Верный садовник - ле Карре Джон - Страница 24

• Предыдущая
• 24/110
• Следующая

Вот я и произнес те слова, которые ты хотела услышать. Наверное, в состоянии аффекта. Я верую. В бога. В любовь. В Тессу. Когда мы на сцене вместе, я верую. Могу поклясться в чем угодно, что и делаю всякий раз, когда прихожу к тебе, но и от твоей просьбы отдает театральностью. Ты не можешь не понимать, что в реальной жизни такое невозможно. Обещаю, говорю я, и ты заставляешь меня повторить. Обещаю, обещаю. Люблю тебя и обещаю. И тут же ты целуешь губы, которые вымолвили это постыдное обещание: один поцелуй, чтобы закрыть мне рот и скрепить контракт; одно короткое объятие, чтобы связать меня и дать возможность вдохнуть запах твоих волос".

— Документы отправлены дипломатической почтой соответствующему заместителю министра в Лондон, — объяснил Вудроу Робу. — На текущий момент они засекречены.

— Почему?

— Потому что в них содержались очень серьезные обвинения.

— Против кого?

— Извините, ответить не могу.

— Компании, конкретного человека?

— Извините.

— Сколько она передала вам страниц?

— Пятнадцать, возможно, двадцать. С приложением.

— Фотографии, иллюстрации?

— Извините.

— Магнитофонные записи? Дискеты… отпечатанные признания, заявления?

— Извините.

— Какому заместителю министра вы отправили документы?

— Сэру Бернарду Пеллегрину.

— Вы оставили себе копию?

— Наша политика — держать в посольстве минимум важных документов.

— Осталась у вас копия или нет?

— Нет.

— Текст был отпечатан?

— Кем?

— Отпечатан или написан от руки?

— Отпечатан.

— На чем?

— Я не специалист по отпечатанным текстам.

— Его отпечатали на пишущей машинке или на принтере? С компьютера. Вы помните, какой шрифт? Какая гарнитура?

Вудроу раздраженно повел плечами.

— Может, курсив? — не унимался Роб.

— Нет.

— Или стилизация под почерк?

— Обычный латинский шрифт.

— Компьютерный?

— Да.

— Хоть это вы помните. Приложение было отпечатано?

— Вероятно.

— Тем же шрифтом?

— Вероятно.

— Значит, пятнадцать или двадцать страниц, напечатанные обычным латинским шрифтом. Благодарю вас. Лондон отреагировал?

— Естественно.

— Ответ вам дал Пеллегрин?

— Пеллегрин или один из его помощников.

— И что вам ответили?

— Ничего не предпринимать.

— Без объяснения причин? — вопросы сыпались, словно удары.

— Так называемые доказательства, приведенные в документе, были признаны тенденциозными. Тщательное расследование не привело бы ни к каким результатам и лишь ухудшило бы наши отношения с правительством Кении.

— Вы познакомили Тессу с ответом: ничего не предпринимать?

— В общих словах.

— И что вы ей сказали? — спросила Лесли.

— Я сказал то, что считал наиболее приемлемым, учитывая ее состояние: смерть ребенка, значимость, которую она придавала документам.

Лесли выключила диктофон, начала собирать блокноты.

— То есть сочли, что ложь наиболее приемлема для нее, сэр? По вашему разумению?

— Лондон взял расследование на себя. Принял определенные меры.

На какое-то мгновение Вудроу поверил, что допрос закончен. Но Роб придерживался иного мнения.

— Еще один момент, мистер Вудроу, если вы не возражаете. «Белл, Баркер и Бенджамин». Более известные как «Три Биз» [25].

На лице Вудроу не дрогнул ни единый мускул.

— Реклама по всему городу. «Три Биз» работают на Африку". "Жужжат для меня, сладенький! Я люблю «Три Биз». Штаб-квартира на этой же улице. Большое новое стеклянное здание. Выглядит как Далек [26].

— При чем тут они?

— Прошлым вечером мы нарисовали профиль компании, не так ли, Лес? Очень любопытная контора, вы, должно быть, об этом и не знаете. Везде у них есть своя доля. Отели, туристические агентства, газеты, страховые компании, банки, месторождения золота, угля, меди, импорт легковых автомобилей, судов, грузовиков… я могу продолжать до бесконечности. Плюс лекарства. «Три Биз» жужжат для вашего здоровья". Этот рекламный щит мы увидели, когда ехали сюда, не так ли, Лес?

— Совсем рядом с посольством, — подтвердила Лес.

— И они на короткой ноге с ближайшим окружением Мои, насколько нам известно. Частные самолеты, длинноногие девицы в любом количестве.

— Полагаю, за этим последует какой-то вывод.

— Да нет. Мне просто хотелось видеть выражение вашего лица, когда я о них упомянул. Вы доставили мне такое удовольствие. Благодарим вас за ваше долготерпение.

Лесли все собирала свою сумку. Если судить по ее реакции, она пропускала мужской разговор мимо ушей.

— Таких, как вы, следует останавливать, — вдруг сказала она, покачав головой. — Вы думаете, что решаете мировые проблемы, но в действительности сами являетесь проблемой для мира.

— Она говорит, что вы гребаный лжец, — пояснил Роб.

На этот раз Вудроу не стал провожать их до двери. Остался на своем посту за столом, вслушиваясь в удаляющиеся шаги своих гостей, потом позвонил дежурному и попросил, самым небрежным тоном, сообщить ему, когда эти господа покинут посольство. Узнав, что покинули, незамедлительно направился в кабинет Коулриджа. Он знал, что в данный момент посла на месте нет, потому что с самого утра Коулридж поехал на встречу с министром иностранных дел Кении. Милдрен, расслабившись, с кем-то болтал по внутреннему телефону.

— Это срочно, — бросил Вудроу, показывая Милдрену, что он, в отличие от секретаря, не тратит рабочее время на пустопорожние разговоры.

Сев за стол Коулриджа, Вудроу наблюдал, как Милдрен достает из личного сейфа посла белую ромбовидную пластину-ключ и недовольно вставляет ее в телефонный аппарат спецсвязи.

— С кем хотите поговорить? — с наглостью, свойственной секретарям, спросил Милдрен.

— Вон отсюда! — ответствовал Вудроу. И, как только за ним закрылась дверь, набрал прямой номер сэра Бернарда Пеллегрина.

Они сидели на веранде, двое коллег-дипломатов, после плотного обеда наслаждающихся перед сном капелькой коньяка. Глория осталась в гостиной.

— То, что я сейчас скажу, ужасно, Джастин, — начал Вудроу, — но я вынужден это сказать. Велика вероятность того, что ее изнасиловали. Мне очень, очень жаль. И ее, и тебя.

И Вудроу действительно сожалел, не мог не сожалеть. По-другому и быть не могло,

— Конечно, официальных результатов вскрытия еще нет, информация предварительная, — продолжал он, избегая взгляда Джастина. — Но сомнений у них практически нет, — он решил чуть подсластить пилюлю. — Полиция полагает, что теперь у них хотя бы есть мотив. Им это поможет в раскрытии преступления, пусть пока у них нет даже подозреваемых.

Джастин замер, обеими руками вцепившись в бокал для коньяка, держал его, словно врученный ему кубок.

— Только вероятность? — наконец вымолвил он. — Это очень странно. Как такое может быть?

Вудроу и представить себе не мог, что его вновь будут допрашивать, но почему-то, объяснить он не мог, вопросы Джастина порадовали его. В него словно вселился дьявол.

— Ну, очевидно, они должны спросить себя, не имело ли места обоюдное согласие. Таков порядок.

— Согласие кого с кем? — в недоумении спросил Джастин.

— Ну, того… кого они имеют в виду. Не можем же мы брать на себя их обязанности, не так ли?

— Нет. Не можем. Тебе крепко достается, Сэнди. Вся грязная работа легла на тебя. А теперь, полагаю, нам надо вернуться к Глории. Как благоразумно она поступила, оставив нас вдвоем. Ее светлая английская кожа не выдержала бы контакта с царством африканских насекомых. — Он поднялся, открыл дверь. — Глория, дорогая, мы совсем про тебя забыли.

Джастин Куэйл похоронил свою убиенную жену на прекрасном африканском кладбище, которое называлось Лангата, под палисандровым деревом, между ее мертворожденным сыном Гартом и пятилетним мальчиком-кикуйю, за которым приглядывал отлитый из пластмассы коленопреклоненный ангел со щитом. Надпись на щите сообщала о том, что мальчик присоединился к святым. Чуть дальше лежал Горацио Джон Уильяме из Дорсета, покоящийся с богом, у ног Тессы — Миранда К. Соупер, вечно любимая. Но Гарт и маленький африканский мальчик, Гитау Каранджа, стали ее ближайшими соседями. Тесса легла с ними плечом к плечу, как хотел Джастин и чего, затратив немало его денег, добилась Глория. Во время церемонии Джастин стоял отдельно от всех, с могилой Тессы по левую руку, Гарта — по правую. Вудроу и Глория держались в двух шагах позади, хотя раньше все время находились рядом, чтобы поддержать и хоть как-то прикрыть его от репортеров и фотокоров, которые прежде всего старались выполнить профессиональный долг и донести до своих читателей комментарии и фотографии «рогатого» английского дипломата и несостоявшегося отца, убитая жена которого выносила (это уже из таблоидов) ребенка своего африканского любовника. Конечно же, в объективы фотоаппаратов попала и могила Гарта.

• Предыдущая
• 24/110
• Следующая