Гнев Льва - Джоблинг Кертис - Страница 19

Но с той поры и при солнечном свете, и при свете огня – везде, где появлялись тени, Гектор краешком глаза видел тех тварей. Однако стоило ему повернуть голову, и твари исчезали, оставалась лишь игра света и тени. Теперь при одной только мысли о тенях Гектор почувствовал резь в глазах, на которые навернулись слезы. Гектор сложил левую руку в кулак и стер их. «Нет, не давай им видеть, как ты плачешь», – подумал он. Гектор разжал кулак и медленно перевернул ладонь.

Черная метка на ладони поначалу была совсем незначительной, но с самого начала беспокоила Гектора. Вначале он думал, что это просто ожог, полученный во время общения с мертвым шаманом в Вайрмвуде.

Черный воск обжег кожу, и рана никак не хотела заживать. На борту «Мальстрема» Гектор вновь разговаривал с мертвецом, на этот раз это был его отец. Метка увеличилась – ненамного, но совершенно очевидно. Она постоянно зудела, и Гектор изо всех сил старался не расчесывать ее. У него появилась привычка потирать метку большим пальцем правой руки, независимо от того, чем он занят.

После вчерашнего разговора с трупом метка стала намного больше, теперь она была примерно такой же по размеру, как золотая крона. Плоть на ладони казалась обожженной, однако теперь, когда метка увеличилась, почерневшую кожу стало легче изучать, и Гектор обнаружил, что это вовсе не ожог. Он мог рассмотреть каждую деталь поверхности кожи – она не имела повреждений. Обожженная кожа должна быть горячей и чувствительной, но она оказалась холодной и словно онемевшей. Гектор медленно провел по краю метки большим пальцем правой руки.

– Не дай им добраться до тебя.

Гектор вздрогнул, оглянулся, сжал левую руку в кулак. Из ведущего на второй этаж дверного проема выступил граф Вега. «Он поджидал меня?» – мелькнуло в голове Гектора.

– Пойдем, я пройдусь с тобой, – сказал адмирал.

– Они не должны до меня добраться, – вздохнул Гектор, продолжая спускаться вниз. – Их возможности не беспредельны. Все это было глупо.

– Ты поступил как настоящий друг. Рисковал собой ради Дрю и Гретхен, – произнес Вега. – Что может быть благороднее и ценнее? Иметь силу и не использовать ее – вот преступление. Ты мог предоставить всему идти своим чередом, но вместо этого воспротивился судьбе.

– Идиотом я был.

– Нет, – отрезал Вега, хватая Гектора за руку и поворачивая лицом к себе. – Ты поступил как храбрец.

Гектор вывернулся, устало сошел по оставшимся ступенькам на нижний этаж. Охранники и здесь продолжали коситься на него, поэтому щеки Борлорда вновь запылали от смущения. Ему хотелось как можно скорее оказаться в Башне Бивена – его доме в Хайклиффе – подальше от этих взглядов. Этот дом был столичной резиденцией лордов Редмайра и получил свое название в честь одного из их дальних предков.

– Гектор, – сказал Вега, когда они вышли через двойные двери из Дома Изменников. – На месте Дрю я был бы горд называть тебя своим другом. Сейчас он гонится за Лукасом, и это только благодаря тебе. Спи сегодня спокойно, маленький Кабан.

Вега свернул на улицу, ведущую к гавани. Галантно раскланялся с тремя молодыми леди, которые от этого сразу покраснели и захихикали.

– Если тебе что-то понадобится, – крикнул Вега, оборачиваясь к Гектору и салютуя ему, – просто скажи мне!

В следующий миг лорд-акула уже исчез в шумной уличной толпе.

Гектор еще раз потер свою левую ладонь. Неожиданно вздрогнул и спрятал руку в карман так, словно черная метка была материальным свидетельством его позора. Настроение Гектора после ободряющих слов Веги улучшилось, хотя и ненамного. Борлорд подумал о том, где сейчас Дрю и далеко ли он от Лукаса. Если кто и сможет спасти Гретхен, то это Дрю, а Уитли будет ему хорошей помощницей. Разумеется, разговаривать с мертвыми очень рискованно, но разве у Гектора был выбор? Нет, он поступил правильно, и если потребуется, так же поступит вновь. Размышляя таким образом, он вышел на улицу.

И тут же раздались истошные, предупреждающие об опасности, крики прохожих, а прямо перед Гектором вырос экипаж. Гектор споткнулся, а экипаж накатывал, не успевая свернуть в сторону. Он был запряжен четверкой лошадей, которые громко ржали, царапали мостовую копытами, стараясь притормозить, подчиняясь туго натянутым кучером вожжам.

Экипаж подскочил, его колеса зашатались, заскрипели, стук копыт по мостовой напоминал Гектору грохот мечей по стальным доспехам, он оглушал его. Каким-то невероятным образом Гектору удалось отскочить на тротуар. Лошади успокоились, кучер облегченно вздохнул, экипаж остановился. Теперь лошади переминались на месте, фыркали, их шерсть блестела от пота.

Вернувшись на мостовую, Гектор подошел к экипажу. На козлах сидели двое: один коротышка, другой длинный – и оба недовольно смотрели на Гектора. Этот экипаж, окрашенный знакомой до последней трещинки, выцветшей от времени красной краской, он узнал с первого взгляда. Окно на дверце экипажа было закрыто, треснувшее стекло прикрыто изнутри матерчатой шторкой. Да, этот экипаж из Редмайра знавал и лучшие времена. Отец рассказывал Гектору, что именно в этом экипаже приехала на свадьбу его мама. После смерти матери отец хранил его в память о ней. Что делает этот экипаж сейчас здесь, в Хайклиффе? Дверца открылась, и сердце Гектора упало.

– Мой дорогой братец, – сказал Винсент, улыбаясь и вылезая наружу с гордо выставленной напоказ золотой цепью барона Хата на груди. – Подумать только, я едва не задавил тебя!

Тишина убаюкивала, природа еще спала. Дорога Тальстафф Роуд была пуста, что совсем не удивительно, принимая во внимание глухой предрассветный час. В такое время по дороге ездят только сумасшедшие или отчаявшиеся, но эти всадники безумными не были – двое в зеленых плащах, едущие плечом к плечу быстрой, позволяющей выиграть время рысью.

Среди волнистых холмов Вестланда Дрю и Уитли продвигались уже целую неделю, но до сих пор не встретили никаких следов своего противника. Людей на дороге было мало, лишь иногда встречался купеческий обоз или направляющийся на ярмарку фермер. При каждом таком случае наши путешественники расспрашивали встречных о том, не видели ли они людей, похожих по описаниям на Лукаса, Ванкаскана или Гретхен – нет, не видели. Само собой, у Дрю и Уитли возникал вопрос: как же передвигается это трио? Дрю был уверен, что кто-то же должен был повстречаться с ними.

Или они с Уитли ошибочно решили, что похитители двинутся на юг? Неужели труп Брутуса обманул их с Гектором?

Около полудня Дрю и Уитли ненадолго остановились, чтобы перекусить солониной и сухарями – это должно было утолить их голод до самого вечера.

– Интересно, как поживает Гектор, – сказал Дрю, запивая еду водой из бурдюка и передавая его Уитли. Почти неизбежно все их разговоры так или иначе сворачивали на Борлорда и на то, что с ним могло произойти.

– Надеюсь, что неплохо, – ответила Уитли. – Мой отец – человек разумный, он поймет, что Гектор поступил так из лучших побуждений.

– Ты так думаешь? – сказал Дрю, оглядываясь на дорогу, по которой они приехали. – А я, признаться, волнуюсь за Гектора. Я видел, как твой отец обходится с теми, кто не согласен с ним. Помню, как он накричал на меня, когда я сказал, что хочу отправиться на поиски Гретхен.

– Уверена, он искренне считал, что поступает правильно, – произнесла Уитли, закрывая бурдюк.

– Гектор тоже считал, что поступает правильно, только грош этому цена.

Дрю обвел взглядом луг, по которому бежали тени от плывущих над ним облаков.

После дневного отдыха лошади повеселели, прибавили шаг. На востоке виднелся огромный Дайрвудский лес, он тянулся насколько хватал глаз слева, вдоль дороги на юг. Вид этого леса, его близость пробуждали в Дрю самые разные чувства и воспоминания. Когда-то он жил в этом лесу как дикарь, и заботы его были простыми – найти еду, выспаться, выжить. Именно в Дайрвуде началась, по сути, жизнь Дрю как Вервольфа, началась после того, как он сбежал в этот лес с фермы на Холодном побережье. Дрю поежился, вспомнив о той ужасной ночи.