Выбери любимый жанр

Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна - Леблан Морис - Страница 13


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

13

— Ах! Это…

— Примите сей урок как вам будет угодно, мсье, — сказал Люпэн.

Незнакомец приблизился и пытался заговорить.

— Вначале — кепку, — повторил Люпэн. — Кепку!

— Вы выслушаете меня!

— Нет.

— Да.

— Нет.

Дело обострялось самым нелепым образом. Второй из двух незнакомцев, до сих пор безмолвствовавший, положил руку на плечо своего спутника и сказал ему по-немецки:

— Оставь, я сам.

— Как так! Ведь условлено…

— Молчи и выйди.

— Оставить вас одного!

— Да.

— А дверь?

— Закроешь и отойдешь подальше.

— Но этот человек… Вы же знаете… Арсен Люпэн…

— Уходи.

Высокий вышел, ворча.

— Прикрой как следует дверь! — крикнул ему второй из посетителей. — Еще плотнее… Совсем… Хорошо…

Он повернулся, взял фонарь и начал медленно его поднимать.

— Надо ли говорить вам, кто я такой? — спросил он.

— Нет, — отозвался Люпэн.

— Почему же?

— Потому, что я это знаю.

— Ах!

— Вы — то лицо, которое я ждал.

— Я?!

— Да, ваше величество.

Глава 4

Кесарь

I

— Молчите, — живо сказал незнакомец. — Не произносите этого слова.

— Как же мне называть ваше…

— Никакого имени не надо.

Оба умолкли, и последовавшие за этим мгновения передышки не были уже похожи на те, которые предшествуют схватке двух противников, готовых вступить в бой. Незнакомец расхаживал по камере как властитель, привыкший повелевать и встречать повиновение. Люпэн, застыв в неподвижности, отбросил обычную для него позу вызова, привычную ироническую усмешку. С серьезным видом он ждал. Но при том, в глубине сознания, с горячим, безумным торжеством переживал невероятное положение, в котором оказался. В тюремной камере он, арестант, мошенник, он, взломщик, он, Арсен Люпэн, — и перед ним, лицом к лицу, истинный полубог современного мира, воплощение величайшего могущества, наследник Цезаря и Карла Великого.

Собственное могущество на мгновение опьянило его. На глаза, при мысли о таком торжестве, навернулись слезы.

Незнакомец наконец остановился.

И с первых слов, с первой же фразы оба пришли к самой сути дела.

— Завтра — 22 августа. Письма должны быть опубликованы завтра, не так ли?

— Нынешней же ночью. Два часа спустя мои друзья должны доставить в «Большую газету» не самые письма, а точный список этих писем, согласно примечаниям великого Германна.

— Этот список не будет представлен.

— Не будет.

— Вы вручите его мне.

— Он будет вручен ваше… в ваши руки.

— А также все письма.

— А также все письма.

— Ни одно не будет при этом сфотографировано.

— Ни одно не будет сфотографировано.

Голос незнакомца был спокоен; в нем не было ни малейшей просительной нотки, но также ни легчайшего повелительного акцента. Он не спрашивал, не приказывал: он просто перечислял будущие поступки Арсена Люпэна. Так оно должно быть. И так оно будет, какими бы ни были требования Арсена Люпэна, какую цену он ни назначит за эти действия. Любые условия считались заранее принятыми.

«Черт возьми, — подумал Люпэн. — Это сильный игрок. Если он обратится к моему великодушию, я пропал».

Тональность, в которой был начат разговор, ясность речей, обаяние, исходившее от голоса и манер посетителя — все это очаровывало его. И он напряг всю волю, чтобы не лишиться преимуществ, которые дались ему с таким трудом.

Незнакомец тем временем продолжал:

— Вы прочли эти письма?

— Нет.

— Но кто-нибудь из ваших людей их прочитал?

— Нет.

— Так что же?

— Так вот, у меня есть список примечаний великого герцога. Кроме того, мне известен тайник, в который он положил все бумаги.

— Почему же вы их еще не забрали?

— Тайна этого места мне стала известна лишь недавно, в тюрьме. Мои друзья теперь в пути.

— Замок охраняется: две сотни самых надежных из моих людей занимают его в эти дни.

— Десяти тысяч — и того было бы мало.

Подумав еще, посетитель спросил:

— Как же вы узнали секрет?

— Я его разгадал.

— Но у вас были другие сведения, какие-нибудь подробности, не обнародованные газетами?

— Никаких.

— Однако, по моему приказу, замок обыскивали четыре дня…

— Шерлок Холмс плохо искал.

— Ах! — сказал незнакомец, словно про себя. — Все это странно… Очень странно… И вы уверены, что ваше предположение не ошибочно?

— Это не предположение. Это — точное знание.

— Тем лучше, тем лучше, — прошептал посетитель. — Спокойствие наступит лишь тогда, когда эти бумаги перестанут существовать.

И, резко остановившись перед Люпэном, спросил:

— Сколько?

— Чего? — отозвался Люпэн, несколько сбитый с толку.

— Сколько — за эти бумаги? Сколько — за секрет?

Он ждал, что будет названа сумма. Наконец, предложил сам:

— Пятьдесят тысяч? Сто тысяч?..

И, поскольку Люпэн молчал, добавил с некоторым колебанием:

— Еще больше? Двести тысяч? Пусть так. Я согласен.

Люпэн улыбнулся и тихо произнес:

— Весьма достойная сумма. Не следует ли, однако, предположить, что некий государь… Скажем — король Англии, дошел бы и до миллиона? Будем говорить откровенно.

— Думаю, что да.

— И что эти письма, в глазах государя — не имеющие цены, что они стоят и двух миллионов, точно так же, как и двухсот тысяч франков?.. И трех миллионов — так же, как двух?

— Думаю, что да.

— И, если бы потребовалось, этот государь охотно отдал бы их, эти три миллиона франков?

— Да.

— Тогда нам будет легко прийти к согласию.

— На такой основе? — не без тревоги воскликнул посетитель.

— На такой основе? Нет… Я не требую денег. Мне нужно другое, имеющее для меня большую цену, чем миллионы.

— Что же это?

— Свобода.

Незнакомец вздрогнул.

— О! Ваша свобода… Но я тут бессилен… Это касается вашей страны… Ее правосудия… У меня здесь нет никакой власти.

Люпэн приблизился и, говоря еще тише, уточнил:

— Это как раз во власти вашего величества… Мое освобождение — не такое уж важное событие, чтобы последовал отказ.

— Я должен о нем попросить?

— Да.

— Кого же?

— Господина Валенглея, председателя Совета Министров.

— Но господин Валенглей не более властен в этом деле, чем я.

— Он мог бы открыть передо мною двери тюрьмы.

— Это вызовет скандал.

— Можно и не открывать… Можно только приоткрыть, для меня этого будет достаточно… Можно и симулировать побег… Публика так его, кстати, ждет, что никому не предъявит за это счет…

— Допустим… Допустим… Но господин Валенглей никогда на это не согласится.

— Напротив.

— Почему?

— Потому что такое пожелание будет исходить от вас.

— Мои желания ему не указ.

— Нет, конечно. Но между правительствами такие соглашения состоятся. И Валенглей — истинный политик…

— Ну вот еще! По-вашему, французское правительство пойдет на такой незаконный акт только чтобы быть мне приятным?

— Эта честь не будет для него единственной.

— Какая же ему выпадет еще?

— Великая честь оказать Франции услугу, приняв предложение, которое будет сделано одновременно с просьбой о моем освобождении.

— Я должен, значит, сделать какое-то предложение?

— Да, сир.

— Какое же?

— Не знаю. Но, как мне кажется, всегда существует почва для согласия… И возможности для того, чтобы к нему прийти…

Незнакомец смотрел на него, не понимая. Люпэн наклонился и проговорил, словно с трудом подыскивая слова, словно пытался представить нечто предположительное:

— Бывает, что две страны разделены не столь уж значительным спором… Что у них разные точки зрения на дело второстепенной важности… Дело о колонии, к примеру, в котором затронуто более самолюбие, чем подлинные интересы… Может ли при таких обстоятельствах случиться, что глава одного из этих государств посмотрит на затянувшийся спор под совсем новым углом, ведущим к примирению?.. И отдать требуемые распоряжения для того, чтобы…

13
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело