Большая книга ужасов. Millennium - Усачева Елена Александровна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/93
- Следующая
Глава седьмая
Трава дьявола
Они сидели на сухих иголках под елками. С широких лап стекали последние капли дождя. Лужицы весело булькали, хлюпали и чавкали, принимая жизнерадостную капель.
Томочка икала. Кузя гладила ее по плечу, но непроизвольная судорога все сотрясала и сотрясала тело Миленькой.
Мальчишки по-деловому оголились по пояс, выжали свои футболки и рубашки, и теперь подставляли солнцу сутулые спины и тощие плечи. Юрка грыз соломинку. Гвардейцы вырывали друг у друга уже заметно потрепанный зеленый стебелек, совали заостренные листья в рот.
– Что вы, как коровы, ботву какую-то жуете, – одернула их Алена.
– Прикольная такая… кисленькая.
Кривой лениво отобрал у гвардейцев гладкий стебелек и понюхал его. Подумал было гаркнуть на одного из двух оставшихся приспешников, но не стал ничего делать. После совершенных подвигов он был благодушен. Мир спасать ему понравилось. Он готов был и дальше побеждать драконов.
– Крапива? – Алена издалека посмотрела на перепачканные зеленью руки Кривого, на зубчатые листики на мятом стебельке.
– Мы тебе уже показывали. Она у нас в лагере растет. Попробуй, нервы успокаивает.
– Мне сейчас совсем упокоиться не хватает.
Алена сунула кусочек листика в рот, вдумчиво пожевала. Горечь неприятной кляксой расплылась по языку, связала горло.
– Что за гадость! – сплюнула она, вдохнула, чтобы прогнать неприятный вкус. Но холодок только усилил противный вкус.
– Хватит ерундой страдать! – стукнула она по рукам Юрку, заставляя выбросить растение. – Голодны – делайте себе еще бутерброды.
– Нет бутербродов, – вздохнул физрук.
Он сидел над рюкзаком. На мокрой траве были разложены белые ошметки – все, что осталось от хлеба.
– Значит, ешьте колбасу, – разозлилась Алена. – Прямо от батона и откусывайте.
С чего вдруг в ней проснулась такая ярость? Все живы, все здоровы, ничего страшного не случилось и не случится.
«Ик», – возразила ей Томочка.
Алена покосилась на Матвея. Он снова демонстрировал свои безукоризненные мышцы – майка сушилась на его плече. Вожатый поймал ее взгляд и довольно потер руки.
– Что же! – громогласно возвестил он. – В путь! Выйдем из леса, там обсушимся и отдохнем.
Все с кряхтением стали подниматься, по новой принялись жаловаться на мокрые ноги, натертые пятки, отбитые в беге ступни, а за компанию на холод и голод. Одна Моторова осталась сидеть. Ноги ее были разбиты в кровь. Во время бега одна лямочка в сандалиях не выдержала и лопнула, нога осталась босой, на другой ноге ремешок натер мизинчик.
– Ты, как всегда, вырядилась, – уронил на нее свое веское мнение Королев.
– Ну да, – покорно согласилась Аня, и улыбка ее при этом стала грустной.
– Кто же так в поход-то ходит? – продолжал праведно негодовать Лешка.
– Так получилось, – спокойно ответила Моторова, не собираясь обижаться на его резкие слова.
– Отвали от нее, – как всегда грубо, вмешалась Ирка. – У тебя все с копытами в порядке? Вот и топай!
Лешка и потопал, причем с весьма довольной физиономией.
Постников стоял в стороне, то трогая пальцами щеку, то прижимая пятерню к груди. Но вот, решившись, он подошел к Алене.
– Нам нельзя идти дальше, – с волнением воскликнул он.
– И ты туда же! – возмутилась вожатая.
Сотовый намок и выключился, в объективе фотоаппарата скопился конденсат, футболка и носки промокли, а переодеваться было не во что. Алена готова была сейчас порвать любого встречного, а особенно Посю с его жалобами.
На Валькино взволнованное восклицание все с готовностью остановились. Один физрук продолжал колдовать над своим промокшим рюкзаком, перекладывая с правой стороны на левую расползающиеся хлебные мякиши.
– Тут девчонка странная крутится! – От неожиданного внимания Пося стал волноваться еще больше, а потому уже чуть ли не орал. – Я ее в лагере видел. Все бубнит, что она нас уничтожит.
– Ты уверен, что такие страшилки надо рассказывать днем, а не ночью? – рыкнула на него Алена.
– Это не страшилка! Это правда! – От того, что ему не верили, Валька перешел на взволнованное взвизгивание.
– Какая правда? – Алена еле сдерживалась, чтобы не врезать надоедливому Посе.
– Это она в молнию превратилась. – Валька кричал, и криком пугал сам себя. От страха глаза его стали огромными. Он даже пятиться начал. – Сначала сказала, что все мальчишки вруны, а потом пообещала всех убить.
– Ты ее видел? – удивленно прошептала Аня.
– Что за ботва? – хрипло спросила Ирка. – Что за серийный убийца?
– Нам нельзя туда идти! – суетился Пося. – Надо возвращаться!
– Куда возвращаться? – спокойно спросил Матвей и положил ладони Вале на плечи. – Нам осталось идти два часа, нас будет ждать автобус. Обратно топать дольше. Через лес пройдем, там будет деревня. Купим молочка парного…
– Нет, нельзя! – стал вырываться Валька.
Народ возбужденно загудел, обсуждая неожиданную новость.
– На фига рисковать?! – выкрикнула Ирка.
– Мы рискуем только попасть в воображариум писателя Постникова, – возмутился Королев. Ему не терпелось двинуться дальше.
– Нет никакой девочки, – шумела женская половина отряда во главе с Томочкой. – Выдумки Поси.
– Есть, – тихо произнесла Анька и уткнулась подбородком в свои коленки. Сейчас она особенно остро поняла, что любит Королева и не сможет без него жить.
– Чего, правда, что ли? – присела рядом Зайцева.
– Да вон же она, с бензопилой! – радостно воскликнул Кривой.
Лес потонул в воплях и криках. Девчонки прыснули в разные стороны. Кузя тащила икающую Томочку. После недолгих метаний все рванули вверх по дороге, через кусты бересклета, рябину и колючую малину.
– Вставай! – потянул за руку тихо сидящую Анечку Королев.
Она послушно встала, послушно побежала. Впереди мелькала голая спина Кривого.
За пригорком шум усилился.
– Не пройти!
– Болото!
– Потонем!
– Тихо!
– Пусти!
– Бежим!
– А ну все успокоились!
Алена взбежала на пригорок и остановилась. Отряд горохом рассыпался по кромке топкой трясины. Томочка икала с частотой пулеметных выстрелов.
– Ну, давай уже! – тянул спотыкающуюся Аню Лешка.
– Погоди! – Моторова вырвалась и тут же упала.
– Всем стоять! – Для верности образу Алене не помешал бы кольт, и пара выстрелов из него в воздух. – Никакой паники!
Но тут у вожатой в глазах все немного раздвоилось. Вроде бы мир остался таким, каким и был – наполненный светом и воздухом лес после ливня, но в то же время что-то стало с его красками. Они исчезли. Темно-серые деревья, темно-серая трава. И на этой траве стоит Канашевич. Серая футболка, серая юбка, белые теннисные туфли – символ бесцветия. Смотрит зло.
У Алены во рту вновь появился неприятный привкус, словно она опять пожевала странной травы.
Канашевич исчезла. Миры соединились, все вокруг заполнили цвета и звуки.
Мальчишки штурмовали болото. Впереди почему-то оказался Кривой. Алена была уверена, что он пошутил, крикнув про девочку. А раз так, то чего он-то испугался?
– Подержи его! – Матвей передал Алене в руки обмякшего Посю. – Все за мной! – молодецким криком созвал свою разбредшуюся паству вожатый.
Его крик подействовал, ребята перестали суетиться и потянулись за побежавшим вдоль низины Матвеем. Кривой тянул из болота застрявшую Зайцеву. Они извозились в грязи, даже носы у них были перепачканы.
– Глаза открой! – Алена встряхнула осоловевшего от страха Вальку. – Нет никого!
– Как же нет, – вяло улыбнулся Пося. – Вон стоит, на Юрку смотрит.
Алена снова взглянула вниз. Канашевич не было, зато в болоте творилось что-то невозможное – Кривонос тонул. Он стоял по пояс в трясине, дергался, а прочь от него по колено в воде брела Зайцева.
Алена выпустила Вальку, отчего он сразу же сполз на землю и растекся по ней безвольной тушкой.
– Все пропало, – прошептал он.
- Предыдущая
- 19/93
- Следующая