Привяжи меня! - Дэвитт Джейн - Страница 59
- Предыдущая
- 59/75
- Следующая
– Как хочешь, – пожал плечами Стерлинг. – Если у тебя много работы, ничего… я могу почитать или заняться чем-нибудь еще. Не думай, что ты обязан меня развлекать. Просто делай то, что делал бы, если бы меня здесь не было, я найду чем заняться.
– Ну… – Оуэн закусил губу. – У меня всегда есть работа, но черта с два я буду составлять учебный план в день после Рождества… и я не хочу развлекать тебя, словно ты здесь гость или что-то в этом роде, но я хочупровести это время с тобой. – Он беспомощно развел руками. – Я просто не знаю, чем ты любишь заниматься.
– Мне кажется, я задолжал тебе поход в кино, но, пожалуй, сейчас не лучшее для поездок время, – сказал Стерлинг, мимо дома как раз проехал очередной снегоочиститель, заливая желтым светом серо-белый снег. – Не знаю. А у тебя есть настольные игры? Или мы могли бы посмотреть что-нибудь по телевизору. Или… эмм…
Было бы так легко шагнуть к Стерлингу и поцеловать его, вернувшись к тому, на чем они остановились до того, как начали разгребать снег, но Оуэну не нравилось, когда легко, и если они со Стерлингом собираются превратить свои отношения во что-то продолжительное, то им нужно, чтобы их объединял не только секс.
Они с Майклом очень долгое время дружили, наверное, поэтому они и были до сих пор близки; им нравилась одинаковая музыка, они читали одни и те же книги… со Стерлингом же от разницы в возрасте были одни проблемы. Непреодолимые? Оуэн надеялся, что нет.
– Давай смотреть кино, – решил он.
Он позволил Стерлингу перерыть все полки с дисками и выбрать один, что заняло куда больше времени, чем думал Оуэн. А потом они свернулись на диване, поставив на столик перед собой корзинку с печеньем Сары, и стали смотреть «Жизнь Брайана», фильм, который Оуэн мог цитировать отрывками, а Стерлинг никогда раньше не видел. На середине Оуэн, почувствовав, что замерзает, стащил со спинки дивана покрывало и накрыл их обоих.
– Спасибо, – сказал Стерлинг, повернув голову, и улыбнулся.
Оуэн вдруг понял, что их лица совсем близко.
– Всегда пожалуйста, – ответил он и медленно поцеловал Стерлинга.
У его губ был вкус мятного печенья, он издал радостный звук, а его ладонь легла Оуэну на колено.
После позавчерашней ночи и сегодняшних физических упражнений Оуэну совсем не хотелось торопиться. Фильм продолжался, а Оуэн целовал Стерлинга, иногда в шею и горло, иногда в волосы, снова и снова возвращаясь к его губам. Если бы ему пришлось в этот момент подобрать определение для Стерлинга, то это было бы «аппетитный», Оуэн никак не мог им насытиться. Сонный и расслабленный, а потому не жаждущий острых ощущений, он обнял Стерлинга и притянул к себе, устроившись в уголке дивана, так что Стерлинг растянулся на нем, и оба стали целоваться, как тинэйджеры, закрыв глаза и неторопливо гладя друг друга руками.
– Ты делаешь меня счастливым, – прошептал он в волосы Стерлинга, нащупав губами его ухо. Его рот слишком долго был занят поцелуями и довольными стонами, и слова выговаривались как-то странно. Целоваться куда проще. – Ты… ты хотел услышать это от меня?
Ответ Стерлинга был нежным и теплым, таким же, как его рука на талии Оуэна под задранной рубашкой.
– Боже, да. Конечно. А кто бы не захотел? – Кончик его языка лизнул Оуэна в уголок рта. – Я хочу делать тебя счастливым, – выдохнул он.
– А я хочу, чтобы ты былсчастлив, – сказал Оуэн. Это уточнение показалось ему важным, хоть он и не мог ясно мыслить, когда Стерлинг был так близко, абсолютно расслабленный и такой сладкий. Боже, такой сладкий… под всей его наглостью и издевательскими ухмылками, высокомерием и нахальством, которые выводили Оуэна из себя и искушали, Стерлинг был таким…
Поток без конца повторяющихся несвязных мыслей внезапно прервался из-за незнакомого рингтона. Оуэн вздрогнул, испуганный и недовольный тем, что им помешали.
– Это твой телефон?
Глупый вопрос на самом деле, к тому же голос Оуэна прозвучал чересчур резко – в конце концов Стерлинг не виноват, что ему позвонили, – но громкая, излишне радостная мелодия произвела на него эффект ледяного душа.
– Черт… это мама, – сказал Стерлинг, пытаясь сесть и выгибаясь, чтобы вытащить мобильник из кармана; он чуть не заехал локтем Оуэну в живот и, пробормотав: – Извини, – открыл раскладушку. – Мам? Все в порядке? Да.
Он замолчал, слушая голос матери в трубке. Стерлинг выпрямился, отчего покрывало сползло с колен Оуэна, но он не двинулся с места.
– Но это же не значит, что вы должны… хорошо, но… мама, ты можешь хотя бы попытаться… но… – Стерлинг встал, набросив покрывало на ноги Оуэна, и остановился в дверях гостиной. – Ладно, отлично, но ты хотя бы передашь Джастине, что я…
Он замолчал, его плечи опустились. Несколько секунд спустя он повернулся, на его лице застыла невеселая, какая-то блеклая улыбка.
– Она повесила трубку.
– Твоя мать… – Оуэн заставил себя замолчать и тщательно стер с лица удивление. Судя по тому немногому, что говорил Стерлинг, они с матерью были близки, и столь резкий разрыв оказался для него полной неожиданностью и явно выбил из колеи. – Так зачем она звонила? Что случилось? – Он откинул покрывало, но не стал подниматься, неуверенный, нужно ли Стерлингу сейчас его утешение. Когда тебе хочется спустить пар или закричать, чужие объятия лишь раздражают, а Оуэн еще не слишком хорошо читал чувства Стерлинга.
– Она просто хотела дать мне знать, что отец ввел новое правило: теперь ей нельзя звонить мне, поэтому от нее и не было вестей эти два дня. Она хотела убедиться, что со мной все в порядке. – Стерлинга, похоже, такой поворот не слишком удивил, что казалось странным, хотя, может, он просто еще не до конца осознал случившееся? – Все нормально. Он всегда был таким. Следовало этого ожидать. Досмотрим фильм, хорошо?
Он вернулся к дивану и сел, позволив Оуэну закутать себя в покрывало, а потом свернулся в том же положении, в котором лежал до этого, обвив талию Оуэна рукой.
Положив голову на плечо Оуэну, Стерлинг едва ли мог видеть экран, но Оуэн решил, что это неважно. Он обнимал Стерлинга – своегомальчика, своегоСтерлинга – и пытался подавить злость на двух человек, которых никогда не встречал, чтобы та не передалась мужчине в его руках.
Значит, Уильяму Бейкеру нравится изобретать правила и навязывать их своей семье. Оуэн подумал, что объективный наблюдатель счел бы их похожими, но он не чувствовал родства с этим человеком. Бейкер казался ему тираном, мелочным и жестоким. Оуэн не мог объяснить, что именно так сильно привлекает его в контроле и причинении боли, но дело было не в жестокости и не в желании сломать. Уильям же Бейкер делал и то, и другое.
Оуэн медленно и размеренно гладил Стерлинга по голове и спине и думал, сможет ли тот расслабиться настолько, чтобы заплакать. Неважно, трудно это для него или нет, если Стерлингу нужно облегчение, Оуэн даст это ему.
С удовольствием.
* * * * *
На следующий день Стерлинг напоминал Оуэну пчелу, гневно бьющуюся о стекло, не в силах понять, почему не может прорваться сквозь воздух, но отказываясь бросать попытки.
Спал Стерлинг плохо, то прижимаясь к Оуэну, то беспокойно ворочаясь, раскидываясь на всю кровать. Немного поковыряв завтрак, он занялся печеньем, присоседившись к коробке, что принесла Сара, пока на дне не остались лишь крошки и, заметил Оуэн с усмешкой, шоколадно-имбирное печенье, которое он просил не трогать.
Оуэн уже собирался немного поучить дисциплине превратившегося в надутого подростка Стерлинга, но ему хотелось посмотреть, как далеко тот готов зайти. Оуэн предпочел бы, если бы это его плохое настроение прошло само; да, поведение Стерлинга раздражало, но причины его были вполне понятны. Если же тому требовалось внимание, что ж, Оуэн даст ему столько внимания, сколько сможет выдержать его многострадальная задница, но какая-то часть его противилась мысли о том, чтобы хоть что-то из того, чем занимаются они со Стерлингом, ассоциировалось с отцом – причиной всех его бед.
- Предыдущая
- 59/75
- Следующая
