Привяжи меня! - Дэвитт Джейн - Страница 28

• Предыдущая
• 28/75
• Следующая

Оуэн поднялся на ноги, в голосе его звучала горечь:

– Потому что, помимо нарушения очевидных правил безопасности, худшее для любого Дома – это колебания, нерешительность и сомнения. Потому что это простое условие – которое, должен признать, я придумал, скорее чтобы вынудить тебя оставить меня в покое, чем потому что имел что-нибудь против секса с тобой, – это основа нашего соглашения. Потому что ты был не готовк этому, помнишь? Потому что ты был – и остаешься – студентом колледжа, в котором я работаю. Потому что, наверное, во мне больше от мазохиста, чем я считал раньше. – Он сделал глубокий вдох, и его голос снова стал спокойным, хотя руки, прежде чем он засунул их в карманы джинсов, дрожали. – Об этомты не подумал? В самом деле? Ты ведешь себя, как испорченный мальчишка, который подкатывает ко мне после эмоциональной сцены, требуя, чтобы я забыл о своем разочаровании из-за того, что мне не удалось добиться лучшего от моего саба, и начал плясать под его дудку.

Оуэн подошел к нему, и Стерлинг вздрогнул, когда пальцы сжали подбородок и заставили поднять голову – первое грубое прикосновение этой руки. Она шлепала его, завязывала веревки, защелкивала наручники на запястьях и лодыжках, держала паддл, который оставлял на его коже синяки, но сейчас она впервые причинила ему настоящую боль.

– А я не желаю больше под нее плясать.

– Оуэн… – Стерлинг беспомощно смотрел на него, жалея, что не может повернуть время вспять. Еще пара месяцев ожидания, и он мог бы получить все, но нет, ему надо было надавить и потребовать большего, надо было показать свое нетерпение. Твою мать!

Разозлившись на себя, а заодно и на Оуэна, он вскочил на ноги, оттолкнул его руку и встал с ним лицом к лицу, сверкая глазами. Сначала он молчал, просто смотрел на мужчину, который, как он думал, будет принадлежать ему.

– Знаете что? Отлично. Мне плевать. Думаете, мне это нужно? Вы ошибаетесь. И просто к сведению, я больше не вашстудент, и если вы считаете, что сотни и тысячи пар не начинали когда-то с того, что, может, им не стоило быть вместе, то вы просто свихнулись. Никому нет до нас никакого дела!

– Если ты не можешь уважать мои желания… не можешь подождать… – Губы Оуэна сжались в тонкую линию – он явно пытался вернуть себе спокойствие, которое, Стерлинг считал, было у него в крови. – Это не поможет ни одному из нас, наоборот – разрушит то малое, чего мы достигли. Думаю, нам лучше…

– Сделать перерыв, – закончил за него Стерлинг. – Я думаю, нам нужно передохнуть, потому что то, что вы за главного, меня устраивает, то, что вы приказываете мне, что делать – тоже, но меня неустраивает, когда я не понимаю почему, и сколько бы я ни просил, вы ничего не объясняете. А значит, вы меня не уважаете. – Именно эта мысль бесила больше всего… он думал, что Оуэн его хотя бы уважает, но очевидно нет, и сейчас, зная это, Стерлинг не мог даже смотреть на него.

– Я объясняю, но ты не слушаешь, – устало сказал Оуэн. – Ты на все смотришь сквозь призму своих желаний и нужд и крайне редко думаешь о чьих-то еще. Ты незрелый, и это никак не связано с твоим возрастом; дело в отношении. Я думал, что смогу научить тебя этому… и может быть, смог бы, но ты хочешь всего и сразу, незамедлительного вознаграждения, а так не бывает. – Теперь он рассерженно мерил шагами комнату и походил на кота, который вот-вот зашипит и вопьется острыми когтями в нежную плоть. – Хочешь перепихнуться по-быстрому и кончить посильнее? Это просто. Сходи в любой клуб или бар, с твоей внешностью ты наверняка найдешь какой-нибудь классный, твердый член, чтобы поиграть и отсосать, и парня, который не поверит своей удаче, пусть и не поймет до конца, почему тебе обязательно нужно говорить что делать. Но это успокоит зуд лишь ненадолго.

Или пойди в клуб, где мы встретились, и гарантирую, ты уйдешь оттуда не один, но это будет легко, так, черт побери, легко, а часть тебя не желает, чтобы было легко. Это часть тебя, которую я… – Оуэн замолчал и повернулся к Стерлингу, серые глаза казались непроницаемыми, бесстрастными. – Я мог бы приказать тебе раздеться, подняться в мою комнату, нагнуться и дать тебе все, чего ты хочешь. Бывают ночи, когда единственный способ заснуть для меня – это сперва подрочить, представляя это, потому что ты завел меня до такой степени. Но если я это сделаю, это положит конец всему, это будет означать, что у нас ничего не выйдет, и я не стану. Не стану.

Мысль о нарисованной Оуэном сцене заставила злость Стерлинга пойти на убыль, но всего на несколько секунд. Она тут же нахлынула с новой силой.

– Только потому что вы вбили себе в голову это представление о том, как именно все должно быть между нами, вы не желаете ничего менять! – Он почувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки и пожалел, что под рукой нет боксерской груши… он никак не мог ударить Оуэна, так что она бы не помешала. – Я не могу. Вы можете обращаться со мной как с собственностью, и мне может это даже нравиться, но это вы ведете себя эгоистично, без всякой причины отказывая нам обоим в том, чего мы хотим. Думаете, я недостаточно умен, чтобы знать, чего хочу или что мне нужно… вы не уважаете меня, а я не желаю быть с тем, кто меня не уважает. Мне жаль, Оуэн, потому что я лю…

В ужасе он успел услышать, что говорит, как раз вовремя, чтобы остановиться.

Он был влюблен в Оуэна уже несколько недель, но если сказать ему об этом, станет только хуже. А даже если все кончено, незачем усугублять положение.

– До встречи, – сказал он и развернулся.

Только захлопнув за собой дверь, уже на середине дорожки, засыпанной бурыми листьями, шуршащими под ногами, он остановился, прислушиваясь, дожидаясь, что Оуэн закричит ему остановиться, подождать, вернуться.

Но это бессмысленно; Оуэн ведь не станет его умолять, так? Это скорее подошло бы Стерлингу, а он пытался, и ничего не вышло.

Глава Семь

– Да, я могу подменить тебя в десять, – не задумываясь, сказал Оуэн, сочувствующе похлопав Шэйри Тэмпл по плечу. Она выглядела ужасно, карие глаза были совсем больными, нос влажно блестел и покраснел оттого, что она постоянно сморкалась. – Мне осталось проверить всего пару работ, уверен, наши любимцы не станут возражать, если молот падет на их головы на день позже. – Он сложил разбросанные бумаги в аккуратную стопку. – Иди домой и не возвращайся, пока тебе не станет лучше.

– Я бы не приходила сегодня, – гундосо пробубнила она, – но в деканате сказали, что они не смогут… – Она замолчала и громко чихнула, Оуэн вежливо отвел глаза, пока она сморкалась. – Прости. Они сказали, что не смогут найти замену до завтра, и я пообещала попытаться, но даже дышатьне могу и…

– Я все сделаю, – успокаивающе повторил Оуэн. – Просто скажи, что за тема, и иди домой пить какие-нибудь порошки со вкусом лимона.

Он надеялся, что она не успела его заразить. Стоял ноябрь, земля покрывалась инеем каждый вечер, но к полудню воздух прогревался почти до двадцати градусов. «Типичная для Новой Англии погода», – подумал Оуэн… но его мнения о ней это не меняло.

Эта мысль напомнила о Стерлинге, как и большинство других последнюю неделю, и если быть честным с собой, все остальные недели, прошедшие с их встречи. Он все еще злился из-за того, как поступил Стерлинг в тот вечер, и не желал забывать о своем раздражении. Мальчишка был избалованным, привык получать все, о чем только попросит, и до сих пор ждал, что ему подадут это на блюдечке с голубой каемочкой. Стерлингу было плевать на всех, кроме себя и своихжеланий.

Думать так было легко, думать, не принимая во внимание мелочи, которые доказывали обратное. Фунт дорогого кофе, который Стерлинг купил для него на прошлой неделе, просто потому что днем раньше он рассуждал о его качестве. Вечер, когда Стерлинг опоздал и его пришлось наказать – к обоюдному удовольствию, конечно, – потому что он остановился, чтобы поймать собаку, которая сорвала ошейник и убежала от своей хозяйки, одиннадцатилетней девочки, рыдающей посреди улицы. Забота, с которой Стерлинг выбирал, что подарить матери и сестре, хотя до праздника было еще два месяца, откладывая деньги, которые заработал, раскладывая по порциям мороженое и взбивая коктейли, бесконечно обдумывая достоинства то одного, то другого подарка, пока Оуэн не заставлял его забыть обо всем.

• Предыдущая
• 28/75
• Следующая