Еврейское остроумие. Земля обетованная - Белочкина Юлия Вадимовна - Страница 2

— Среди католиков развелось слишком уж много евреев, — презрительно отмахивается Гольдштейн.

* * *

Выкрест Коган встречает соседа.

— Добрый день, господин Мюллер! Вот иду на елочный базар покупать рождественскую елку. Вы тоже будете наряжать елку?

— Да нет, зачем?! Я же не еврей!

* * *

Маленькая Фрида спрашивает у отца:

— Папочка, а в каком возрасте становятся евреями?

— Деточка, это не имеет никакого отношения к возрасту!

— Нет, имеет! Сам смотри: я еще маленькая, и я христианка. Вы с мамочкой старше, но тоже еще христиане. А вот дедушка — тот уже еврей!

* * *

— Мальчик, как тебя зовут?

— Абраша.

— Надо же! Такой маленький, а уже еврей!..

* * *

Венский доктор Грюн перешел в лютеранство. Его коллеги-выкресты только руками разводят: ну почему бы не стать католиком? Грюн объясняет это так:

— Вот стану я католиком, а меня спросят: «А кем вы были раньше?» И я буду вынужден ответить: «евреем». А если я теперь приму католичество и кто- нибудь меня спросит, кем я был прежде, я честно отвечу: «лютеранином».

* * *

Адвокат-выкрест Фрид спрашивает у своего только что крестившегося друга Когана:

— Отчего ты такой мрачный? Ты жалеешь о том, что сделал?

— Конечно, нет! — раздраженно отвечает Коган. — Просто никак не могу придумать, какую бы фамилию взять? Ведь если я назову себя Керн, Корн или Ковач, то каждый сразу догадается, что раньше моя фамилия была Коган.

— Но это же так просто, — отвечает Фрид. — Назови себя Леви, и тогда никто в мире не догадается, что прежде твоя фамилия была Коган.

* * *

Молодой человек приходит к приятелю и сообщает, что крестился.

— Ой, твой отец перевернется в гробу!

— Ничего, мой брат на следующей неделе тоже хочет креститься. Тогда папа опять будет лежать на спине.

— О, Господи Иисусе! — вздохнул Бельбо и повернулся в мою сторону. — Там, напротив, стоят два или три дома, в которых живут ортодоксальные евреи, знаете, такие, которые носят черные шляпы, длинные бороды и пейсы. Таких в Милане не много. Сегодня пятница, с заходом солнца начинается суббота. Так вот, в квартире напротив приступают к серьезным приготовлениям: полируют подсвечники, готовят еду, расставляют все так, чтобы завтра не пришлось зажигать огонь. Даже телевизор остается включенным всю ночь, только им заранее приходится выбирать интересующий их канал. У нашего Диоталлеви есть небольшой бинокль, и он постыдно подглядывает в окна, наслаждаясь мечтой, что находится по другую сторону улицы.

— Но зачем? — спросил я.

— Да потому, что наш Диоталлеви вбил себе в голову, будто он еврей.

— Что значит — вбил себе в голову? — спросил задетый за живое Диоталлеви. — Я и есть еврей. Вы что-то имеете против, Казобон?

— Вам виднее.

— Диоталлеви, — твердым голосом промолвил Бельбо, — ты не еврей.

— Вот как?! А моя фамилия? В ней такое же еврейское звучание, как и в фамилиях Грациадио или Диозиаконте, слышится такой же отзвук гетто, как и в имени Шолом-Алейхем.

— Считается, что фамилия Диоталлеви должна приносить счастье, поэтому ее часто давали детям в сиротских приютах — как доброе предзнаменование. А твой дед прошел через приют.

— Но как еврейский ребенок.

— Диоталлеви, у тебя розовая кожа, грудной голос и ты практически альбинос.

— Существуют кролики-альбиносы, должны же быть альбиносы и среди евреев.

— Послушай, Диоталлеви, невозможно по желанию стать евреем, как становятся филателистами или свидетелями Иеговы. Евреем надо родиться. Смирись с этим, ты ведь не глупее других.

— Я прошел обрезание.

— Да ладно! Кто угодно может это сделать из соображений гигиены. Достаточно найти доктора с необходимым инструментом. В каком возрасте ты прошел обрезание?

— К чему такие подробности?

— Очень даже к чему. Евреи любят докапываться до мелочей.

— Никто не сможет доказать, что мой дед не был евреем.

— Конечно, потому что он был подкидышем. Но с таким же успехом он мог бы оказаться наследником Византийского трона или незаконнорожденным отпрыском династии Габсбургов.

— Никто не сможет доказать, что мой дед не был евреем, — упрямо повторил Диоталлеви, — и, кроме того, он был найден у Оттавских Ворот.

— Но ведь твоя бабушка не была еврейкой, а родословная у них определяется по материнской линии…

— …но кроме записи в свидетельстве о рождении — даже в актах гражданского состояния мэрии можно читать сквозь строк — существуют еще кровные узы, а моя кровь вопит о талмудистском мировоззрении, и ты рискуешь оказаться расистом, если станешь утверждать, что любой язычник может быть таким же правоверным талмудистом, как и я.

Он вышел. Бельбо пожал плечами:

— Прошу нас извинить. Такая дискуссия происходит у нас каждый день, с той лишь разницей, что каждый раз я пытаюсь прибегнуть к новым аргументам. На самом деле Диоталлеви — верный приверженец Каббалы. Однако и среди христиан есть ее приверженцы. И потом, знаете, Казобон, не стану же я противиться желанию Диоталлеви быть евреем.

— Думаю, не стоит. Мы же демократы.

— Да, мы демократы.

Венский адвокат Коган задумал креститься и, чтобы проникнуться новой верой, совершает путешествие в Рим. Вернувшись из поездки, он весьма пренебрежительно отзывается об образе жизни католических священнослужителей. И все же несколько недель спустя он переходит в католичество.

— И это после всего, что вы наговорили про кардиналов…

— Я решил так, религия, которая допускает такое, наверняка лучше всех остальных.

* * *

Сын набожного еврейского адвоката крестился. Коллеги адвоката насмехаются над ним по этому поводу.

— Я ничего не имею против, — говорит им адвокат. — Видите ли, к сожалению, мой сын слишком глуп, чтобы оставаться евреем.

* * *

Адвокаты собираются в венской кофейне:

— Вы слышали, молодой Розенталь крестился! А вы, Блау, не подумываете о том, чтобы принять христианство?

— Нет, это для меня слишком по-еврейски!

* * *

Молодой астроном Фрид собирается креститься. Накануне он идет в кошерный ресторан и заказывает себе в последний раз все свои любимые блюда: фаршированную рыбу, гуся с кашей, кугл и три вида цимеса.

Хозяин ресторана подходит к нему и спрашивает:

— Ну как, нравится?

— Отлично! — бормочет Фрид с набитым ртом.

— И от такой религии вы хотите отступиться?!

* * *

Преуспевшие выкресты рассуждают о причинах, побудивших их отказаться от веры отцов. Ну, у кого карьера буксовала, кто не мог жениться на девушке из общества, и только один заявляет:

— А я, господа, крестился по убеждению.

Все остальные возмущенно орут:

— Расскажи это гоям!