Зов Морского царя - Неволина Екатерина Александровна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/46
• Следующая

«Похоже, я заснул прямо тут, – понял он. – Ян мог разбудить хотя бы».

Из коридора слышались чьи-то голоса, сквозь приоткрытую дверь падала полоска света.

Надо посмотреть, что там…

Глеб попытался встать, но глаза закрывались сами собой, а тело будто налилось свинцом.

Тем временем послышался шум, дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин в белых халатах, надетых поверх черной облегающей одежды.

– Шайзе[14], – сказал один, и в руках у обоих незнакомцев, как по волшебству, появились пистолеты.

«Немцы? – удивленно подумал Глеб. – Что они здесь делают?»

Он сморгнул. Теперь на него надвигались двое рыцарей в белых плащах с черными крестами. Длинные мечи в их руках были направлены в его сторону.

Тевтонские рыцари. Ничего себе!

Секунда – и приближающиеся фигуры из рыцарей вновь превратились в современников Глеба. Парню показалось, будто две картинки наложились друг на друга, а из-под настоящего просвечивало прошлое. Наступающие были одновременно и в том, и в другом времени – и рыцарями, и безумными санитарами с автоматами.

«Это сон, – догадался парень, – неудивительно, что тевтонцы появились, мы о них в последнее время только и думаем… Надо бы переключиться на что-то поприятнее».

Руку что-то обожгло. Глеб увидел, как на ладони наливается красным изображение сокола, и… проснулся.

Северин прошел через полутемный холл и выскользнул на улицу, придержав колокольчик над дверью – просто по привычке не поднимать лишний раз шума. Не хотелось, чтобы хозяева гостиницы застали его в таком состоянии. Подумают еще, что их постояльцы какие-нибудь наркоманы.

Голова кружилась, ноги путались, и Северин двинулся по тропинке, ведущей в сосновый лес. Там ему стало лучше. Головная боль, так неожиданно появившаяся, стала проходить. Он постоял немного, прижавшись лбом к шершавой сосновой коре, и двинулся дальше, чувствуя себя гораздо бодрее. Скоро в воздухе запахло солью, тропинка шла в сторону моря.

«И чего люди находят в гостиницах, – подумал парень, – куда как приятнее, да и проще, поставить палатку. Нет же, сидят в тесных клетушках, не видя ни неба, ни леса вокруг, как будто дома этого не хватает».

Вдруг его тело пронзила вспышка боли. Северин едва успел изумленно выдохнуть, как новый приступ заставил его согнуться.

«Что это со мной?!»

Северина охватила паника. Он никогда не болел, даже в интернате во время сезонных эпидемий, когда половина ребят лежала с гриппом или ОРВИ. Даже когда съел однажды на спор целую кучу незрелых зеленых яблок.

Не удержавшись на ногах, парень упал на усыпанную сухими иглами землю.

В голове вспыхнула догадка.

Яд! Их всех отравили, скорее всего, за ужином. Надо вызвать подмогу, там же, в гостинице, ребята и Динка.

Северин представил, что она может чувствовать, если даже с его закаленным организмом, с учетом всех его особенностей, творится такое, и парню стало страшно. Забыв обо всем, он поднялся на ноги и бросился назад, к гостинице. Сосны так и мелькали перед глазами, шум ветра слился в протяжный гул. Наконец впереди показались огни деревушки, где они остановились. И, о чудо, на парковке у гостиницы стояла «Скорая». Наверное, кто-то вовремя сообразил, что происходит, и вызвал подмогу. Парень бессильно прислонился к стволу дерева.

– Спасибо тебе, Велес, спасибо, отец! – искренне взмолился он. – Пусть с ними все будет хорошо! Я не могу больше никого потерять!

Из дверей гостиницы появились два врача с каталкой, и сердце Северина на миг замерло. На носилках лежала Дина. Черные волосы разметались по подголовнику, девочка, похоже, спала. Благодаря обострившемуся зрению Северин видел и румянец на щеках, и то, как ровно поднимается и опадает на груди простыня. Значит, все в порядке. Да и медики не суетились, никто не кричал: «Мы ее теряем» и не тащил какое-нибудь жуткое медицинское оборудование, как в кино.

Северину захотелось броситься к Динке, узнать, как она себя чувствует, посмотреть, как там остальные. Он уже почти шагнул в освещенный фонарями круг света, как вдруг зверь внутри предостерегающе зарычал.

Стой! Это враги! – обожгло сознание, и Северин почувствовал, что волоски на руках становятся дыбом. У работников «Скорой помощи» бывает разная форма, но нигде врачи не носят под халатами черных штурмовых комбинезонов, а водители «неотложек» не прикрывают полой медицинского халата короткий автомат…

Пока Северин, сжав зубы, наблюдал за происходящим, носилки загрузили в машину. Затем вернулись в дом и вышли уже с так же безвольно лежащим на каталке Яном.

После того как погрузили и его, двери захлопнулись, и машина взревела мотором.

Очевидно, Глеб и Александра уже были внутри.

«Скорая» мигнула желтыми фарами и поехала по дороге.

Друзей увозили. Времени на размышления не было. Северин побежал вслед за машиной, на бегу принимая более приспособленную для погони форму. Злость царапала горло, прорывалась наружу тихим рычанием. Хорошо, что враги все еще внутри дурнопахнущих металлических коробок на колесах, иначе он бы не удержался и порвал им глотки.

Преследовать машину было легко, и постепенно волк немного успокоился. Фургон повернул на узкую лесную дорогу. Здесь следовать за похитителями оказалось еще проще. Он даже затеял игру, нарезая большие круги вокруг машины и оставаясь за пределами видимости тех, кто в ней находился.

«Скорая» проехала еще немного, выехала из леса и остановилась у большого особняка, обнесенного высоким забором. Изнутри пахло собачьим духом. Волк остановился поодаль, наблюдая, как машина въезжает в ворота. Инстинкты гнали на охоту – туда, за забор, где враги, сами не понимая того, заперли себя в мышеловке, но неожиданно в спор вступил голос разума. Он не должен действовать один. Нужно посоветоваться, узнать решение старшего. Волк колебался, мотал головой, тряс ушами, но человеческая сущность возобладала, и вскоре на траве сидел синеглазый парень со слегка взъерошенными после быстрого бега волосами.

Еще раз посмотрев в сторону дома, он вытащил из кармана джинсов мобильник и нажал вызов. Евгений Михайлович откликнулся сразу.

– Что случилось? – спросил он, не тратя время на приветствия и прочие сантименты.

Оно и понятно. Северин слишком редко звонил ему, и сам факт звонка ясно говорил о том, что группа оказалась в чрезвычайной ситуации.

На изложение всей немногочисленной информации ушло не так уж много времени.

– Засеки координаты этого места и вышли мне, – сказал директор, когда парень закончил доклад. – Плохо, что группа оказалась в плену, и так не вовремя, когда вы как раз вышли на след.

– Никто ничего не скажет! – заверил Северин.

Евгений Михайлович сухо усмехнулся.

– Времена героев прошли, мой мальчик, – проговорил он едко. – Сейчас есть разные средства вытрясти информацию из любого, хочет тот того или нет. Если ребят успеют обработать, само существование нашей школы окажется под угрозой.

Сейчас Северина меньше всего волновала судьба школы. Как можно думать об этом, когда друзья в опасности?! Но следующие же слова Евгения Михайловича примирили с ним парня.

– Твои друзья подвергаются большому риску, – сказал директор, вмиг вновь становясь очень серьезным. – Подумай, сможешь ли ты вытащить их один, не дожидаясь подкрепления?

Это было по душе и Северину, и волку, который давно уже рвался в бой.

– Конечно, – ответил парень за них обоих.

– Вот и хорошо, – голос директора стал мягче. – Действуй, но будь крайне осторожен и не попадись сам. Успех операции зависит только от тебя, как и жизни твоих товарищей.

– Спасибо! Я справлюсь!

– Ты молодец.

Положив мобильник в карман, Северин уставился на глухие ворота и принялся думать о захваченных в плен друзьях, позволяя разгораться в груди огню ярости. Он вспомнил лежащую на скользкой от ливня земле Арину, а потом почему-то сразу Динку – смешную, похожую на маленького лесного зверька. Он вспомнил, как нес ее из моря, когда девочка притворилась, будто тонет; как она жадно ела на поляне землянику, засовывая ее в рот обеими руками, пачкая в ягодном соке ладошки. Динка… Она такая милая, искренняя и беззащитная. Обидеть ее – преступление. Тот, кто делает это, достоин самой страшной кары.

• Предыдущая
• 34/46
• Следующая