Пламя страсти - Лей Тамара - Страница 54

• Предыдущая
• 54/79
• Следующая

— Иво нигде не останавливался?

— Нигде. Он направился прямо в аббатство.

Лайм недовольно поморщился. Видимо, в настоящий момент его дядюшка уже беседовал с аббатом. Чего ждать от их встречи? Вмешается ли церковь в это дело? Поверят ли Иво?

— Возвращайся в башню и поспи немного, Хью, — приказал лорд Фок. — У тебя была тяжелая ночь и трудный день.

Управляющий не стал возражать. Промокший до нитки, с темными кругами под глазами, появившимися после бессонной ночи и более двадцати часов, проведенных в седле, он выглядел действительно ужасно. Кивнув головой, сэр Хью перешагнул через кучу навоза, смешанного с соломой, и вышел во двор. Через открытую дверь в конюшню ворвались запах дождя и поток свежего воздуха, которые на несколько мгновений заглушили запах лошадей. Но, как только дверь за управляющим закрылась, в сарае снова запахло лошадьми и соломой.

Оставшись один, Лайм некоторое время стоял неподвижно, сосредоточенно думая об Иво, затем, открыв одно из окон, выглянул во двор. Там он не увидел никого, кроме всадника, искавшего укрытия от проливного дождя. Ливень не прекращался второй день.

Известие о незнающей пощады болезни быстро распространилось среди обитателей замка и жителей соседних деревень, поэтому почти все свободное время они проводили в молитвах. Если чума охватит Англию так же, как охватила земли Средиземноморья и Францию, людям оставалось лишь молиться. Эта страшная болезнь представляла гораздо более серьезную опасность, нежели проливной дождь, наносивший непоправимый ущерб урожаю. По опыту других государств, опустошенных чумой, Лайм знал, что по мере распространения болезни тех, кто преклонял колени в молитве, будет оставаться с каждым днем все меньше и меньше. Некоторые, напуганные угрозой смерти, захотят насладиться последними днями жизни и начнут беспробудно пить и гулять. Другие в поисках спасения подадутся далеко на север. Но в обоих случаях результат можно предсказать: запущенные посевы на полях и оставленный без присмотра скот.

Лорд Фок понимал, что этого нельзя допустить, иначе баронство будет разорено. Чума придет и уйдет, а если люди опустят руки, потеря урожая приведет к нищете и голоду. Лайм намеревался заставить обитателей Эшлингфорда работать еще усерднее, чтобы к тому времени, когда опасность минует и наступят лучшие дни, они смогли жить так, как жили раньше. Итак, необходимо как можно быстрее подготовить отдельные помещения для больных. Хотя многие лишь усмехались, слыша о подобной мере предосторожности — они считали, что ничто и никто не в силах остановить смертельно опасную болезнь — ходили слухи, что, отделив больных от здоровых, можно предотвратить распространение чумы. Но даже если это не остановит эпидемию, то все равно принесет пользу: вид умирающих в муках близких и родных вызывал у здоровых страх и отчаяние. Лишь разлучив их, можно было избежать паники и удержать людей от опрометчивых поступков.

Барон нахмурился. Да, в Эшлингфорде много дел, которые не терпят отлагательств. Однако в следующую секунду он вспомнил, что не только Эшлингфорд нуждался в защите и помощи. Как же Лайм мог забыть о Торнмиде?

Смахнув капельки дождя, попавшие на лицо через открытое окно, рыцарь перенесся мысленно в Торнмид. Теперь он не сомневался в том, что мог ослабить удар чумы в Эшлингфорде. Но что же будет с его собственным баронством? За месяц тяжелого труда Лайм сумел сблизиться с людьми, особенно с теми, кто работал с ним на полях бок о бок. И все-таки он не мог не понимать, что жители баронства еще не признали его своим полноправным господином. Если чума придет раньше, чем он, Лайм, успеет завоевать полное доверие подданных, он потеряет Торнмид навсегда. И тем более люди не простят барону отсутствия в такой решительный момент, а значит, ему уже никогда не удастся вернуть утраченное доверие жителей Торнмида.

Лорд Фок провел рукой по волосам и прижал ладонь к ноющей от напряжения шее. Да, сейчас ему следовало бы во весь опор скакать по дороге, ведущей в Торнмид. Лайм так и поступил бы, если бы не задержался в Эшлингфорде, ожидая возвращения сэра Хью.

С глухим стоном мужчина устало уронил руку. О, если бы только у него хватило ума отклонить предложение короля и отказаться от титула барона Торнмида! Если бы он предпочел кочевую жизнь и бесконечные турниры, ему бы не пришлось нести бремя ответственности, которое сейчас непосильной ношей легло на его плечи. Поступи Лайм иначе, он смог бы начать новую жизнь.

Жизнь без Джослин! Рыцарь не хотел даже думать об этом. Да, все было бы иначе, если бы вдова Мейнарда не пробудила в нем желание находиться рядом с ней и защищать ее. Ни к одной женщине Лайм не питал подобных чувств. И речь шла не просто о физическом влечении, как мужчина пытался убедить себя. Нет, все обстояло гораздо серьезнее. Но насколько серьезнее? Что говорило сердце? Неужели он, Лайм Фок, полюбил ту, которая являлась для него запретным плодом? Барон отогнал от себя эту мысль. Невозможно. Нет, он не мог полюбить.

Закрыв окно, лорд Фок вышел из конюшни и мгновенно промок под дождем. В башне его снова встретил слуга с полотенцем в руках. Набросив его на плечи, Лайм пересек зал.

— Мы отправляемся в путь через полчаса, — сказал он рыцарям из Торнмида.

Они сидели у камина, согреваясь вином и теплом пылающего огня. Поднимаясь по ступенькам, барон услышал недовольный ропот за спиной. Несомненно, ни один из тех, кто сопровождал его в Эшлингфорд, не понимал, зачем нужно покидать уютный замок в такой дождливый день, к тому же, клонившийся к закату.

Лайм открыл дверь и переступил порог. Он оказался в небольшой комнате, где жил с раннего детства. Здесь рыцарь отдыхал и здесь хранил деньги, пряча их от Мейнарда, в те времена, когда управлял Эшлингфордом вместо брата.

Переодевшись, мужчина отодвинул кровать от стены и присел на корточки. Вынув из стены один из камней, он достал из тайника сундук. В нем находилась львиная доля казны Эшлингфорда. Именно это Мейнард искал в тот роковой вечер, когда последовал за старшим братом в его спальню. К счастью для баронства, Лайм дал ему тогда часть денег, хранившихся в сундуке, где лежала одежда. Но и сумма, которую похитил Мейнард и которая могла в любой момент оказаться в руках Иво, если уже не оказалась, была слишком велика.

Открыв сундук, лорд Фок отсчитал ровно столько монет, сколько требовалось для оплаты расходов баронства за месяц, и положил их в кожаный кошелек. Так как ему предстояло покинуть Эшлингфорд немедленно, он собирался отдать деньги в распоряжение сэра Хью, в чьей честности Лайм ни на минуту не сомневался. Он знал, что управляющий потратит все до одной монеты по прямому назначению, и мог со спокойной совестью отправляться в Торнмид.

Мужчина закрыл крышку и поставил сундук на каменный выступ.

— Дядя Лайм! — неожиданно раздался робкий детский голосок.

Поворачиваясь, рыцарь выругался про себя. Как он мог быть таким неосторожным! Он даже не помнил, закрывал ли за собой дверь. Смерть Мейнарда и вчерашний отъезд Иво усыпили его бдительность.

— Что ты делаешь в моей комнате, Оливер?

Мальчик шагнул вперед.

— Смотрю на тебя, — ответил он, склонив голову на бок. — А что это? — сын Мейнарда указал пальцем на зияющую в каменной стене дыру.

Лайм растерялся, не зная, что ответить. Сказать ли правду и признаться, что здесь спрятано состояние Эшлингфорда, или солгать, придумать какую-нибудь историю?

— Подойди ближе, Оливер, — позвал лорд Фок после непродолжительной паузы.

Малыш торопливо приблизился.

— Можно посмотреть? — спросил он, с любопытством заглядывая в дыру.

— Конечно.

— Там какой-то ящик!

— Совершенно верно. Это тайный ящик.

Склонившись еще ниже, Оливер оперся руками на колени и оглянулся.

— Тайный? — взволнованно переспросил он.

Лайм с таинственным видом кивнул головой.

— У тебя когда-нибудь была тайна?

Немножко подумав, ребенок оживился. Его лицо засияло.

— Ага.

— Какая?

• Предыдущая
• 54/79
• Следующая