Команда Смайли - ле Карре Джон - Страница 15

• Предыдущая
• 15/93
• Следующая

Не выпуская Мостина из виду, Стрикленд пояснил для Лейкона чисто по-шотландски и сжато, скорее даже спрессованно:

– У организаций, подобных Группе, имелось, как правило, два куратора. Почтальон, который выполнял для них всю черную работу, и викарий, который держался над схваткой. Этакий отец родной, – заключил он и кивнул на Смайли.

– А кто в картотеке значился его последним почтальоном, Мостин? – спросил Смайли, не обратив никакого внимания на Стрикленда.

– Эстерхейзи, сэр. Рабочее имя – Гектор.

– А его Владимир не просил? – поинтересовался Смайли у Мостина, по-прежнему не обращая внимания на Стрикленда.

– Прошу прощения, сэр?

– Владимир не спрашивал Гектора? Своего почтальона? Он просил подозвать меня – Макса. Только Макса. Вы в этом уверены?

– Он хотел связаться с вами, и ни с кем другим, сэр, – убежденно подтвердил Мостин.

– Вы сделали запись разговора?

– Все, что идет по «пуповине», автоматически записывается, сэр. Она подключена также к часам, так что мы знаем точное время разговора.

– Черт побери, Мостин, это же секретные данные, – рявкнул Стрикленд. – Мистер Смайли уважаемый бывший, но отнюдь не сегодняшний член нашей семьи.

– И дальше, Мостин? – заторопил его Смайли.

– Существующие инструкции давали мне очень ограниченную свободу действий, сэр, – ответил Мостин, снова, как и Смайли, выказывая намеренное пренебрежение Стриклендом. – Оба – и Смайли и Эстерхейзи – стоят в списке лиц, с которыми разрешается контактировать только через пятый этаж. Начальник отдела должен был вернуться с обеда лишь в два пятнадцать. – Он передернул плечами. – Я ничего не предпринял. Велел Владимиру попытаться дозвониться сюда в два тридцать.

Смайли повернулся к Стрикленду:

– По-моему, вы говорили, что вся картотека на эмигрантов передана на специальное хранение?

– Точно.

– Разве на экране селектора не должно было появиться какой-то записи на этот счет?

– Должно, но такого не случилось, – ответил Стрикленд.

– В этом-то как раз и дело, сэр, – подтвердил Мостин, продолжая разговаривать только со Смайли. – Не было ни намека на то, что с Владимиром или его Группой нельзя общаться. На картотеке выходило, что это просто очередной агент-пенсионер поднимает бурю в стакане воды. Вот я и решил, что ему то ли нужно немножко денег, то ли нужна компания, то ли что-то еще. У нас таких предостаточно. Пусть с ним разбирается начальник отдела, подумал я.

– Который остается безымянным, Мостин, – грозно вмешался Стрикленд. – Запомните.

Тут у Смайли промелькнула мысль, что сдержанность Мостина – то, как он словно бы с неприязнью все время обходит некий чреватый опасностью секрет, – возможно, объясняется тем, что он выгораживает нерадивого начальника. Следующие слова Мостина полностью подтвердили это, ибо он довольно недвусмысленно дал понять, что его начальник всему виной.

– Беда в том, что начальник моего отдела вернулся с обеда лишь в три пятнадцать, так что когда Владимир позвонил в два тридцать, мне пришлось снова просить его перезвонить. Он пришел в ярость, – сделал паузу Мостин. – Я имею в виду, Владимир. Я поинтересовался, не могу ли я чем-либо помочь, и он попросил: «Разыщите Макса. Просто разыщите Макса. Скажите Максу, я был в контакте с некоторыми друзьями и через друзей – с Соседями». В его карточке содержалась расшифровка нескольких кодовых слов, и я увидел, что «Соседи» означает советскую разведку.

Лицо Смайли стало бесстрастным, как у мандарина. Отражавшиеся на нем прежде чувства исчезли.

– И все это вы, как положено, доложили начальнику вашего отдела в три пятнадцать?

– Да, сэр.

– Вы прокрутили ему пленку?

– У него не было времени слушать, – безжалостно отозвался Мостин. – Он отбывал на большой уикэнд.

Мостин столь упорно старался быть кратким, что Стрикленд, видимо, почувствовал необходимость заполнить пробелы.

– В общем, да, если мы ищем козла отпущения, Джордж, то начальник Мостина вел себя как монументальный идиот, нет вопроса, – бодро объявил Стрикленд. – Он совершил промашку, не затребовав досье Владимира, которое, конечно же, пришло бы не сразу. Он допустил промашку, не ознакомившись с действующими правилами обращения с эмигрантами. Кроме того, он, видимо, подцепил сильную дозу уик-эндной лихорадки, ни словом не обмолвившись о том, где его искать в случае, если он понадобится. Да поможет ему Бог в понедельник утром, если он понадобится. Да поможет ему Бог в понедельник утром, вот что я скажу. О да. Дальше, Мостин, мы ждем, молодой человек.

Мостин покорно продолжил рассказ.

– Владимир позвонил в третий, и последний, раз в три сорок три, сэр, – произнес он еще медленнее, чем прежде. – Он должен был объявиться без четверти четыре, но позвонил на две минуты раньше. – К тому времени Мостин получил элементарную инструкцию от начальника отдела и сейчас повторил ее Смайли: – Это случай, который лечится бромом, сказал мне начальник. Мне надо было выяснить, чего, собственно, хочет старик, и, если ничего не получится, назначить ему встречу да охладить его после. Угостить стаканчиком, похлопать по спине и пообещать передать то, что он мне сообщит.

– А «Соседи»? – поинтересовался Смайли. – Ваш начальник не задумался над этим?

– Он подумал, что это было сказано, скорее всего, для красного словца, сэр.

– Я вижу. Да, вижу, как все произошло. – Однако глаза его оставались прикрытыми. – Так как же прошел диалог с Владимиром в третий раз?

– По словам Владимира, встреча должна была состояться немедленно, или вообще ничего, сэр. Я, следуя инструкции, предложил ему альтернативу: «Напишите нам – вам нужны деньги? Наверняка это может подождать до понедельника», – но тут уж он сорвался на крик: «Встреча, или вообще ничего. Сегодня вечером или никогда. По Московским правилам. Повторяю: по Московским правилам. Передайте это Максу…»

Мостин умолк и, подняв голову, встретил, не мигая, враждебный взгляд Стрикленда.

– Скажите Максу – что? – уточнил Смайли, переводя взгляд с одного на другого.

– Мы говорили по-французски, сэр. В карточке сказано, что французский является его вторым языком, а я в русском языке дошел только до второго класса.

– Это к делу не относится, – отрезал Стрикленд.

– Скажите Максу – что? – настаивал Смайли.

Глаза Мостина отыскали пятно на полу в одном-двух ярдах от него.

– Он имел в виду: «Скажите Максу, я настаиваю: по Московским правилам».

Лейкон, который последние минуты, вопреки обыкновению, молчал, вдруг заявил:

– Одно важное обстоятельство, Джордж. Цирк в данном случае не был просителем. Просителем был генерал. Бывший агент. Это он осуществлял нажим, он вел. Прими он наше предложение, изложи свою информацию, ничего бы не произошло. Он сам на себя это навлек. Я настаиваю, Джордж, чтобы вы это учли!

Стрикленд закурил новую сигарету.

– Кто когда-либо слышал о Московских правилах в сердце чертова Хэмпстеда? – Стрикленд помахал рукой, чтобы погасить спичку.

– То, что Хэмпстед чертов, – это верно, – спокойно согласился Смайли.

– Мостин, заканчивайте, – скомандовал Лейкон, покраснев как рак.

– Мы договорились о времени, – деревянным голосом продолжил Мостин, теперь глядя на левую ладонь и словно читая по ней свою судьбу. – На десять двадцать, сэр.

Они договорились встретиться по Московским правилам, сказал он, и следуя обычной процедуре контактов, с которой Мостин ознакомился ранее, по имевшейся в отделе картотеке встреч.

– И что же это за процедура? – не успокаивался Смайли.

– Это согласно учебнику, сэр, – ответил Мостин. – Учебный курс в Саррате, сэр.

Смайли вдруг стало тошно от почтительности Мостина. Он вовсе не хотел быть кумиром этого парня, не хотел ни видеть этот обожающий взгляд, ни слышать этот голос, почтительно произносящий «сэр». Не был он готов к удушающему преклонению этого незнакомого человека.

– На Хэмпстедской пустоши, в десяти минутах ходьбы от Ист-Хит-роуд, есть жестяной сарай, который стоит у спортивного поля, что на южной стороне проспекта, сэр. Сигналом безопасности служила канцелярская кнопка, воткнутая высоко в первый деревянный косяк слева при входе.

• Предыдущая
• 15/93
• Следующая