру и тоже поставил бокал.

— Я не устаю удивляться, дорогая моя, как мало в тебе тщеславия.

— Откуда же ему взяться, если человек, которого я люблю, имеет такую любовницу, как Диана Хэмптон? Если он открыто живет с ней и весь двор говорит об этом? — Она заставила себя улыбнуться. — В сравнении с нею я, наверное, и впрямь похожу на мальчика.

Он протянул руку, дотронулся до ее волос, ласково заложил короткие локоны за ухо. Джонет закрыла глаза и затаила дыхание. Как она сможет прожить без этого?

— Что я должен сказать, чтобы заставить тебя признать правду? — прошептал Александр. — Ты стройная и тонкая, как свечка, Джонет, в тебе нет ни единого изъяна, а твоя кожа сияет чистым лунным светом. Звезды горят в твоих глазах, ради твоего поцелуя можно пойти на убийство. У тебя есть сила духа, которая меня восхищает, честность, которой можно позавидовать, Богом данные благородство и честь, за которую я отдал бы правую руку. Рядом с тобой я как бы вырастаю, становлюсь лучше, чем я есть на самом деле. И если за последние несколько недель мне удалось сделать что-то хорошее или правильное, знай: я сделал это ради тебя, моя дорогая.

Он остановился, и его губы тихонько приоткрылись в столь памятной для нее чувственной улыбке.

— Ты так прелестна, что у меня душа болит смотреть на тебя.

Если бы это сказал любой другой мужчина, Джонет, наверное, рассмеялась бы, но, выслушав Александра, она едва не заплакала.

— К-как мило и деликатно ты намекаешь на то, что я тощая и плоская, как щепка.

Улыбка стала шире, Александр сделал шаг навстречу к ней.

— Я встречал женщин плоских, как щепки, Джонет, но ты не из их числа. И ты знаешь, что я это знаю, — прошептал он, зарывшись лицом ей в волосы.

Его руки раздвинули полы атласного пеньюара, скользнули внутрь и обвились вокруг ее талии, а потом медленно, едва касаясь кожи, поползли вверх и обхватили снизу ладонями ее груди.

— Но, может быть, память меня подводит? Надо бы проверить… на всякий случай.

Джонет замерла. От его рук исходил жар, воспламенивший ее тело. Сердце бешено застучало, пульс зачастил, на нее накатила горячая волна любви и желания, удивительное, всепоглощающее чувство.

Он долго держал ее так, не двигаясь. Потом его руки поднялись к ее плечам, и пеньюар соскользнул на пол каскадом золотистого шелка. Александр безмолвно смотрел на Джонет, упиваясь ее красотой.