Княгиня Ольга - Антонов Александр Ильич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/90
- Следующая
Договор предусматривал все, что касалось русских, посещающих Грецию. Было сказано в нем, где жить русским послам и гостям, чего требовать, и утверждалось: «Гости Русские будут охраняемы царским чиновником, который разбирает их ссоры с Греками. Всякая ткань, купленная Русскими, ценою выше 50 золотников (или червонцев), должна быть ему показана, чтобы он приложил к ней печать свою. Отправляясь из Царьграда, да берут они съестные припасы и все нужное для кораблей, согласно с договором. Да не имеют права зимовать у церкви Святой Мамы и да возвращаются с охранением».
Главу за главой перебирала Ольга в памяти договор и отмечала равноправие сторон. «Князь Русский да не при сваивает себе власти над Херсонскою страною и городами ее. Когда же он, воюя в тамошних местах, потребует войска от нас, Греков, мы дадим ему, сколько будет надобно». Позже там русским приходилось воевать с хазарами и печенегами, и они управлялись без чужой помощи. «Ежели Цари Греческие потребуют войска от Русского Князя, да исполнит Князь их требование, и да увидят через то все иные страны, в какой любви живут Греки с Русью». Ольга перебирала не все главы договора, но главные, как ей казалось. Суть же самую важную всякий раз повторяла: «Сии условия написаны на двух хартиях: одна будет у Царей Греческих; другую, ими подписанную, доставят Великому Князю Русскому Игорю и людям его, которые, приняв оную, да клянутся хранить истину союза: Христиане в Соборной церкви Святого Илии предлежащим честным Крестом и сею хартиею, а некрещеные полагая на землю щиты свои, обручи и мечи обнаженные».
В присутствии княгини Ольги император Византии клятвенно утвердил союз и отправил новых послов в Киев, дабы вручить князю Игорю хартию мира. Как прибыли они вместе с послами русскими, то на Священном холме близ Перуна было великое собрание киевлян и мужей всех чинов. Князь Игорь пред ликом Перуна торжественно обязался хранить дружбу с Византией. И в знак клятвы сложил к ногам мироправителя свое оружие, щит и золото. То же сделали воины его дружины. Клялись они оружием и золотом потому, что для язычников это были священные и самые дорогие реликвии.
С холма греческие послы отправились в Соборную церковь Святого Илии, где присягали на верность варяжские и русские христиане.
Воспоминания княгини Ольги оборвались. Она подошла к пределу, который не могла преодолеть минувшей ночью. Вновь она вспомнила слова древлянского колдуна Чура, и грозу, и лик князя Игоря в бликах молнии и пламени горящего дуба. Ольге стало дурно, она прилегла на ложе. Но в это время вместе с Павлой в опочивальню вошел воевода Асмуд и, поклонившись, сказал:
— Матушка княгиня, из Древлянской земли привели гонца, он опрошен в гриднице старейшинами, и тебя зовут, дабы услышала то, что тебе должно знать.
Княгиня Ольга встала с ложа, погладила по головке сына, коего Павла держала на руках, ответила:
— Я иду. Да пусть соберут в гридницу всех бояр, воевод, купцов, пусть позовут жреца Богомила. Я буду говорить с ними, — Ольга хотела, чтобы черную весть услышали все, имущие власть и силу. Еще она собиралась сказать свое. И знала, что это будут вещие слова.
Глава третья
ПЛАЧ В КИЕВЕ
С той минуты, как гонец появился на древлянской дороге и его коня привели на теремной двор, и до того часу, как княгиню Ольгу позвали в гридницу, прошло немало времени. Хотя древляне наказали гонцу передать черную весть княгине Ольге с глазу на глаз, градские старцы сего не допустили. На теремном дворе гонца сняли с седла, распутали руки и отвели в гридницу, где бояре и воеводы потребовали прежде всего им открыть то, с чем он явился. Мудрые мужи сочли своим долгом защитить княгиню от первого удара, надеясь на то, что мужественная женщина легче перенесет горе, услыхав о том от них, ее радетелей.
Но старый воин Улеб понял сие по — своему. Знал он, что гонцов с черной вестью государи нередко убивали. Что ж, такова судьба многих сеунчей. Улеб не боялся смерти, ему, старому воину, многажды приходилось сходиться с нею в битвах. Еще в Древлянской земле он дал слово павшим от рук коварных злочинцев рассказать все в первую голову великой княгине. Ведь он оказался единственным очевидцем всего, что там случилось. Но умирать ему, однако, было нельзя, потому как останутся неотомщенными его младшие братья и многие сродники, кои служили в дружине князя. И вот Улеб стоит перед воеводами и боярами, упрямо замкнув рот. Он все?таки решился явиться перед великой княгиней и все ей поведать. Они же уговаривали его, просили, требовали, угрожали, за грудь хватали — и все с одним: расскажи, что случилось в Древлянской земле.
А в гридницу валом ломились горожанки. Ведь там, в Древлянской земле, вместе с князем Игорем были многие сотни воинов. И теперь их жены, матери, сестры — все скопом взывали к Улебу, дабы он раскрыл роковую тайну
— Улебушка, сват, аль забыл Маланыошку, кою просватал за своего племяша киянина. Что с моим голубем Владом? — кричала заплаканная молодайка.
Этот крик словно разбудил Улеба. Он вскинул голову и увидел слезы не только на лице Малании, но и на лицах многих женщин, теперь уже вдов и сирот. И дрогнуло сердце старого воина, подумал он: «Что там горе великой княгини, ежели вдвое горе тем, кто потерял семеюшку, батюшку — кормильца». И торопливо, словно боясь, что не успеет сказать о всем, чему был очевидцем, крикнул:
— Слушайте, сердешные, никому живота не оставили, кто был при князе Игоре на Древлянской земле! Всех порубили злодеи древляне! Всех! Меня лишь пощадили, дабы донес до вас черную весть! Тяжкий жребий я исполнил, теперь же судите меня судьей и приставом. Голову кладу на камень! — Й Улеб замолчал, склонил голову на грудь и заплакал.
В гриднице несколько мгновений стояла тишина. И кто-то из бояр успел спросить:
— А батюшка князь, что с ним?
— И он сложил голову, — совсем тихо ответил Улеб.
И гридница взорвалась, загудела, заголосила. Кто?то еще пуще заплакал, кто?то слал древлянам угрозы. Женщины с рыданиями вскидывали руки, рвали на себе волосы. Плакали старики, бывалые воеводы, жестокосердые бояре и даже молодые воины.
Черная весть, словно степной стервятник, вылетела из гридницы и полетела над теремным двором, над улицами и площадями Клева, и вскоре все горожане знали о том, какое горе к ним пришло. И побежали к княжеским теремам сотни новых горожан, дабы убедиться в подлинности прихлынувшей беды. Смятение охватило весь Киев. Знали же многие о том, что несколько дней назад дружина Игоря, ходившая в полюдье на Древлянскую землю, разделилась на две части. Горожанам было ведомо, что большая часть во главе с воеводой Малком ушла за данью к смолянам. И теперь всем горожанам оставалось лишь гадать, чьи мужья, отцы, сыновья и братья ушли с Малком, а кто остался при князе Игоре.
Помня об этом, воевода Посвист попытался успокоить тех, кто толпился, плакал и вопил близ гридницы.
— Утихомирьтесь, жены и матери! Еще никому не ведомо, кто из вас осиротел, кто потерял отца — батюшку, а кто семеюшку! — Голос его звучал мощно, и на княжеском дворе стало тише.
Как только плач и стенания затихли, отроки и гридни вытеснили горожанок из залы, потому как на теремномmдворе собрались многие вельможи, которых созвали сеунчи по повелению великой княгини. Им, кто был мудр и умен, надлежало решить судьбу древлян. Им, градским старцам, воеводам, боярам, княжим мужам, было ведомо, в какой раз древляне поднимаются бунтом против великокняжеской власти, против своего законного государя. В палате было шумно, все уже забыли о гонце Улебе, все угрожали злочинцам. Лишь градские старцы помалкивали. Наделенные мудростью и знанием великокняжеской жизни, образом правления державой, они искали первопричину бунта древлян. Им было ведомо, что древляне издавна славились добрым нравом, чтили своих властителей, будь то великие князья всея Руси, или свои, искоростенские. Да была в этом одна странность: бунты древлян венчали начало и конец великокняжеского правления Игоря. Что тому причиной — вот задача, кою должно было разрешить старейшинам Киевской Руси. Наконец?то в гриднице появилась великая княгиня Ольга. Она была бледна, но спокойна и величава. Глаза ее сухо поблескивали. Все, что ей суждено было пережить, еще будет пережито. Теперь же, перед лицом своих подданных, ей надлежало оставаться уравновешенной и любящей матерью своих детей. Умудренные жизнью вельможи только удивились силе воли и выдержке этой загадочной славянки. С высоты княжеского помоста она осмотрела зал, заглянула в лица вельмож и остановила свой взор на Улебе Владиславе, который стоял в окружении княжеских телохранителей.
- Предыдущая
- 6/90
- Следующая
