Мечи Ланкмара - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 18
- Предыдущая
- 18/62
- Следующая
Произнося эту тираду, Мышелов снова принялся яростно пилить веревку затупившейся монетой, не обращая внимания на устремленные на него глаза Хисвет. Ему было приятно чувствовать на боку Кошачий Коготь.
– Это речи моего искреннего Мышелова, – с притворной нежностью проговорила Хисвет, проведя ладонью так близко от щеки Мышелова, что он даже ощутил легкий ветерок. Затем она повернулась и позвала: – Эй, Фрикс! Пришли ко мне Скви и белую роту! И пусть каждая приведет с собой по две черные сестры, по собственному выбору. У меня есть для них награда, нечто особенное. Скви! Скви-скви-скви!
Что случилось в следующий миг, сказать трудно, но только Фрикс, послав в туман радостный возглас, закричала:
– Черный парус! О благословенная барышня, это ваш отец!
И сразу же из жемчужного тумана справа по борту вынырнула похожая на акулий плавник верхняя часть черного треугольного паруса, который двигался параллельно «Каракатице», за ее лежавшим на воде коричневым гротом. Два абордажных крюка вонзились в поручни правого борта, и черный парус тут же заполоскал. Подбежавшая Фрикс закрепила к поручням между крючьями верхний конец веревочного трапа, брошенного с черного тендера (Мышелов понял, что к ним приблизилось именно это зловещее судно).
Через несколько мгновений через поручни ловко перелез поднявшийся по трапу старый ланкмарец, весь затянутый в черную кожу; на левом плече у него, придерживаясь передней лапкой за отворот черной кожаной шляпы, сидела белая крыса. За ним на борт проворно взобрались два тощих лысых мингола с желто-коричневыми лицами, напоминавшими высохший лимон: у каждого на плече сидело по крупной черной крысе, держащейся лапкой за желтое ухо хозяина.
Именно в этот миг Фафхрд внезапно издал громкий стон и, открыв глаза, завопил голосом человека, одурманенного опиумом:
– Миллион черных обезьян! Заберите его от меня, слышите? Этот черный демон меня терзает! Заберите его!
На это черный котенок ответил по-своему он встал на все четыре лапы, поднял свою злющую мордочку и тяпнул Северянина за нос. Не обращая на Фафхрда внимания, Хисвет вскинула в приветственном жесте руку и чистым голосом воскликнула:
– Приветствую тебя, мой отец и товарищ по оружию! Приветствую и тебя, несравненный крысиный капитан Григ! Вы захватили «Устрицу», я – «Каракатицу», и этой же ночью, после того как я закончу одно небольшое дельце, мы станем свидетелями гибели всего каравана! И тогда Моварл останется в одиночестве, минголы перейдут через Зыбучие Земли, Глипкерио будет смещен, и Ланкмаром станут править крысы под моим и твоим началом!
Мышелов, который не переставая пилил веревку, случайно взглянул в этот миг на мордочку Скви. Крошечный белый командир, прибежавший с юта на зов Хисвет вместе с восемью подчиненными, двое из которых были перевязаны, бросил на Хисвет молчаливый взгляд, в котором читалось сильное сомнение в справедливости ее хвастливых слов относительно того, что крысы будут править Ланкмаром под ее руководством.
У Хисвина, отца Хисвет, был длинный нос и сморщенное лицо с недельной давности седой щетиной; ходил он мелкими шаркающими шажками, сильно согнувшись, однако весьма проворно.
На хвастливую речь дочери он лишь раздраженно махнул рукой в черной перчатке и недовольно поцокал языком, после чего принялся кругами семенить по палубе, в то время как минголы продолжали стоять у трапа. Обойдя Фафхрда с его черным мучителем, затем Мышелова и неодобрительно цокнув языком, он остановился напротив Хисвет и быстро, рассерженно проговорил, переминаясь с ноги на ногу и все больше наклоняясь вперед:
– Не ночь, а полнейшая неразбериха! Ты увиваешься вокруг связанных мужчин – я знаю, не спорь! Луна светит слишком ярко! (Астрологу всю печенку выдеру!) «Акула», словно полоумный кальмар, мечется где-то в тумане! Над волнами носится какой-то черный пузырь без огней! И прежде чем мы вас отыскали, к нам подплыло громадное морское чудище с тарабарским демоном на голове и стало нас нюхать, будто хотело пожрать, но нам удалось от него уйти! Дочь, ты вместе со служанкой и своим маленьким народцем должна немедленно перейти на тендер, предварительно умертвив этих двоих и оставив команду грызунов для затопления «Каракатицы»!
– Да, для жатопления «Каракатиши»! – Мышелов мог поклясться, что крыса на плече Хисвина вдруг зашепелявила по-ланкмарски.
– Затопить «Каракатицу»? – удивилась Хисвет. – Мы же собирались довести ее до Илтхмара с мингольской командой на борту и там продать груз.
– Наши планы изменились! – бросил Хисвин. – Послушай, дочь, если мы через сорок вздохов не покинем это судно, «Акула», которой некуда девать свою дурацкую энергию, протаранит его, а может, чудовище со своим разряженным, как клоун, погонщиком сожрет нас всех, пока мы тут будем дрейфовать. Отдай приказание Скви, а потом перережь-ка этим двум балбесам горло. И поторапливайся!
– Но папочка! – возразила Хисвет. – У меня насчет них были совсем другие планы. Их ждала не смерть, вернее, не совсем смерть. Нечто гораздо более художественное, даже ласковое….
– Даю тебе по тридцать вздохов на каждого, прежде чем ты с ними покончишь! – решил Хисвин. – Можешь помучить их тридцать вздохов, но не дольше, имей в виду! Знаю я твои затеи!
– Папочка, ну зачем же ты так! Перед новыми друзьями…. почему ты вечно выставляешь меня перед людьми в дурном свете? Я этого больше не вынесу!
– Болтовня все это! Ты суетишься и выпендриваешься еще больше, чем твоя крыса-мать.
– Но мне этого не вынести, говорю я тебе! На сей раз мы для разнообразия сделаем по-моему!
– Тс-с! – зашипел Хисвин и, нагнувшись еще ниже, приложил ладонь к левому уху. Белая крыса Григ, сидя у него на плече, повторила жест хозяина.
Из тумана едва слышно донеслась какая-то тарабарщина:
– Gottverdammter Nebel! Freunde, wo sind Sie? [Проклятый туман! Где вы, друзья? (Очевидно, в этот момент у Карла Тройхерца не было под рукой его словаря.)]
– Косноязычный клоун! – со страхом воскликнул Хисвин. – Чудовище сейчас будет здесь! Давай-ка, дочь, берись поскорее за кинжал и убей их, иначе я велю расправиться с ними своим минголам!
Ужаснувшись столь омерзительной перспективе, Хисвет воздела руки к небу. Ее гордая головка буквально склонилась перед неизбежным.
– Я сделаю это, – сказала она. – Скви, дай мне твой арбалет. И заряди его серебром.
Белый предводитель крыс, скрестив передние лапки на груди, пропищал что-то просительным тоном.
– Нет, тебе я его не отдам, – отрезала Хисвет. – И другого тоже. Теперь они оба мои.
Скви снова что-то прощебетал.
– Ладно, маленького черненького твой народец может забрать себе. А теперь быстро давай арбалет, или я тебя прокляну! И не забудь гладкую серебряную стрелу.
Отошедший к минголам Хисвин вновь засеменил по палубе, брызжа слюной. Подлетевшая с улыбкой Фрикс положила ему ладонь на плечо, но он сердито стряхнул ее.
Скви торопливо копался в своем колчане. Восемь его сотоварищей, угрожающе ворча, двинулись в сторону Фафхрда.
Сам же Фафхрд с залитым кровью лицом, но наконец-таки ясными глазами оглядывался по сторонам, оценивая свое отчаянное положение; укус за нос помог ему избавиться от остатков макового дурмана.
И тут из тумана снова донеслись непонятные слова:
– Gottverdammter Nirgenswelt! [Проклятый нигдешний мир! (нем.)]
Налитые кровью глаза Фафхрда расширились и сверкнули внезапным озарением. Напрягшись изо всех сил, он набрал в грудь побольше воздуха и заорал:
– Хрр-юпс! Хрр-юпс!
И сразу в тумане прозвучало троекратно, всякий раз все громче и громче:
– Хрюпс! Хрюпс! Хрюпс!
Белые крысы уже двигались назад по палубе, волоча распластанного на спине и злобно рычащего черного котенка: шестеро держали его за лапы и уши, седьмая безуспешно пыталась справиться с молотящим во все стороны хвостом, восьмая хромала сзади на трех лапах – четвертая лапа была парализована глубоким кошачьим укусом.
Изо всех уголков судна стали стекаться черные крысы, желавшие понаблюдать, как будет предан пыткам их извечный враг, и вскоре вся палуба оказалась сплошь покрытой их мясистыми черными телами.
- Предыдущая
- 18/62
- Следующая
