Бледный всадник - Корнуэлл Бернард - Страница 32

• Предыдущая
• 32/94
• Следующая

— Хороший ход, Эрслинг, — пробормотал Леофрик, — ну просто отличный.

Одда Младший посмотрел на короля, потом на своих товарищей по витану и, должно быть, понял, что я выскальзываю из силков, потому что притянул Стеапу поближе к себе и стал что-то горячо ему говорить. Король хмурился, у архиепископа был озадаченный вид, на прыщавом лице Эльсвит была написана ярость, в то время как Эркенвальд совершенно растерялся и выглядел беспомощным. И тогда положение спас Стеапа.

— Я не лгал! — выкрикнул он.

Казалось, великан колебался, стоит ли говорить дальше, но он уже привлек к себе внимание зала. Король жестом велел ему продолжать, а Одда Младший что-то зашептал здоровяку на ухо.

— Он сказал, что я лгу, — Стеапа указал на меня, — а я говорю, что я не лгу, и мой меч тоже подтвердит, что я не лгу.

Тут верзила замолчал, выдав, вероятно, самую длинную речь за всю свою жизнь, но он и так уже успел сказать достаточно.

Все громко топали и кричали, что Стеапа прав. Лгал этот парень или нет, но он свел огромный запутанный клубок лжи и обвинений к суду поединка, а люди любят поединки. Архиепископ, казалось, все еще был в замешательстве, но Альфред жестом заставил всех замолчать и посмотрел на меня.

— Ну? — спросил он. — Стеапа говорит, что его меч готов доказать правдивость его слов. А твой?

Я мог бы отказаться. Мог бы настоять на том, чтобы позволили говорить Исеулт, а потом витан высказал бы королю свое мнение: показания которой из сторон кажутся ему более правдивыми, но я всегда был человеком импульсивным и действовал опрометчиво, а предложение Стеапы разом разрубало весь запутанный узел. Конечно же, надо драться: я одержу победу, и тогда с нас с Леофриком снимут все обвинения. Я даже не подумал, что ведь могу и проиграть.

Я просто посмотрел на Стеапу и сказал:

— Мой меч говорит правду, зато твой воняет, ты болтун, лжец, жулик и лжесвидетель, заслуживающий смерти и мук ада.

— Мы снова влипли по самые задницы, — вздохнул Леофрик.

Люди в зале разразились приветственными криками. Они любили смотреть на смертельные бои, это было куда лучшим развлечением, чем слушать, как арфист Альфреда поет псалмы.

Король заколебался, и я увидел, как Эльсвит переводит взгляд с меня на Стеапу. Должно быть, она решила, что из нас двоих он лучший воин, потому что наклонилась, тронула Альфреда за локоть и что-то настойчиво ему зашептала.

И король кивнул:

— Принято. — Он говорил устало, как будто его удручали ложь и оскорбления. — Вы будете драться завтра. Мечи и щиты, и больше ничего.

Он поднял руку, чтобы остановить радостные крики.

— Итак, Вульфер?

— Сир? — Вульфер поднялся на ноги.

— Подготовь все для боя. И путь Бог дарует победу правде. — С этими словами Альфред встал, запахнул плащ и вышел.

А Стеапа, вот уж не подозревал, что он это умеет, улыбнулся.

— Ты чертов дурак! — сказал Леофрик.

Его расковали и позволили провести вечер со мной. Хэстен тоже был здесь, как и Исеулт и те мои люди, которых привели в город.

Нас поместили в кольце ограды королевской резиденции, в коровнике, вонявшем навозом, но я не замечал вони. Была Двенадцатая ночь, поэтому в большом зале короля задали грандиозный пир, но нас оставили снаружи на холоде, под присмотром двух королевских стражников.

— Стеапа — хороший боец, — предупредил меня Леофрик.

— Я тоже.

— Он лучше, — без обиняков заявил мой друг. — Он тебя прикончит.

— Не прикончит, — спокойно проговорила Исеулт.

— Проклятье, он и вправду славно владеет оружием! — настаивал Леофрик, и я ему поверил.

— Во всем виноват тот богом проклятый монах, — горько проговорил я. — Как я понимаю, он явился специально, чтобы наябедничать Альфреду.

Вообще-то Ассера послал король Дифеда, чтобы заверить западных саксов, что он вовсе не собирается развязывать войну, но монах воспользовался возможностью, чтобы рассказать о бесчинствах, которые творила команда «Эфтвирда». Ну и, разумеется, напрашивался вывод, что мы оставались со Свейном и во время его нападения на Синуит. Альфред не располагал доказательствами моей вины, но Одда Младший, решив не упускать шанса уничтожить меня, заставил верного Стеапу солгать.

— И теперь Стеапа тебя убьет, — проворчал Леофрик, — что бы там эта женщина ни говорила.

Исеулт даже не потрудилась ему ответить. Она набрала несколько пригоршней грязной соломы, чтобы вычистить мою кольчугу. Доспехи принесли из таверны «Коростель» и отдали мне, однако предупредили, что оружие я получу только утром, а значит, мечи мои не будут как следует наточены. Стеапа же, состоявший в услужении у Одды Младшего, был одним из королевских телохранителей, поэтому в его распоряжении оставалась целая ночь, чтобы хорошенько подготовить оружие к поединку.

С королевской кухни нам прислали еду, но у меня не было аппетита.

— Только не торопись завтра утром, — сказал Леофрик.

— В смысле?

— Ну, ты дерешься с яростью, а Стеапа всегда спокоен.

— Это же лучше — сражаться с яростью, — возразил я.

— Как раз этого ему и надо. Сперва Стеапа будет отражать и отражать твои удары, выжидая, пока ты устанешь, а потом попросту тебя прикончит. Так он делает всегда.

И Харальд — помните того вдового шерифа из Дефнаскира, что призвал меня на суд в Эксанкестер, — сказал то же самое. Но поскольку он сражался рядом с нами у Синуита, это связало нас особыми узами. Так что в ту ночь шериф не поленился в полной темноте прошлепать сквозь дождь и грязь, чтобы потом без предупреждения появиться у огня маленького костра в коровнике.

Остановившись в дверях, Харальд неодобрительно уставился на меня и спросил:

— Ты действительно был со Свейном у Синуита?

— Нет, — ответил я.

— Я так и думал.

Харальд вошел в коровник и сел у костра. Два королевских стражника у дверей не обратили на него внимания, и это было весьма показательно. Все они служили Одде, и молодой олдермен вряд ли обрадуется, если услышит, что к нам приходил шериф. Однако Харальд, похоже, был уверен, что стражники ему ничего не скажут, а стало быть, люди Одды были не слишком довольны службой.

Харальд поставил на пол горшок эля и сказал:

— Стеапа сейчас сидит за королевским столом.

— Значит, он плохо поужинает, — заключил я.

Шериф кивнул, но не улыбнулся.

— Пир там никудышный, одно название, — признал Харальд. Мгновение он смотрел на огонь, затем перевел взгляд на меня. — Как Милдрит?

— Хорошо.

— Она очень славная женщина, — проговорил шериф, мельком глянул на темноволосую красавицу Исеулт и снова уставился в костер. А затем добавил: — На рассвете в церкви состоится служба, а после этого вы со Стеапой будете драться.

— Где?

— В поле на другом берегу реки, — ответил он и подтолкнул ко мне горшок эля. — Имей в виду, Стеапа — левша.

Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь сражался с человеком, держащим меч в левой руке, но не видел в этом ничего страшного. Наши мечи будут напротив щитов, а не наоборот, но это создаст проблему для нас обоих.

Я пожал плечами.

— Он привык к этому, — объяснил Харальд, — а ты нет. И еще Стеапа носит кольчугу вот досюда, — показал он на свою лодыжку, — а в левом сапоге у него железная полоса.

— Потому что та нога — его больное место?

— Он выставляет эту ногу вперед, провоцируя противника, а потом отрубает руку, в которой тот держит меч.

— Значит, убить Стеапу нелегко, — спокойно заключил я.

— Пока что никто его не убил, — мрачно сказал Харальд.

— Он тебе не нравится?

Шериф ответил не сразу. Сперва он выпил эля, а потом передал горшок Леофрику.

— Лично мне по душе старик, — сказал он, имея в виду Одду Старшего. — Он вспыльчивый, но довольно справедливый. А вот сынок… — Харальд печально покачал головой. — Думаю, сынку нельзя доверять. Стеапа? Не то чтобы этот парень мне не нравился, но он похож на гончего пса — только и знает, что убивать.

• Предыдущая
• 32/94
• Следующая