Мечи Ланкмара - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 58

• Предыдущая
• 58/62
• Следующая

С обоих концов улицы Богов в них летели горящие стрелы. В отличие от арбалетных, эти стрелы производили должный эффект. В местах, куда они попадали, сразу же загоралось старое полотно и пропитанная смолой кожа. В конце концов коричневым мумиям пришлось и вовсе остановиться и, не обращая внимания на крыс, начать вытаскивать засевшие в них горящие стрелы и сбивать пламя с горящих тел.

Внезапно со стороны Болотной заставы на улицу Богов хлынула новая волна крыс, за которыми скакали на огромных конях три всадника и, низко свешиваясь с седел, рубили грызунов в капусту. Лошади, плащи и капюшоны всадников были черны как смоль. Фафхрд, которому казалось, что уже ничто не может заставить его вздрогнуть, затрепетал. У него было впечатление, что на сцену выступила сама Смерть в трех лицах.

Крысы-огнеметчики развернулись и дали по всадникам залп горящими стрелами, но промахнулись.

В ответ черные всадники принялись давить копытами и крошить огнеметчиков. Затем они развернулись в сторону коричневых скелетов и сбросили свои черные капюшоны и накидки.

Фафхрд осклабился: это могло бы показаться крайне неуместным кому-то, кто знал, что Северянин только что ужаснулся явлению Смерти, но был не в курсе его похождений в течение последних нескольких дней.

На трех черных конях сидели три высоких скелета, казавшиеся в сиянии луны совершенно белыми, и чутье влюбленного тут же подсказало Фафхрду, что первый из них – это Крешкра.

Конечно, она могла разыскивать его, чтобы убить за вероломство. И тем не менее, как практически любой влюбленный при подобных обстоятельствах – впрочем, в разгар сверхъестественной баталии такое происходит нечасто, – Фафхрд ухмыльнулся крайне самодовольно.

И тут же, не теряя времени, принялся спускаться с крыши храма.

Между тем Крешкра – а это была она – думала, глядя на истинных богов Ланкмара: «Что ж, по-моему, лучше уж коричневые кости, чем никаких. Но очень уж они пожароопасны. О, снова крысы! Что за гнусный город! Но где же, о, где мой отвратительный Нечистый?»

У подножия храма черный котенок беспокойно мяукал, ожидая, пока спустится Фафхрд.

Глипкерио, невозмутимый, как скала, и совершенно успокоенный массажем Фрикс и флейтой Хисвет, уже дописал свое имя до половины, украшая каждую букву невиданными громадными завитушками когда голубые занавеси, заслонявшие самый широкий проход, упали, сорванные чьей-то сильной рукой, и в залу, неслышно ступая босыми ногами, влетела обнаженная армия Риты и Мышелова.

Глипкерио дернулся так, что чернильница пролилась прямо на пергамент с условиями капитуляции, а перо стрелой взмыло в воздух.

Хисвин, Хисвет и даже Саманда начали пятиться в сторону балкона, испуганные появлением служанок и пажей – в этих бритых, обнаженных юношах и девушках с горящими глазами и плотно сжатыми ртами и вооруженных кухонными орудиями было и впрямь нечто жутковатое. Хисвин ожидал появления своих минголов и поэтому испытал двойное потрясение.

Элакерия бросилась вслед за остальными и завопила:

– Они сейчас нас всех перебьют! Это революция!

Фрикс с возбужденной улыбкой на устах стояла совершенно неподвижно.

Мышелов бросился вперед по голубым плиткам, вскочил на ложе Глипкерио и забрался на золоченую спинку. Рита подскочила и встала рядом, грозно размахивая вертелом.

Не замечая, что Глипкерио начал потихоньку отступать, испуганно глядя сквозь пальцы, которыми он прикрыл глаза, Мышелов громко пропищал:

– О могущественный сюзерен, это не революция! Наоборот, мы пришли, дабы спасти тебя от врагов! Вот этот, – Мышелов указал на Хисвина, – действует заодно с крысами. У него под тогой хвост. Я видел его в подземных туннелях, он входит в крысиный Совет Тринадцати, который собирается тебя свергнуть. Это он….

Тем временем Саманда пришла в себя и бросилась на своих подопечных, словно черный носорог с несколькими рогами в виде длинных булавок, торчащих из ее черной копны. Раздавая своей черной плеткой удары направо и налево, она грозно заорала:

– Так вы бунтовать? На колени, жалкие поварята и судомойки! Молитесь!

Захваченная врасплох и поддаваясь глубоко укоренившейся привычке, стройная обнаженная молодежь бросилась врассыпную, их гордые помыслы мгновенно увяли под градом привычной брани.

Однако Рита лишь побагровела от гнева. Забыв о Мышелове, да и обо всем на свете, распаленная руганью, она бросилась на Саманду, крича остальным рабам:

– Хватайте ее, трусы! Нас же много, а она одна!

И недолго думая, она вонзила вертел в жирный зад экономки.

Саманда сделала громадный скачок вперед, гремя цепями и ключами, которые висели у нее на поясе. Отшвырнув с дороги несколько служанок, она, громко топая, устремилась в сторону служб.

Рита бросилась за ней, крикнув через плечо:

– Хватайте ее, пока она не позвала на подмогу брадобреев и поваров!

Служанки и пажи больше не колебались. Рита вновь разожгла их ненависть так же быстро, как Саманда ее потушила. Сделаться героями и героинями и спасти Ланкмар – это было как лунный свет. Но отомстить своей давней мучительнице – это уже ослепительное солнце. Как один, они бросились вслед за Ритой.

Мышелов, который все еще балансировал на резной спинке ложа и продолжал свою драматичную речь, слишком поздно сообразил, что остался без войска, а сам между тем все еще такой же маленький. Хисвин и Хисвет, вытащив из-под черных тог длинные кинжалы, быстро отрезали его от двери, в которую убежала армия во главе с Ритой. Хисвин буквально полыхал злобой, а Хисвет стала очень неприятно похожа на отца – никогда прежде Мышелов не замечал столь поразительного фамильного сходства между ними. Дочь и отец медленно приближались к нему.

Слева от него Элакерия схватила со стола несколько тоненьких жезлов и угрожающе замахнулась. Но для Мышелова даже эти палочки были громадными, как копья.

Справа от него Глипкерио, который продолжал пятиться, незаметно подхватил с пола свой легкий боевой топор. По-видимому, он не расслышал верноподданнического писка Мышелова или расслышал, но не поверил.

Мышелов судорожно размышлял, в какую сторону ему прыгнуть.

За его спиной Фрикс прошептала тихонько, но для него все равно чуть ли не оглушительно:

– Кухонная тиранша удаляется, преследуемая раздетыми пажами и служанками в их натуральном виде, и наш герой остается в окружении великана и двух – а может, трех? – великанш.

Несмотря на то что Фафхрд спустился со стены храма довольно быстро, расстановка сил на поле боя к этому моменту претерпела существенные изменения.

Истинные боги Ланкмара, стараясь не поддаваться панике, отступали к дверям своего храма, время от времени тыкая жезлами в орду осаждавших их крыс. Призрачными лунными вымпелами от них еще тянулись к небу струйки дыма. Все боги кашляли, даже, скорее всего, не кашляли, а чертыхались, но это очень походило на кашель. Их коричневые костистые лица были страшны – такое выражение бывает у потерпевших поражение стариков, которые стараются под маской достоинства скрыть свою бессильную ярость.

Фафхрд поспешно уступил им дорогу.

Крешкра вместе с двумя другими упырями, сидя в седлах, рубила и колола крыс перед домом Хисвина, а их кони топтали грызунов копытами.

Фафхрд двинулся было в их сторону, но в этот миг на него налетела громадная стая крыс, и он был вынужден обнажить Серый Прутик. Пользуясь им как косой, он тремя ударами расчистил пространство вокруг себя и снова стал прорываться к упырям.

Внезапно двери дома Хисвина распахнулись, и по невысокой лестнице хлынула вниз толпа рабов-минголов. Лица их были искажены от ужаса, но еще более поражала их страшная худоба. Черные ливреи болтались на них, как на пугалах. Их руки были руками скелетов. Вместо лиц были черепа, обтянутые желтой кожей.

Три группы скелетов: коричневые, цвета слоновой кости и желтые. «Это же чудо из чудес, – подумал Фафхрд, – немыслимый спектр, составленный из костяков разных оттенков».

• Предыдущая
• 58/62
• Следующая