Обреченное королевство - Сандерсон Брэндон - Страница 93

• Предыдущая
• 93/274
• Следующая

Каладин поднял бутылку.

— Только после того, как выдавим вот это.

— И что это? — прищурился Камень, наклоняясь ближе.

— Сок черного василька. Или, скорее, молочко черного василька — не думаю, что это настоящий сок. В любом случае это — могущественный антисептик.

— Анти… что? — спросил Тефт.

— Он отгоняет спренов горячки, — сказал Каладин. — А они вызывают заражение. Это молочко — один из лучших антисептиков на свете. Помочи им рану, и оно убьет инфекцию. — Раны Лейтена уже стали зловеще красными, вокруг них вились спрены горячки.

Тефт что-то проворчал, потом посмотрел на связки.

— Здесь целая куча тростника.

— Знаю, — сказал Каладин, передавая ему одну из двух оставшихся бутылок. — Вот почему я рад, что мне не придется выдавливать все молочко самому.

Тефт вздохнул, уселся и развязал пучок. Камень без жалоб тоже сел, развел колени в стороны, ступнями крепко сжал бутылку и начал работать.

Дул слабый ветер, шурша тростниками.

— Почему ты заботишься о них? — наконец спросил Тефт.

— Они — мои люди.

— Быть бригадиром значит совсем другое.

— Это может значить то, что мы решим, — сказал Каладин, заметив, что Сил прилетела послушать. — Ты, я, другие.

— Ты считаешь, что они дадут тебе сделать это? — спросил Тефт. — Все эти светлоглазые и капитаны?

— А они вообще хоть что-нибудь заметят?

Тефт заколебался, но потом хрюкнул, берясь за следующий стебель.

— Возможно, заметят, — сказал Камень. Огромный человек, выдавливая молочко, обращался с тростником удивительно нежно. Каладин даже не подозревал, что такие толстые пальцы могут работать так ловко и точно. — Светлоглазые, они часто замечают то, что им не полагается видеть.

Тефт хрюкнул опять, соглашаясь.

— Как ты очутился здесь, Камень? — спросил Каладин. — Почему рогоед покинул свои горы и спустился на равнину?

— Ты не должен задавать такие вопросы, сынок, — сказал Тефт, грозя пальцем Каладину. — Мы не говорим о прошлом.

— Мы не говорим ни о чем, — возразил Каладин. — Вы двое даже не знали, как зовут друг друга.

— Имена — это одно, — буркнул Тефт. — Прошлое — совсем другое. Я…

— Все в порядке, — сказал Камень. — Я могу рассказать.

Тефт что-то пробормотал себе под нос, но наклонился вперед, чтобы не пропустить ни одного слова Камня.

— У моего народа нет Клинков Осколков, — сказал Камень низким громыхающим голосом.

— В этом нет ничего необычного, — заметил Каладин. — За исключением Алеткара и Джа Кеведа, мало в каком из королевств есть много Клинков. — Армия в каком-то смысле даже гордилась этим.

— Неправда, — сказал Камень. — В Тайлене есть пять Клинков и три полных комплекта Доспехов, все в руках королевских стражников. Селай имеет и Клинки, и Доспехи. Другие королевства, такие как Хердаз, имеют по одному Клинку и набору Доспехов — они передаются по королевской линии. Но у нас, народа ункалаки, нет ни одного Осколка. У нас много нуатома — примерно ваших светлоглазых, только у них глаза не светлые…

— Как могут быть светлоглазые без светлых глаз? — мрачно спросил Тефт.

— Имеющие темные глаза, — небрежно сказал Камень, как о чем-то очевидном. — Мы выбираем предводителей иначе. Сложная история. Не перебивай. — Он выдавил еще молочка и бросил тростник в кучу рядом с собой. — Нуатома считают отсутствие Осколков огромным позором. Они хотят это оружие, как безумные. Все верят, что нуатома, добывший Клинок Осколков, станет королем, а у нас короля не было много лет. Никакой пик не будет сражаться с тем пиком, воин которого имеет благословенный меч.

— Неужели ты пришел, чтобы купить его? — спросил Каладин. Никакой Носитель Осколков не продаст свое оружие. Каждый Осколок — реликвия, отнятая у Падших Сияющих после их предательства.

Камень засмеялся.

— Купить? Нет, мы не настолько глупы. Но мой нуатома, он знал вашу традицию. Человек, убивший Носителя Осколков, может забрать его Клинок и Доспехи и владеть ими. Так что мой нуатома и его дом, мы собрали огромный караван и спустились вниз, собираясь найти Носителя Осколков и убить его.

Каладин едва не рассмеялся.

— Уверен, что это оказалось не слишком просто.

— Мой нуатома вовсе не был дураком, — сказал Камень, защищаясь. — Он знал, что будет трудно, но ваша традиция, она давала ему надежду, верно? Время от времени храбрые нуатома спускаются вниз и вызывают на дуэль Носителей Осколков. Я уверен, что однажды кто-нибудь из них победит и у нас будут Осколки.

— Возможно, — сказал Каладин, бросая пустой тростник в пропасть. — Предполагая, что они согласятся биться насмерть.

— О, они всегда сражаются, — засмеялся Камень. — Нуатома приносят с собой много богатств и обещают, что все они достанутся победителю. Ваши светлоглазые, они не могут пройти мимо такой жирной наживки. Им кажется, что, имея в руках Клинок, убить ункалаки совсем не трудно. Многие нуатома умерли. Но так и надо. Однажды мы победим.

— И получите один комплект Осколков, — сказал Каладин. — Алеткар имеет дюжины.

— Один — только начало, — сказал Камень, пожимая плечами. — Но мой нуатома проиграл, и вот я мостовик.

— Погоди, — сказал Тефт. — Ты прошел весь этот путь с твоим светлордом и, как только он проиграл, сдался и стал мостовиком?

— Нет, совсем не так, — сказал Камень. — Мой нуатома бросил вызов кронпринцу Садеасу. На Разрушенных Равнинах много Носителей Осколков, это все знают, но мой нуатома решил, что сначала он сразится с тем, у кого только Доспехи, а потом уже завоюет Клинок.

— И? — спросил Тефт.

— И как только мой нуатома погиб, мы все стали принадлежать светлорду Садеасу.

— То есть ты раб? — спросил Каладин, ощупывая метки на лбу.

— Нет, у нас нет рабства, — сказал Камень. — Я не был рабом моего нуатома. Я — его родственник.

— Родственник? — недоверчиво спросил Тефт. — Келек! Да ты светлоглазый!

Камень захохотал, очень громко, так что затрясся живот. Каладин тоже невольно улыбнулся. Давно он не слышал такого смеха.

— Нет, нет. Я только умарти'а, его двоюродный брат, как бы сказали у вас.

— Тем не менее ты с ним связан родственными узами.

— У нас, на Пиках, — сказал Камень, — родственники обычно прислуживают нуатома.

— Что за странная система! — воскликнул Тефт. — Родственники служат светлорду. Клянусь Штормом, я бы скорее умер!

— Это не так-то плохо, — возразил Камень.

— Ты не знаешь моих родственников, — сказал Тефт. Его передернуло.

Камень опять засмеялся.

— Неужели ты бы хотел служить тому, кого не знаешь? Вроде Садеаса? Человеку, с которым ты никак не связан? — Он покачал головой. — Низинники. У вас слишком много воздуха. Опьяняет.

— Слишком много воздуха? — спросил Каладин.

— Да, — сказал Камень.

— Как может быть слишком много воздуха? Он всегда вокруг.

— Это… Трудно объяснить. — Камень хорошо говорил на языке алети, но иногда забывал вставить слова-связки и местоимения. А иногда вспоминал о них и говорил правильно. Но чем быстрее он говорил, тем больше слов проглатывал.

— У вас слишком много воздуха, — повторил Камень. — Приходи на Пики. Поймешь.

— Быть может, — сказал Каладин, бросая взгляд на Тефта, который пожал плечами.

— Но в одном ты точно ошибаешься. Ты сказал, что мы служим человеку, которого не знаем. Так вот, я знаю кронпринца Садеаса. Я очень хорошо знаю его.

Камень поднял бровь.

— Высокомерный, — сказал Каладин, — мстительный, жадный, испорченный до крайности.

Камень усмехнулся.

— Да, пожалуй, ты прав. Не самый хороший человек среди светлоглазых.

— Камень, среди них нет «хороших». Они все одинаковы.

— Они тебе много дурного сделали, верно?

Каладин пожал плечами, его душевные раны еще не исцелились.

— В любом случае твоему хозяину повезло.

— Повезло, что его убил Носитель Осколков?

• Предыдущая
• 93/274
• Следующая