Арсен Люпен против Херлока Шолмса - Леблан Морис - Страница 9
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
Однако ничего подобного не произошло. Эршман даже не пошевелился, впившись глазами в зажатый в правой руке листок бумаги, а левой скомкал обрывки какого-то конверта.
– Триста пять тысяч, – повторил распорядитель. – Один… Два… Еще есть время… Кто больше?.. Повторяю… Раз… Два…
Эршман не реагировал. Во вновь наступившей тишине раздался удар молотка.
– Четыреста тысяч, – вдруг завопил Эршман, будто этот звук вывел его из оцепенения.
Но поздно. Продажа с торгов совершилась.
Все кинулись к нему. Что произошло? Почему раньше не назвал свою цену?
Он только лишь смеялся.
– Что произошло? Да сам не знаю. Отвлекся вдруг на какую-то минуту.
– Как это возможно?
– Да вот принесли тут письмо.
– Это из-за него?
– Отвлекся на минутку.
В зале был и Ганимар. Он видел, как продавалось кольцо, и подошел к одному из посыльных.
– Вы передавали письмо господину Эршману?
– Да.
– А от кого?
– От одной дамы.
– Где она?
– Где? Вон там, в густой вуали.
– Та, что уже выходит?
– Да.
Ганимар кинулся к дверям за дамой, которая в тот момент спускалась по лестнице. Он побежал следом, но у самого входа не смог быстро пробраться сквозь толпу. Выскочив наконец на улицу, он понял, что она исчезла.
Тогда Ганимар, вернувшись обратно, подошел к Эршману, представился и стал расспрашивать о письме. Тот передал его ему. На листке бумаги незнакомым финансисту почерком кто-то торопливо нацарапал карандашом: «Голубой бриллиант приносит несчастье. Вспомните об участи барона д'Отрека».
Однако на этом приключения голубого бриллианта не закончились. Он приобрел известность благодаря убийству барона д'Отрека, а затем происшествию в зале Друо, но поистине всеобщую славу получил лишь полгода спустя. Ведь как раз следующим летом у графини де Крозон похитили с таким трудом приобретенную драгоценную вещицу.
Напомню об этой любопытной истории, чьи драматические, волнующие повороты в то время всецело занимали наши умы. Лишь сегодня мне позволено пролить свет на некоторые обстоятельства этого дела.
Вечером 10 августа в салоне великолепного замка Крозонов, что возвышается над бухтой Сены, собрались гости. Звучала музыка. Сама графиня села за рояль, положив на тумбочку возле инструмента свои кольца, в том числе и перстень барона д'Отрека.
Час спустя граф удалился в свои апартаменты. Его примеру последовали и оба кузена д'Андель. В гостиной оставались лишь австрийский консул господин Блейхен с супругой и задушевная подруга графини де Крозон мадам де Реаль.
Шла беседа. Потом графиня погасила большую лампу на столе. Господин Блейхен погасил две лампы, стоявшие на рояле. На какое-то мгновение комната погрузилась в полную темноту, затем консул зажег свечу, и все трое разошлись по своим спальням. Однако, едва придя к себе, графиня вспомнила о кольцах и отправила за ними горничную. Та принесла их с тумбочки и разложила на каминной полке. Графиня и не подумала на них взглянуть. Но на следующее утро обнаружила пропажу перстня с голубым бриллиантом.
Пришлось рассказать все мужу. Мнение супругов было единодушным: горничная вне подозрений, значит, кражу мог совершить лишь господин Блейхен.
Граф вызвал главного комиссара Амьена, который завел дело и организовал негласное пристальное наблюдение за господином Блейхеном с тем, чтобы помешать тому продать или вывезти из страны драгоценность.
День и ночь полицейские сторожили дом.
Так, без каких-либо происшествий прошло две недели. В конце концов господин Блейхен собрался уезжать. В этот день против него было выдвинуто обвинение. Комиссар дал приказ обыскать его вещи. В маленькой сумочке, ключ от которой консул всегда носил с собой, был найден флакон с зубным порошком, а в нем – кольцо!
Госпожа Блейхен упала в обморок. Супруга ее тут же взяли под арест.
Читатель помнит, какой системы защиты придерживался обвиняемый. Он утверждал, что кольцо из мести было подброшено ему графом де Крозон. «Граф груб, он мучает свою жену. Я долго беседовал с нею и советовал развестись. Узнав об этом, граф решил отомстить. Он сам взял кольцо и засунул его в мой туалетный несессер». Однако граф и графиня упорно продолжали утверждать свое. Обе эти версии были одинаково возможны, одинаково вероятны, оставалось лишь выбрать одну из них. Ни единого доказательства, способного поколебать чашу весов, ни с той, ни с другой стороны. Так, в переговорах, поисках и догадках прошел целый месяц, однако ничего определенного не прибавилось.
Устав от шума, поднявшегося вокруг этого дела, убедившись в том, что им не удастся представить хоть какое-нибудь доказательство, подтверждающее их обвинения, господа де Крозон потребовали, чтобы из Парижа прислали полицейского, способного распутать этот клубок. К ним направили Ганимара.
Целых четыре дня старик главный инспектор что-то вынюхивал, выглядывал, облазил весь парк, вступал в долгие переговоры с горничной, шофером, садовниками, даже почтовыми служащими из ближайшего отделения, осмотрел апартаменты, которые занимали Блейхены, кузены д'Андель и мадам де Реаль. И наконец однажды утром, даже не простившись с хозяевами, внезапно уехал.
Однако неделю спустя от него пришла телеграмма:
«Прошу прибыть завтра в пятницу, в пять часов вечера в кафе „Японский чай“ на улице Буасси-д'Англа. Ганимар».
В пятницу, ровно в пять, графский автомобиль затормозил у дома 9 по улице Буасси-д'Англа. Ожидавший на тротуаре инспектор, не пускаясь в объяснения, проводил их на второй этаж кафе.
В зале сидели двое мужчин. Ганимар представил их:
– Господин Жербуа, преподаватель версальского лицея, у которого, как вы помните, Арсен Люпен украл полмиллиона, и господин Леонс д'Отрек, племянник и единственный наследник барона д'Отрека.
Все четверо сели. Спустя несколько минут к ним присоединился и пятый, шеф Сюртэ.
Господин Дюдуи был сильно не в духе. Поздоровавшись, он обратился к своему подчиненному:
– В чем дело, Ганимар? Мне в префектуре передали, что вы звонили. Что-нибудь серьезное?
– Очень серьезное, шеф. Не пройдет и часа, как именно здесь произойдет развязка некоторых событий, которым я немало поспособствовал. И мне казалось, что ваше присутствие необходимо.
– Равно как и присутствие Дьези и Фоленфана. Я видел их внизу, у дверей.
– Да, шеф.
– Да что у вас такое? Будете кого-нибудь арестовывать? К чему весь этот цирк? Давайте-ка, Ганимар, объясните все по порядку.
Ганимар помолчал с минуту, а затем, с явным желанием поразить слушателей, объявил:
– Прежде всего я утверждаю, что господин Блейхен не виноват в краже кольца.
– О! – воскликнул господин Дюдуи, – это всего лишь слова, за которые придется отвечать.
А граф поинтересовался:
– Именно к этому… открытию и привели все ваши поиски?
– Нет, месье. Через день после кражи трое из ваших гостей, совершая автомобильную прогулку, случайно оказались в городе Креси. Пока двое из них осматривали знаменитое поле сражения, третий поспешил на почту и отправил оттуда перевязанную и запечатанную по всем правилам коробочку, оценив ее содержимое в сто франков.
– Это вполне естественно, – заметил граф де Крозон.
– Возможно, вам покажется менее естественным, что этот человек вместо того, чтобы указать свое настоящее имя, назвался Руссо, а получатель, некий господин Белу, проживающий в Париже, съехал с квартиры в день получения посылки, другими словами, бриллианта.
– Речь идет, – спросил граф, – об одном из моих кузенов д'Андель?
– Эти господа тут ни при чем.
– Значит, мадам де Реаль?
– Да.
– Вы обвиняете мою подругу мадам де Реаль? – удивленно вскричала графиня.
– Ответьте только на один вопрос, мадам, – попросил Ганимар. – Мадам де Реаль была с вами в день покупки голубого бриллианта?
– Да, но мы были не вместе. Она пришла туда одна.
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
