Стоунхендж - Корнуэлл Бернард - Страница 6
- Предыдущая
- 6/111
- Следующая
Галет подвинулся ближе к Хенгаллу, приготовившись защищать своего брата, но тот оттолкнул его, затем повернулся, наклонился и достал свой боевой жезл, спрятанный под низкой соломенной крышей на карнизе его хижины. Жезл был с дубовой рукояткой, такой же толстой, как рука воина, и увенчан бесформенным куском серого камня, который смог бы разбить с одинаковой легкостью и голову человека, и яйцо крапивника. Хенгалл поднял жезл, затем кивнул на мантию из медвежьей шкуры.
— Всё сокровище, мальчик, — сказал он, намеренно оскорбляя сына, — полностью, вот сюда, на шкуру!
Ленгар уставился на него. Копьё разит дальше, но если первый удар промахнётся, он знал, что каменный наконечник разобьёт ему голову. Ленгар заколебался, а Джегар подталкивал его. Хенгалл указал жезлом на Джегара.
— Я убил твоего отца, — прорычал он, — когда он оспаривал мою власть, я разбил его кости и скормил его тело свиньям, но я сохранил его челюсть! Хирэк!
Главный жрец, весь покрытый грязью и мелом, выпрыгнул к краю толпы.
— Ты знаешь, где спрятана челюсть? — спросил Хенгалл.
— Да.
— Итак, если этот червяк не отступит назад, — приказал Хенгалл, глядя на Джегара, — пошли проклятие на его кровь. Скрути его поясницу. Наполни его живот чёрными червями.
Джегар мгновенно застыл. Хотя он не боялся булавы Хенгалла, его сильно пугало проклятие Хирэка, поэтому он отступил. Хенгалл повернулся к сыну.
— Положи на шкуру, сынок, — спокойно сказал он, — и поторопись. Я хочу завтракать!
Дерзкое неповиновение Ленгара было побеждено. Секунду казалось, что он бросится на своего отца, предпочтя смерть позору, но потом он ссутулился, безнадёжным жестом бросил копьё, снял золото со своей шеи и оторвал крупные золотые ромбы, пришитые на безрукавке. Он положил всё золото на медвежью шкуру, затем расстегнул ремень и швырнул его вместе с большой золотой пряжкой на ромбы.
— Я нашёл это золото, — неуверенно запротестовал он, когда закончил.
— Вы вместе с Сабаном нашли его, — согласился Хенгалл, — но ты нашёл его в Старом Храме, и это означает, что золото послано всем нам! А зачем?
Вождь повысил голос, чтобы все могли услышать его.
— Боги не открыли своей цели, поэтому мы должны ждать, чтобы узнать ответ. Но это золото Слаола, и он послал его нам, и должно быть у него была на это причина!
Он поддел ногой медвежий плащ, и подтолкнул его вместе с сокровищем к входу в свою хижину, откуда пара женских рук втянула сверкающую кучу внутрь. Лёгкий ропот пронёсся среди толпы, когда все поняли, что пройдёт много времени, прежде чем они вновь увидят это золото. Хенгалл не обратил внимания на недовольство.
— Среди нас есть те, кто хотел бы, чтобы я повёл наших воинов против Каталло, и в Каталло есть люди, которые желали бы, чтобы их молодые воины напали на нас! Но не все в Каталло хотят воевать с нами. Они знают, как много погибнет молодых мужчин, и даже если они выиграют войну, они будут сильно ослаблены борьбой! Итак, войны не будет! — резко подытожил он.
Это была очень длинная речь для Хенгалла, и одна из немногих, в которой он приоткрыл свои мысли. Он считал, что, открывая кому-то свои мысли, отдаёшь ему свою душу, но он вряд ли раскрывал секрет, объявляя о своём отвращении к войне. Хенгалл-Воин ненавидел войну. Цель жизни — выращивать зерно, а не клинки, любил говорить он. Он не возражал против посылки военных отрядов против Чужаков, потому что они были чужими и ворами, но он ненавидел войны против соседних народов, потому что все они были родственниками, разговаривали на одном языке, поклонялись одним и тем же богам.
— Где убитый Чужак? — спросил Хенгалл.
— В Старом Храме, — угрюмо пробормотал Ленгар.
— Возьми с собой жреца, — велел Хенгалл Галету, — и избавьтесь от тела.
Он, быстро пригнувшись, скрылся в своей хижине, оставив Ленгара побеждённым и униженным.
Остатки клочьев тумана растворились, когда солнце проглянуло через тонкие облака. От заросших мхом соломенных крыш шёл лёгкий пар. Возбуждение в Рэтэррине на данный момент спало, хотя можно было ещё поудивляться последствиям грозы. Река вышла из берегов, большой ров, расположенный внутри насыпи, был затоплен водой, а поля ячменя и пшеницы сильно полегли.
И Хенгалл оставался вождём.
Рэтэррин был окружён большим земляным валом. Люди до сих пор удивлялись, как их предки построили такую насыпь, высотой в пять раз выше человека, и окружающую хижины, в которых жили более ста семей. Насыпь наскребли из земли и мела вперемешку с рогами оленей и лопатками быков, и увенчали её гребень черепами быков, волков и врагов, чтобы отпугнуть духов из тёмного леса. Каждое поселение, даже убогие жилища на холмах, имело черепа, чтобы отпугнуть злых духов, а Рэтэррин водрузил свои черепа на большой земляной вал, чтобы они служили для того, чтобы отогнать врагов племени и внушить им ужас. Все семьи жили в южной части огороженного места, а на севере располагались хижины гончаров и плотников, кузница единственного в селении кузнеца и ямы кожевенных мастеров. Также было свободное пространство внутри насыпи, где могли укрыться стада быков и свиней, если угрожали враги. А люди в это время собирались в двух храмах, построенных внутри земляного кольца. Оба святилища представляли собой кольца из стволов деревьев. Большой храм имел пять кругов и был посвящён Лаханне, богине луны, а малый состоял только из трёх кругов, был посвящён Эррину, богу долины, и его жене Мэй, богине реки. Самые высокие брёвна этих храмов в три раза превышали рост Галета, который был самым высоким в племени. Но они казались маленькими по сравнению с третьим храмом, который находился к югу за окружающим валом. Этот храм имел шесть кругов бревён, и на двух кругах лежали перекладины, соединяющие их столбы. Храм принадлежал Слаолу, богу солнца. Храм солнца намеренно был построен за пределами селения, так как Лаханна и Слаол были соперниками и их святилища должны были быть отделены друг от друга, чтобы жертвоприношение одному богу не могло быть увидено другим богом.
Слаол, Лаханна, Эррин и Мэй были главными божествами Рэтэррина, но люди знали, что существует тысячи других богов в долине, и так же много среди холмов, неисчислимо больше за холмами, и миллионы в воздухе. Ни один народ не смог бы построить храмы для каждого божества, даже зная, кто они, а кроме этого множества неизвестных богов, были духи смерти, духи животных, духи ручьёв, духи огня и воздуха, духи всего, что ползает, дышит, умирает или вырастает. И если человек молча стоял на холме в вечерней тишине, он мог услышать шёпот духов, и этот шёпот мог свести с ума, если он регулярно не молился в храмах.
Было и четвёртое святилище, Старый Храм, расположенный на южном холме, где он зарос орешником и задыхался от сорняков. Этот храм предназначался Слаолу, но уже очень давно, никто не помнит когда, люди построили Слаолу новый храм ближе к селению, и старое святилище было покинуто. Он практически разрушился, но всё ещё обладал силой, потому что именно в нём появилось золото Чужака. Теперь, на утро после сильнейшей грозы, Галет повёл с собой троих человек в древний храм, чтобы найти и похоронить тело Чужака. Их сопровождал Нил, самый младший жрец Рэтэррина, который пошёл, чтобы защитить всех от духа мёртвого странника.
Группа остановилась на вершине холма и поклонилась могильным курганам между Старым Храмом и селением. Нил завыл по-собачьи, чтобы привлечь внимание духов предков, и объяснил этим духам, что только поручение привело людей на эту возвышенность. Галет, в то время как Нил нараспев нашёптывал что-то новое духам мёртвых, разглядывал священную тропу, протянувшуюся на полёт стрелы к западу. Предки проложили эту тропу, но, так же как и Старый Храм, она теперь была заросшей и покинутой, и не каждый друид мог объяснить, зачем были созданы её длинные прямые рвы и насыпи. Хирэк полагал, что это было сделано, чтобы умилостивить Ранноса, бога грозы, но он не знал наверняка, да и ему это было безразлично. Сейчас, когда Галет опирался на своё копьё и ожидал, когда Нил обнаружит знамения, ему показалось, что в мире что-то не так. Это было ощущение ветшания при виде заброшенных Священной тропы и Старого Храма. Так же и Рэтэррин приходил в упадок из-за долгого периода плохих урожаев и постоянных болезней. Была какая-то тяжесть в воздухе, словно боги устали от своего нескончаемого кружения над зеленеющей землёй, и эта тяжесть придавила Галета.
- Предыдущая
- 6/111
- Следующая
