Древо жизни - Жак Кристиан - Страница 11
- Предыдущая
- 11/72
- Следующая
Кулак флейтиста заставил Икера растянуться на земле.
— Преклонись перед фараоном, дарующим всем нам жизнь!
13
Сесострис поднял к небу подношение из пшеницы и ячменя, предназначавшееся богам. Затем стал подниматься по лестнице, ведущей на самую высокую из крыш, и с помощью головни зажег жаровню, на которую были положены небольшие кусочки ладана.
Продолжая исполнять свой ритуал, царь подумал о взгляде встреченного им юноши. Его взгляд не был похож ни на один другой.
С глубоким вниманием Икер слушал фараона.
— Осирис умирает и возрождается, он отдает себя нам, чтобы питать свой народ. Отец и мать всех людей, он творит зерна таинственной, заключающейся в нем силой, чтобы обеспечить жизнь живых существ. Все живут благодаря его дыханию и его телу — телу того, кто пришел с пламенного острова, чтобы воплотиться в злаках. Мы примем в себя тело Осириса, мы будем жить благодаря его растительному золоту.
Маленький Цветок поднесла царю куклу из колосьев. Таких «невест хлеба» делали все и выставляли на фасаде каждого дома до следующей жатвы.
Затем флейтист принес большую красивую корзину из гибкого тростника, выкрашенного в желтый, синий и красный цвета. Дно было укреплено двумя перекладинами, уложенными крест-накрест.
— Вот корзина для таинств, Великий Царь. То, что было разъединено, в ней собрано.
— Пусть ее вернут в храм, — приказал Сесострис.
Дрожа от волнения, появился хозяин и пал ниц.
— Великий Царь, моя самая красивая корова стала телиться! Чудо совершается! Оно снова совершается!
Все участники церемонии отправились в стойло.
Флейтист произнес магические заклинания, которые облегчают роды, а главный пастух стада стоял возле коровы, лизавшей ему руки.
Борясь с болью, корова вытянула шею и подогнула задние ноги. Чтобы успокоить ее, пастух погладил ей бока.
— Божественное Слово принадлежит Небесному Быку, — напомнил фараон, — а провидческая интуиция — Небесной Корове. К этим животным нужно относиться с самым большим почтением.
Ободряющий голос царя успокоил животное.
И показалась голова теленка, которую потихоньку стал освобождать принимавший роды. Затем показались передние ножки. Пятнистый теленок с темными глазами был чудо как хорош!
Принимавший роды положил его перед матерью, которая начала его старательно вылизывать.
Каждый замер в ожидании ее решения.
Корова явно смотрела на Икера.
— Подойди и возьми пятнистого теленка, ты его понесешь, — приказал флейтист.
Немного неловко, но нежно и бережно Икер взял новорожденного, который не выразил ни малейшего беспокойства.
— Появилось новое солнце, — заключил фараон. — Пусть соединит нас в общей радости праздник окончания жатвы.
Для Собека-Защитника и его людей и речи не могло идти об участии, хотя бы самом малом, в праздновании. Не смог из-за болезни принять участия в ритуале рядом с фараоном и Уаха, правитель провинции Кобры. А вдруг это просто политическая уловка, которая позволила бы ему снять с себя какую бы то ни было ответственность в случае покушения?
Углубляться так далеко внутрь враждебной территории было сродни безумию. Тем не менее, Сесострис принял такое решение, и начальник его охраны был обязан к нему приспосабливаться. К счастью, Мемфисский двор не был в курсе действительных планов монарха.
— Что ты узнал об Уаха? — спросил Сесострис.
— Он слывет хорошим правителем, его любит простой народ, и он никогда открыто против вас не высказывался. Его основная забота, как и у его предшественников, — завершение строительства своего вечного жилища.
— Есть ли у него вооруженные люди?
— Нет, только очень ограниченное число стражников для поддержания порядка да еще стража пустыни, которая наблюдает за тропами, ведущими к оазисам Дакле и Харже. Эта провинция начинается с них и обеспечивает безопасность идущих через них караванов.
— Ты расспрашивал о том юноше, на которого я тебе указывал?
— Его зовут Икер. Это недавно нанятый сюда работник.
— Пусть с него не спускают глаз.
Собек оживился.
— Если вы, Великий Царь, считаете, что он опасен, то почему бы его не арестовать?
— Он не представляет собой опасности.
— Но тогда...
— Ограничься тем, что веди за ним тайное наблюдение, о котором он не должен догадываться.
Мучимый болями в суставах, правитель провинции Уаха встретил фараона на пороге своего грандиозного будущего вечного жилища, которое напоминало архитектурные ансамбли времен великих пирамид. Гигантский могильник был устремлен ввысь, к вершине отвесной скалы, и опирался на нее. Его отдельные последовательно расположенные части были соединены друг с другом системой лестниц.
За первым храмом начиналась длинная дорога, ведущая в первый двор; затем лестница упиралась в портик с колоннами с видом на второй двор, огороженный высокими стенами. Затем шло нечто вроде святилища, в котором находилась комната для воскресения. И в самом конце пути, по оси всего строения, была устроена ниша для Ка — точка контакта этого мира с миром потусторонним.
— Великолепный памятник, почти достойный царя, — констатировал Сесострис.
— Я сознаю это, Великий Царь, но прошу не усматривать в этом тайный умысел. Такова местная традиция, которая угаснет вместе со мной.
— Почему же?
— Потому что ваше царствование будет великим царствованием, и вы решили положить конец независимости правителей провинции.
— Из чего сделано такое заключение?
— Из того, что вы здесь.
— А если это правда, то какова на это будет твоя реакция?
— Я всемерно вас в этом поддержу, потому что анархия длилась слишком долго. На данный момент вред минимальный, но пора твердой рукой восстанавливать закон Маат. И только объединяя провинции и неколебимо поддерживая их союз, вы сможете сделать Египет процветающим. Вы позволите мне присесть на эту каменную скамью?
Сесострис разрешил.
— Я счастлив, что прожил достаточно долго, чтобы увидеть этот час, — сказал старый Уаха. — Слабый царь потерял бы власть и разрушил страну.
— Не все правители провинций разделяют твое мнение.
— Я знаю это, Великий Царь. С пятью из них противостояние рискует стать жестким, даже жестоким. Но главное — не отступайте. Знатные семейства заблуждаются, храня свою приверженность наследственному характеру функций и забывая о том, что качество исполнения обязанностей и знания должны брать верх над рождением. Система стала такой косной и неповоротливой, что ее следует безжалостно сломать. Царствуете только вы, и никто другой.
Владыка Верхнего и Нижнего Египта ни малейшим знаком не выразил своего удовлетворения.
— Ваши противники богаты, высокомерны и решительны, — снова заговорил Уаха. — Но вы можете рассчитывать на меня, на мою стражу и население моей провинции, которые вас поддержат в вашем начинании.
— Развязана другая война, — сказал Сесострис.
— Кто же на нас напал?
— Существо, которое способно воспользоваться силой Сета и решило снова умертвить Осириса.
Лицо Уахи омрачилось.
— И вы предполагаете, Великий Царь, что речь идет об одном из правителей враждебных вам провинций.
— Это одно из предположений, и я не могу его отклонить.
— Как наша земля могла родить такое чудовище? Действуя так, оно разрушит плоды всех усилий, сделанных со времен богов, и погрузит нас во мрак!
— Именно поэтому я должен установить, кто он, и одновременно сделать Египет единым и сильным.
— Мне ничего не известно об этом демоне, — сказал Уаха.
— Что знаешь ты о Пунте?
— Это прекрасная легенда, Великий Царь. Если бы он существовал на самом деле, мореплаватели давно открыли бы его местоположение и привезли оттуда золото.
— На той территории, которую ты контролируешь, никаких следов кладов не найдено?
— Ни одного.
— Доволен ли ты, Уаха, своими каменотесами?
— Их работа говорит за них.
- Предыдущая
- 11/72
- Следующая