Три войны - Сапегин Александр Павлович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/145
• Следующая

— С чем пожаловал? — задал вопрос хозяин, когда они распили по рюмочке коньяку.

Гость достал из кармана пиджака цифровой диктофон.

— Мне нужно твое мнение как специалиста по лингвистике, — сказал он и нажал кнопку. Через три минуты Ярослав забыл, что у него назначено свидание…

Дама, приехавшая к нему, зря нажимала кнопку вызова на домофоне и пыталась дозвониться до ухажера, тот совершенно не слышал оставленного в прихожей телефона. Дверь подъезда удостоилась смачного плевка, а «лысый кобель» заработал не одно проклятие…

Еще раз прослушав запись, лингвист потер переносицу:

— Если ты хотел меня удивить, то тебе это удалось в полной мере. Я догадываюсь, что ты хотел спросить. Да, это язык, но он не относится ни к одной языковой группе, хотя по синтаксису, структуре и звучанию ближе всего к английскому. То, что говорит девочка на записи, не тарабарщина. В построении предложений видится четкая система и структура. Я, как старый синтаксист, могу сказать, что на слух выявил около десятка соединений слов в словосочетаниях и предложениях. Можешь оставить запись мне? Хотелось бы покопаться в ней с привлечением специалистов.

Керимов хмыкнул:

— Могу предложить работу. Тебе и твоим специалистам, но учти, за привлеченных тобою людей ты будешь нести полную ответственность. Вплоть до… — Ребро широкой ладони прошло по горлу.

— Ого! Как у тебя строго!

— Строго, но оно того стоит, и оплата соответствующая. Работы будет навалом.

— Такое чувство, что ты меня вербуешь. — Ярослав хохотнул и подавился смехом, наткнувшись на серьезный взгляд гостя.

— Не вербую, упаси господи! — Илья поднял вверх обе ладони. — Но предупреждаю, если не желаешь работать у меня в подчинении, то об услышанном сегодня — ни слова. Я не замешан ни в каких шпионских играх, поверь, но с меня с самого могут спустить шкуру за разглашение секретных материалов.

— Даже так?

— Так, Ярый, так. Ты подумай, покумекай, можешь собрать списочек безбашенных лингвистов, которые ради новых знаний готовы маму удавить, и подкинь мне. — Илья Евгеньевич хлопнул себя по коленям, сгреб с журнального столика диктофон и поднялся с кресла. — Засиделся я у тебя, пора честь знать.

— Как с тобой связаться?

— Мой номер должен был остаться у тебя в мобиле.

Хозяин хлопнул себя по карманам:

— Твою… — выругавшись, он бросился в прихожую.

Через несколько секунд до гостя донеслись великорусские маты. Не зря школьный друг пошел в лингвисты-филологи, специфическое образование добавило словам изюминки.

— Что, старый кобелина, ушла твоя зазноба? — поддел Илья Евгеньевич казанову.

— Иди ты. — Казанова вяло махнул рукой.

— Бывай. — Илья пожал руку хозяина.

— И тебе не хворать.

Ярослав, выглянув в окно, проводил взглядом массивную фигуру незваного гостя до арки. Неожиданно на столе задребезжал мобильник.

— Слушаю, — рявкнул Копылов в трубку.

— Добрый вечер, Ярослав Петрович. Можете говорить на несколько тонов тише, я не глухой. — У поименованного по имени-отчеству засосало под ложечкой, голос товарища из Конторы Глубокого Бурения,[1] будь он трижды неладен, не забылся и через два десятка лет. Ох, Илья, говоришь, нет шпионских игр? Какое-то шестое чувство верещало во всю глотку, что неприятности только начинаются. — Ярослав Петрович…

— Да?

— Мы бы настоятельно рекомендовали принять предложение школьного друга.

— Я подумаю.

— Не надо думать, прошу отнестись к нашим рекомендациям со всей серьезностью. — И собеседник отключился.

Копылов с минуту смотрел на потухший экран мобильника, на котором не высветился номер оппонента. Вот и аукнулись грехи молодости, трубка со всего маху врезалась в диван, жалобно звякнула о ножку журнального стола отлетевшая от телефона фенечка.

— …мать …мать…

Выйдя от знакомца, Илья Евгеньевич поймал такси, бросил водителю:

— Гостиница «Измайлово».

— Полторы тысячи, — сверкнув золотым зубом, ответил таксист.

— Совсем охренели, тут ехать-то!

— Меньше чем за штуку не поеду. Не хочешь — вали до метро, — отрезал таксист.

— Поехали, — ежась от пронизывающего ветра, Керимов забрался в салон машины.

«Значит, неизвестный науке язык, — устроившись на заднем сиденье, думал Керимов, — сплошные сюрпризы. Откуда Оля может знать неизвестный язык? Если отринуть логику, остается принять теорию, что знания переходят ей от Андрея. Мистика какая-то. Хотя, черт его знает, в том, что там есть магия — мы не один раз убедились. Может, между ними возникла магическая связь? Брат и сестра все же. Как по-другому объяснить происходящие с Олюшкой изменения?»

Происходящие с младшей дочерью изменения пугали Илью Евгеньевича и Елену Петровну до дрожи в коленях. Мало того что за несколько месяцев дочь из веселого, беззаботного ребенка превратилась в копию старшего брата, после того как в него ударила молния, так у нее еще начал меняться цвет глазной радужки и белков. За последние два месяца вокруг зрачка появилась россыпь ярких желтых точек, белок стал голубым. Чтобы скрыть изменения, он сходил с дочкой в салон-магазин «Оптика» и приобрел мягкие контактные линзы светло-зеленого цвета и солнцезащитные очки. Часто Ольга не желала носить линзы, но детские «зеркалки» никогда не забывала.

После новогодних праздников Ольга начала часто разговаривать во сне. Ладно бы на русском языке… Наутро дочь ничего не помнила, или говорила, что ничего не помнит, могло быть и такое.

Сильное впечатление производила пара: девочка — громадный кобель. Бон следовал за своей хозяйкой повсюду. Между ребенком и собакой установилась, опять-таки, мистическая связь — Бон подчинялся Ольге, даже если она не произносила ни слова. Не было команд «сидеть», «лежать», «рядом» — их заменяли жесты или взгляды. Стоило Ольге посмотреть в угол — пес занимал указанное место, ожидая хозяйку с уроков, легкое движение рукой вышедшей из класса девочки — и Бон подходил и забирал ранец, схватив последний зубами за ручку. Дети завидовали, учителя шептались — ведьма! Нельзя сказать, что Ольга стала хуже учиться, нет! Дневник радовал пятерками, но одного брошенного на девочку взгляда хватало, чтобы понять — ребенок не от мира сего.

Примечательный случай произошел двадцать третьего февраля. Знаменательную для защитников отечества дату решено было отметить в ресторане. В честь праздника Илья Евгеньевич разрешил Ирине, ухажеров которой он бросил считать после первого десятка, пригласить на торжественный обед ее нового молодого человека. Обед прошел весело, даже Ольга постоянно улыбалась, что было тому причиной — неясно, то ли общая атмосфера ресторана, то ли юмористические зарисовки, которые показывали на сцене приглашенные артисты. На выходе из ресторана к Елене Петровне подошла старая цыганка, супруг немного задержался, помогая младшей дочке одеться. Что потянуло женщину на улицу, она сказать не могла.

— Хочешь погадаю, красавица? Всю правду скажу! — сказала черноокая старуха. Елена Петровна застыла, как кролик перед удавом. Взгляд темных глаз приковал ее к земле.

— Хотите, я вам погадаю? — раздался за спиной цыганки детский голос. Старуха резко развернулась и встретилась взглядом со светловолосой девочкой. Ольга сняла солнцезащитные очки, которые с некоторых пор постоянно носила на улице, и улыбнулась. Улыбка получилась хищная, не предвещавшая старухе ничего хорошего. Цыганка несколько раз перекрестилась и бросилась бежать прочь, что-то выкрикивая на своем наречии. Ольга водрузила очки на место.

— Аура у бабки нехорошая, чернотой поточена, — бросила она фразу, Илья Евгеньевич и супруга переглянулись между собой. Больше об аурах и прочем они не слышали от Ольги ни слова, но случай накрепко засел в памяти.

После происшествия у ресторана Илья Евгеньевич стал регулярно записывать на диктофон Ольгины ночные разговоры. Если удастся решить вопрос с расходованием энергии на поддержание портала, то записанное можно будет использовать для быстрой расшифровки языка того мира, куда угодил Андрей.

• Предыдущая
• 2/145
• Следующая