Любовь сильнее меча - Легостаев Андрей - Страница 34

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая

«Вот и все, « — почему-то с тоской подумал Радхаур, занося меч для последнего удара.

— Что здесь происходит? — раздался позади властный женский голос.

Сладж резко упал на колени — Радхаур решил, что он собирается молить о пощаде, но седовласый смотрел куда-то ему за спину.

Граф обернулся. На хрустальном ложе сидела обнаженная женщина и смотрела на него.

Она не была юной, около тридцати-тридцати пяти лет, но ею невольно залюбовался бы любой мужчина — столь красива она была, столь естественна ее поза, столь прекрасно сколь же и порочно лицо в обрамлении тяжелой шапки темно-золотых волос, ниспадающих на плечи.

— Кто ты? — спросила она у Радхаура и усмехнулась:

— Можешь не отвечать, я сама догадалась, так ты похож на него. Что ж, я ждала твоего прихода.

— Она ждала его прихода! — вырвалось у седовласого Сладжа. — Сэр Радхаур, я достоин смерти за то, что пытался остановить вас. Конечно, вы прошли по лестнице Смерти, я должен был догадаться! Убейте меня, своим волшебным мечом, но выполните мою последнюю просьбу.

— Какую? — не отводя взгляда от женщины (богине надо смотреть только в глаза — подсказало ему его странное чувство) спросил Радхаур.

— Позвольте мне сообщить старейшинам, что великая богиня Моонлав проснулась от вековечного сна.

— Подойди ко мне, — вдруг приказала Моонлав, обернулась и потащила к себе вышитое золотом покрывало, на котором лежала; прекрасные розы, заботливо взращенные на этом оторванном от мира клочке земли, посыпались на каменный пол. Не глядя, она накинула покрывало на себя, придерживая рукой ткань на белом-белом плече. — Не ты, юноша, — добавила она, видев, что оба не сдвинулись с места. — Тот, кто меня охранял, подойди!

Сладж, не в силах вымолвить ни слова, подошел, встал на колени и склонил голову перед ожившей красавицей, которую за долгие часы караула наверняка рассмотрел во всех деталях, до самого пола.

— Кто сейчас старший у вас? — спросила она властным, не терпящим возражения тоном. — Прадлон? Он был самый юный из всех…

— Мудрый Прадлон умер сто сорок четыре года назад, великая Моонлав, — не поднимая головы, ответил хранитель.

Богиня хмыкнула.

— И сколько же я спала?

— Сто девяносто восемь лет и двести семьдесят три дня, великая Моонлав.

— Солнце заходит, — потеряв к стражнику всякий интерес, сказала Моонлав. — Это символично — все важные события происходят на закате… Ступай вниз и скажи своему вождю или старейшинам — кто там управляет в деревне? — что я жду вас на рассвете. До этого времени, чтобы меня не тревожили. Все, иди…

Радхаур с интересом посмотрел на седовласого — а как же он пришел сюда, если ему нельзя ступить на волшебную лестницу Смерти?

Согнувшись в поклоне, не поднимая глаз и не поворачиваясь к богине спиной, Сладж попятился к хрустальной стене, наощупь нашел ручку потайного выхода и вышел, плотно прикрыв дверь.

— А ты красивый, юноша, такой же, как был Алвисид, — сказала Моонлав, разглядывая Радхаура. — И, наверняка, такой же дурак.

— Не мне судить, — ответил Радхаур, размышляя как же взять наконец желанный торс, что так влечет его, и уйти отсюда в ночь — к утру доберется до раненого Ламорака. — Вы, наверное, не захотите отдавать мне торс Алвисида?

Гурондоль все еще был зажат в руке. Посмел бы он поднять меч на одну из пяти могущественных богов? Кто знает. Да и принесло бы это желаемый результат? Очень сомнительно. Но торс надо унести и он сделает все, что в его силах. Странно, но он не ощущал никакого трепета или страха перед легендарной своенравной богиней, ушедшей из мира почти двести лет назад, но не забытой — кто с благоговением, кто с ненавистью поминает ее имя.

В ответ на его вопрос Моонлав рассмеялась — звонко, по-девичьи. Рука перестала поддерживать золотистую ткань и та упала, обнажив несколько большую для ее фигуры, но безукоризненной формы грудь.

— Ты точно — дурак, — как-то совсем не обидно, как умеют только женщины, сказала Моонлав. — Зачем же мне препятствовать собственному освобождению? Я здесь — как птичка в клетке до тех пор, пока мертв Алвисид. Вот уж поистине — не рой другому яму… Тебя как зовут-то, Наследник Алана?

— Сэр Радхаур, Уррий Сидморт, граф Маридунский.

— Меч-то убери, не съем тебя, граф. Надо же — Сидморт. Столько лет прошло, а род сохранился… Могуч был сэр Алан, ничего не скажешь. Трахнемся?

— Что? — не понял Радхаур.

Женщина снова рассмеялась.

— Ты знаешь — кто я?

— Да, — Радхаур слегка наклонил голову в знак почтения. — Вы — богиня Моонлав. — В голове из небытия забвения неожиданно всплыло и другое имя. — Как сказал посланец Алвисида — вас звали Молли Лавкравт.

— О-о! Даже это знаешь. А я уж, признаться, и позабыла. И что ты обо мне еще знаешь?

— Не так уж и много. Директорию вашу читал…

— А, ту что Хамрай написал… Что-нибудь еще?

— Сэр Ансеис, то есть Хамрай, мне тоже про вас рассказывал.

— Ты и его знаешь? — удивилась Моонлав. — Впрочем, раз уж он жив, то заклятие хочет снять, а для этого необходим Алвисид. Бедный, — искренне посочувствовала она, — два столетия, почитай, без бабы. Вот уж точно повеситься впору. — В глазах загорелось любопытство:

— А, Балсар, часом жив, не знаешь?

— Я с ним не встречался, но знаю, что он повелевает огромной странной — владения шаха Балсара велики и необозримы. Так говорят.

Моонлав задумалась о чем-то своем. Радхаур не нарушал молчания, он смотрел мимо сидевшей перед ним, практически нагой женщины — на торс Алвисида, до которого все-таки добрался.

Тот оживал, терял свой холодный мраморный цвет и от него исходила уже ощутимая сила. Оставалось только подойти, дотронуться до него и сила вольется в Радхаура, волей Сил Космических избранного Наследником великого бога.

— Ладно, все это потом, — наконец нарушила молчание богиня. — Зря я этого олуха до рассвета отпустила. Есть очень хочется… И вина. От хорошего бы бокала «Пола Массона»я бы сейчас не отказалась. У тебя, конечно, ничего нет?

— У меня есть немного кабаньего мяса, — несколько оторопело ответил Радхаур. — Но ведь вы же — богиня…

— А, брось, — отмахнулась она и встала, ничуть не заботясь о том, что покрывало упало с нее. Пошла в угол у выхода на лестницу Смерти, где стояла грубо плетеная деревенская торба. — Сейчас я — обычная баба… Не совсем обычная, но пока я здесь, даже водки не могу сотворить. И очень хочется мужика… Ага, не слишком изысканно, но даже вино есть, — она извлекла из торбы припасы хранителя и кувшин. Отхлебнула прямо через край, поморщилась и протянула Радхауру. — Хочешь?

Тот кивнул. Жажда не мучила его пока он мчался по лестнице, пока разговаривал с нагой богиней, но сейчас казалось, что если не сделает хоть глоток, умрет мгновенной смертью. Вино было слабеньким и очень кислым.

Моонлав снова вернулась к ложу, досадливо поморщилась, посмотрев на черный голый камень, вздохнула, подняла покрывало, сложила его в несколько раз, положила на ложе и уселась, закинув ногу на ногу, и уперевшись руками в камень позади спины.

— Сигаретку бы, — мечтательно произнесла она.

— Что? — снова тупо переспросил Радхаур.

Он тут же дал себе слово не удивляться больше никаким ее словам. Ему тягостна была затягивающаяся сцена, но как взять торс и уйти он не знал. Все же перед ним — богиня Моонлав.

— Да ладно, — отмахнулась женщина и усмехнулась сама себе:

— Все ж идиот был этот твой Алвисид. Такую церковь умудрился создать, самогон научил делать, а табак курить — нет, хотя сам дымил, как паровоз… Иди ко мне, мальчик, у меня не было мужчин аж сто девяносто восемь лет и двести семьдесят три дня.

— Нет, — вдруг громко сказал Радхаур.

— Что? — пришел черед удивиться Моонлав. — Ты не хочешь меня? Или боишься? Ты такой юный, красивый. Как Алвисид, только моложе и неопытнее. Это, должно быть восхитительно.

На миг ее лицо обернулось оскаленной мордой пантеры, виденной Радхауром в королевском зверинце в Камелоте. Или показалось. Он отступил на шаг назад.

• Предыдущая
• 34/74
• Следующая