Верный садовник - ле Карре Джон - Страница 62

• Предыдущая
• 62/110
• Следующая

В электронном письме от Арнольда указываются практические проблемы, связанные с лечением этого заболевания на местах:

— Диагноз устанавливается не сразу. Пациенты должны несколько раз приносить образцы слюны.

— Необходимы лабораторные исследования, но микроскопы часто ломаются или их крадут.

— Нет красящего вещества для выявления бациллы. Красящее вещество продают, выпивают, оно заканчивается, новое не поступает.

— Лечение занимает восемь месяцев. Пациент, которому через месяц становится лучше, прекращает лечиться и продает таблетки. Болезнь возвращается в устойчивой к лекарственным препаратам форме.

— Таблетки от ТБ продают на африканских черных рынках как лекарство от венерических заболеваний. Всемирная организация здравоохранения настаивает на том, чтобы пациент принимал таблетку в присутствии медицинского персонала. Результат: на черном рынке таблетки продаются «мокрые» или «сухие», в зависимости от того, побывали ли они в чьем-то рту…

Есть и постскриптум:

ТБ убивает больше матерей, чем любая другая болезнь. В Африке женщины всегда платят самую большую цену. Ванза была подопытным кроликом и стала жертвой.

Так же, как были подопытными кроликами целые деревни, населенные Ванзами.

Отрывки из статьи на четвертой странице «Интернейшнл герольд трибюн»:

«Запад уже предупрежден о том, что он уязвим для устойчивых к лекарственным препаратам штаммов ТБ».

Автор статьи Дональд Дж. Макнейл-младший, «Нью-Йорк таймс севис». В нескольких абзацах подчеркивания Тессы.

"Амстердам. — Согласно отчетам Всемирной организации здравоохранения и других анти-ТБ-групп, смертоносные устойчивые к лекарственным препаратам штаммы туберкулеза множатся не только в бедных странах, но и на богатом Западе.

Это послание: «Смотрите, парни, дело серьезное, — говорит доктор Маркос Эспинал, ведущий автор отчета. — В будущем нам грозит серьезнейший кризис…»

Но наиболее веский довод, благодаря которому ВОЗ может собрать необходимые средства на лечение, состоит в следующем: неконтролируемое взрывное распространение ТБ в «третьем мире» приведет к появлению штаммов, устойчивых к лекарственным препаратам и очень заразным, которые и обрушатся на Запад".

Пометка Тессы, почерк несколько отличается от обычного, словно она пыталась сдержать переполнявшие ее эмоции:

«Арнольд говорит: „Русские эмигранты, приезжавшие в США, особенно те, кто вышел прямо из лагерей, несли в себе мультирезистентные штаммы ТБ. То же самое, только в большей степени, наблюдается и в Кении, где мультирезистентность не есть синоним положительной реакции на ВИЧ“. Его друг лечит туберкулезных больных в бруклинском районе Бей-Ридж, и он пишет, что число заболевших растет пугающими темпами. Болезнь распространяется по США, особенно в густонаселенных городах, и темпы ее распространения нарастают».

Перевод вышесказанного на язык фондовых бирж: если рынок противотуберкулезных препаратов станет расти согласно прогнозу, на этом можно будет заработать миллиарды и миллиарды долларов, и заработает их «Дипракса», при условии, что всесторонняя апробация препарата в Африке не выявит опасных побочных эффектов.

Эта мысль заставляет Джастина вернуться к событиям, связанным с больницей Ухуру в Найроби. Среди бумаг, переданных ему Лесли, он находит фотокопии листков, на которых Тесса пыталась описать историю болезни Ванзы.

"Ванза — мать-одиночка.

Она не умеет ни читать, ни писать.

Я встретила ее в деревне, где она родилась и выросла, потом в трущобах Киберы. Она беременна от своего дяди, который ее изнасиловал, а потом заявил, что она соблазнила его. Это ее первая беременность. Ванза ушла из деревни, чтобы ее больше не насиловал ни дядя, ни другой мужчина, который домогался ее.

Ванза говорит, что многие жители деревни болеют и сильно кашляют. У многих мужчин СПИД, у женщин тоже. Две беременные женщины недавно умерли. Как и Ванза, они ходили в медицинский центр, расположенный в пяти милях от деревни. Ванза больше не хотела ходить туда. Она боялась, что таблетки, которые там давали, приносили вред. Последнее говорит о том, что Ванза умна, поскольку большинство местных женщин свято верят врачам, правда, уколы пользуются у них большим уважением, чем таблетки.

В Кибере к ней приезжали белый мужчина и белая женщина. В белых халатах, поэтому она решила, что они — врачи. Они знали, из какой она приехала деревни. Они дали ей какие-то таблетки, те же самые, которые она принимала и в больнице.

Ванза говорит, что мужчину звали Лорбир. Я много раз заставляла ее повторить его имя или фамилию. Белая женщина, которая приезжала с ним, не представлялась, но она осматривала Ванзу и брала на анализ кровь, мочу и слюну.

В Киберу они приезжали к ней еще дважды. Другие люди, живущие в той же хибаре, что и Ванза, их не интересовали. Они сказали ей, что она будет рожать в больнице, потому что больна. Эти слова вызвали у Ванзы тревогу. В Кибере болели многие беременные женщины, но они не рожали в больнице.

Лорбир сказал, что все будет бесплатно, что все расходы на ее пребывание в больнице уже оплачены. Она не спросила кем. Она говорит, что мужчина и женщина очень волновались. Она не хотела, чтобы они волновались. Даже пошутила по этому поводу, но они не рассмеялись.

На следующий день за ней пришла машина. До родов оставалось совсем ничего. Впервые в жизни она ехала на машине. Через два дня в больницу пришел Киоко, ее брат. Он узнал, что она в больнице. Киоко умеет читать и писать и очень умен. Брат и сестра очень любили друг друга. Ванзе пятнадцать лет.

Киоко говорит, когда в деревне умирала еще одна беременная женщина, эти же белые приходили к ней и брали на анализ кровь, мочу и слюну, как и у Ванзы. Тогда же они прослышали о том, что Ванза убежала из деревни в Киберу. Киоко говорит, что они очень заинтересовались Ванзой, спросили его, как ее найти, и все записали в блокнот. Именно следуя указаниям Киоко, они и разыскали Ванзу в Кибере, а потом определили в больницу Ухуру для обследования. Ванза — африканский подопытный кролик, одна из тех, кого убила «Дипракса».

Тесса говорит с ним, сидя по другую сторону стола. Она на седьмом месяце беременности. Они завтракают. Мустафа стоит у двери в кухню, чуть в глубине, поэтому знает, когда принести гренок, когда долить чаю. Утро — самое счастливое время дня. Как и вечер. Но утром разговор идет легче.

— Джастин.

— Тесса.

— Готов?

— Само внимание.

— Фамилия Лорбир тебе что-нибудь говорит?

— Абсолютно ничего.

— Он — немец?

— Возможно.

— Или голландец?

— Тоже возможно. Но стопроцентной гарантии дать не могу. Не можешь заполнить пустые клеточки в кроссворде?

— Мне сейчас не до кроссвордов, — задумчиво отвечает она. Тесса-адвокат. «В сравнении со мной могила — балаболка».

«Ни Дж., ни Г., ни А.» Сие означает: Джастин, Гита и Арнольд, никого из них нет. В палате она одна. С Ванзой.

"15.23. Входят белый мужчина с мясистым лицом и женщина славянского типа. Оба в белых халатах, ее — распахнут. Еще трое мужчин. Все в белых халатах. На карманах вышиты украденные пчелки Наполеона. Подходят к кровати Ваты, смотрят на нее.

Я: «Кто вы? Что вы с ней делаете?Вы — врачи?» Они меня игнорируют, смотрят на Ванзу, прислушиваются к дыханию, замеряют пульс, температуру, поднимают веки, чтобы посмотреть на глаза, слушают сердце, зовут: «Ванза». Никакой ответной реакции. Я: «Вы — Лорбир? Кто вы? Как вас зовут?» Славянская женщина: «Тебя это не касается». Уходят.

Славянская женщина — та еще сука. Крашеные черные волосы, длинные ноги, вихляющиеся бедра, ничего не может с этим поделать".

Как нарушитель, застигнутый на месте преступления, Джастин засовывает листки с записями Тессы под ближайшую стопку бумаг, вскакивает, в ужасе поворачивается к двери. Кто-то молотит по ней кулаком. Джастин видит, как в ритме ударов подрагивают доски, слышит очень знакомый громогласный английский голос.

• Предыдущая
• 62/110
• Следующая