Заря Амбера - Бетанкур Джон Грегори - Страница 29

Я посмотрел на отца. Лучше сидеть подальше, но рядом с другом, чем на почетном месте, но рядом с врагом. Хотя нет, поправился я, не с врагом. Со старым, усталым, печальным человеком, вырванным из привычной среды. Я вспомнил кабинет Дворкина, его бесчисленные эксперименты и вдруг осознал, что Дворкин не приспособлен к войне. И к роли главы семейства – тоже. Ему бы возиться со своими игрушками...

И еще я понял, почему армией командует Локе, а не сам Дворкин. Очевидно, сходное чувство испытывало все семейство. Дворкин был слаб, и наши враги верили, что мы станем легкой добычей. Слабость зачастую становится причиной войны. Я понял это, изучая историю Илериума... и историю Пятнадцати королевств. Когда-то их было двадцать семь. А затем сделалось вдвое меньше, за счет завоеваний и объединений.

Но Локе и Дэвин, как бы они ни старались, тоже не смогут выиграть эту войну – и это постепенно становится очевидным. А если судить по нынешнему положению вещей, враги намного нас превосходят.

Фреда села рядом со мной. Я печально улыбнулся ей.

– Сегодня ты выглядишь особенно очаровательно, – вполне чистосердечно сказал я.

Фреда поправила платье. Комплимент явно пришелся ей по душе.

– Спасибо, Оберон. А ты неплохо привел себя в порядок.

– Спасибо и тебе, сестричка. Ведь это ты прислала ко мне цирюльника?

– Я? Нет. Вероятно, это Анари.

– Возможно, – невозмутимо отозвался я. И быстро оглядел стол – проверить, какую реакцию вызовет упоминание о визите Инвиниуса – но, увы, ничего не заметил. Все уже переговаривались с соседями. На меня обращали внимание лишь отец, Локе да Фреда. То есть Локе, конечно же, притворялся, будто ему нет до меня никакого дела, но на самом деле он ловил каждое мое слово, как умирающий от жажды ловит капли воды.

Во время первой перемены блюд – супа-пюре из желтой тыквы или чего-то в этом роде – я любезно болтал с родственниками, рассказывая всякие мелочи о моем детстве в Илериуме. И сам, в свою очередь, узнал от них кое-что новое.

Да, за свои двести лет Дворкин очень неплохо потрудился. Почти все мои братья и сестры были рождены в разных Тенях, от разных матерей. Большинство из них с детства знали о том, что они – дети Хаоса, и все они, кроме меня, побывали во Владениях Хаоса и прошли через Логрус. Признаться, мне больно было слышать об этом.

Должно быть, Фреда поняла, как я себя чувствую, поскольку коснулась моей руки и пробормотала:

– Твой черед еще придет. Потерпи.

«Потерпи»... Я и так уже слишком долго терпел. А потому я лишь печально улыбнулся в ответ и промолчал. Я решил, что незачем прямо сейчас сообщать родне свою неприятную новость.

Кроме того, я выяснил еще кое-какие любопытные подробности. Оказалось, что Локе уже больше восьмидесяти лет, хотя выглядел он от силы на тридцать. Похоже, все наше семейство стареет медленно. Тогда понятно, почему Дворкин, несмотря на свой почтенный возраст, пребывает в столь хорошей форме и как он умудрился произвести на свет столько отпрысков. Нескольких женщин он бросил – или они его оставили, как, скажем, это произошло с матерью Локе, леди Хаоса, – но большинство из них, как и моя мать, были обычными смертными из различных Теней. Они просто умерли от старости, а Дворкин остался таким же молодым и здоровым.

А еще Фреда по крайней мере дважды намекнула, что в разных местах время течет с различной скоростью. Во Владениях Хаоса может пройти год, а в Тенях – два. Или пять. Или десять.

В конце концов Эйбер затронул тему, которой я весьма надеялся избежать.

– Ну так как, папа, – радостно произнес он, – когда же Оберон пройдет через Логрус?

Эйбер явно хотел помочь мне, но в результате лишь причинил лишнюю боль.

– Никогда, – спокойно отозвался Дворкин. Никаких вежливых уверток – одна лишь неприятная правда.

Я опустил взгляд и принялся изучать скатерть и теребить салфетку. «Никогда». Это прозвучало, словно звон погребального колокола.

– Что?! – Эйбер был искренне потрясен. – Но даже король Утор не сможет запретить Оберону пройти через Логрус! Это его право! И он должен обрести власть над Тенями!

Дворкин покачал головой.

– Хоть Оберон и сын мне, он не несет в себе Логрус. Точнее, тот настолько искажен, что сделался почти неузнаваемым. Оберон не сможет попытаться пройти через Логрус... никогда не сможет. Логрус просто уничтожит его, как уничтожил моего брата, Дарра.

Воцарилась гробовая тишина. Я быстро окинул присутствующих взглядом. Все мои братья и сестры, даже Локе, явно были ошеломлены и, похоже, не верили ушам своим. Я понял – они воспринимали свои магические способности как нечто само собой разумеющееся. И у них в голове не укладывалось, что их родственник, один из них, окажется не в состоянии этими силами воспользоваться.

Однако же именно так и обстояло дело. Несмотря на гнев, боль, несмотря на то, что поначалу я изо всех сил отрицал этот приговор, я не видел никаких причин, что могли бы заставить Дворкина солгать мне. В конце концов, он сам заинтересован в том, чтобы я прошел через Логрус... Если бы еще один его сын вошел в полную силу и помогал защищать Джунипер, для Дворкина это было бы отнюдь не лишним. Значит, эта задача и вправду превышает мои скудные силы.

– Но разве это возможно? – встревоженно спросила Фреда. – Всякий, рожденный от Хаоса, несет в себе Логрус. Это часть самого нашего существа. Ты сам не раз это утверждал, отец.

– И Оберон действительно несет в себе Логрус... – отозвался Дворкин. – Вот только... Он медленно покачал головой и задумчиво уставился на меня. – Я не знаю, чем это вызвано и как это произошло, но то, что в Обероне Логрус так сильно изменился, порождает проблемы для всех нас – конечно, кроме тебя, Локе.

– Но запретить ему даже пытаться пройти через Логрус! – возмущенно воскликнул Эйбер. – Это же неслыханно! Такого никогда прежде не бывало!

– Я ничего ему не запрещаю! – отрезал Дворкин. – Я только сказал, что Логрус убьет его.

– Это одно и то же, – сказал я.

– Возможно, проблема куда проще, чем вам кажется, – подал голос Локе. Он откинулся на спинку стула и разглядывал меня, а на губах его играла наполовину язвительная, наполовину победная усмешка. Он явно почуял запах моей крови и решил не упускать удобного момента, добить слабого. – Возможно, его мать погуливала у тебя за спиной. Ну что ж, в семье не без ублюдка.

Я вскочил со стула – одним плавным, бесшумным движением.

– Возьми свои слова обратно, пока еще в состоянии, – ледяным тоном произнес я. Будь я при мече, я уже пустил бы его в ход.

– Оберон! Сядь! – гаркнул Дворкин. – Локе, извинись.

Нервы мои были натянуты до предела. Никогда такого не бывало, чтобы кто-то оскорбил мою мать и остался в живых! Если бы не Дворкин, я уже перескочил бы через стол и голыми руками свернул Локе шею, не посмотрев, что он мне брат.

Локе же вместо ответа лишь покачался на стуле и издевательски усмехнулся.

– Щенок думает, что у него есть зубки?

– Их вполне достаточно, чтобы перегрызть тебе глотку, – отрезал я.

Локе пожал плечами.

– Приношу свои извинения, брат. – Он намеренно подчеркнул последнее слово, как будто сомневался в его истинности. – Я выразился необдуманно. Я хотел сказать, что...

– Локе, заткнись! – прошипела Фреда так тихо, что даже я едва ее услышал. – Или я позабочусь, чтобы ты и вправду пожалел о своих словах! Мы на ужине!

Локе посмотрел на нее, потом отвел взгляд, но фразу не окончил. Меня он не боялся, это ясно. А вот мог ли он испугаться Фреды?

Фреда осторожно коснулась моей руки.

– Оберон, сядь, пожалуйста.

Она не приказывала, а просила, просила мягко, по-дружески, и эта просьба как-то разом обезоружила меня. Я выдохнул и повиновался.

– Как известно нашему брату, пререкаться и ссориться во время ужина запрещено, – многозначительно произнесла Фреда, умудрившись сделать это замечание столь же оскорбительным, как и реплики Локе.