Валет мечей - Лейбер Фриц Ройтер - Страница 48

• Предыдущая
• 48/76
• Следующая

Незачем говорить с детьми, пусть спят, сказал он себе, жалея, что не может их разбудить.

Но странное беспокойство нарастало. Наконец, чтобы дать ему выход, Фафхрд взял непочатый кувшин с бренди в одну руку, другой конечностью подхватил незажженный фонарь и отправился вслед за остальными.

Он шел, то и дело сбиваясь с пути, отклоняясь в сторону и возвращаясь на правильную дорогу. Он не был уверен, что хочет догнать остальных. Но идти куда-то было необходимо, иначе он мог просто лопнуть от беспокойства.

Все время, пока Фафхрд мерил шагами землю у костра, Пальчики не переставала следить за ним, лежа в теплой уютной постели рядом с мирно спавшей Гейл.

Увидев, что события принимают непредвиденный оборот, девочка разбудила товарку, дернув ту за тонкие светлые волоски, недавно начавшие пробиваться на бугорке пониже живота.

– Больно же, – пискнула та, спросонья протирая глаза кулачками. – Меня еще никто так не будил.

– Больнее всего там, где и всего приятней, – не задумываясь ответила та, словно повторяя давно затверженные слова. Потом продолжала более живо:

– Я знала, что захочешь услышать новости о твоем любимом героическом дядюшке с непроизносимым именем, дорогая, потому и разбудила тебя столь бесцеремонно.

– Фафхрд? – Гейл была вся внимание.

– Он самый. Он выбрался из ямы, потоптался вокруг огня, потом схватил кувшин и лампу и побежал следом за твоей темноволосой теткой, которая пытается отыскать твоего другого дядюшку при помощи лозы. По-моему, он был какой-то странный, и будет лучше, если мы приглядим за ним.

– Где наши вещи? – Гейл уже начала вылезать из теплого гнездышка.

– Женщина с покалеченной рукой повесила их сушиться на веревку у огня. Давай, я догоню тебя.

– Кто-нибудь увидит нас. – Гейл попыталась прикрыть едва наметившиеся груди худенькой ручкой.

– Если будем быстро шевелиться, то не заметят. Девчонки, хихикая, стреканули к огню и влезли в свои поджарившиеся одежки с такой скоростью, точно они были матросами, поднятыми по тревоге. Потом, взявшись за руки, они двинулись на восток, следуя за одиноким огоньком Фафхрдовой лампы. За их спинами последний сегмент лунного диска прятался за холмами, а небо впереди уже побледнело в ожидании зари.

Мышелов медленно выплывал из глубокого сна на поверхность. На это потребовалась масса времени, в течение которого его сознание проходило разные стадии сна, полусна и наконец бодрствования. Когда он начал отдавать себе вполне трезвый отчет в происходящем, то обнаружил, что лежит, растянувшись во весь рост, на спине, а его голова покоится на согнутом локте левой руки. Ноздри его заполнял все перешибающий запах морской соли.

На какое-то блаженное мгновение ему показалось, будто он в своей кровати в казарме, где и проспал всю ночь с открытым окном.

Но первая же попытка шевельнуться разрушила приятную иллюзию. Его последнее приключение, во время которого ему пришлось удирать от Боли, костлявой сестренки Смерти, не закончилось.

Его положение с тех пор еще ухудшилось – он утратил ту странную свободу движений, которая позволяла ему хотя и без достоинства, по-крабьи, но все же держаться на расстоянии от своей преследовательницы. По всей видимости, это ужас сделал его способным на такое.

И запаха моря он раньше тоже не чувствовал. Должно быть, почва, мелкие комочки которой облепили его со всех сторон, источала этот запах. Сама почва тоже стала ощутимо более влажной, что должно было означать близость берега. Возможно, бурное и суровое Крайнее море уже катит свои валы у него над головой.

Лежа в земле плашмя, он чувствовал себя еще более уязвимым, чем раньше, когда, хотя и зажатый со всех сторон пластами земли, он был все время настороже и даже научился пользоваться известной свободой в тех узких пределах, что были ему отведены. В положении лежа – все равно, на спине или на животе – он чувствовал себя не только беспомощным, но и покорным, смирившимся.

«Нет, перебил он сам себя, – не преувеличивай: хуже всего было бы оказаться погребенным в земле вверх ногами, И вообще, хватит выдумывать всякие ужасы, а то так бог знает до чего додуматься можно».

И чтобы отвлечься от дурных мыслей, он сосредоточился на дыхании, стараясь сделать вдохи как можно более мелкими и частыми. Одновременно он убедился, что его лицо по-прежнему излучает свет, а глаза не утратили волшебной способности видеть сквозь землю, хотя и не столь ясно, как прежде.

Голова его была склонена под таким углом, что часть кругозора закрывали ему собственные ноги. Хорошо бы, конечно, было видеть побольше, но по крайней мере он мог убедиться, что никакая бледно-голубая баба не гонится за ним, извиваясь по-змеиному.

И все же положение лежа лишало его храбрости: ему казалось, что вот-вот какая-то чудовищная нога опустится на него и раздавит или столь же кошмарных размеров рука насадит его на вилку.

Чтобы успокоиться и не поддаваться панике, он напомнил себе, что ему и раньше случалось забредать в царство Смерти и возвращаться живым и невредимым. А однажды, в Ланкмаре, ему довелось попасть в лавку Пожирателей, где, одурманенный иноземным колдовством, он бесстрашно улегся в черный гроб после неудачной попытки пройти сквозь зеркало, которое на поверку оказалось озером жидкой ртути, поддерживаемым в вертикальном положении мощными чарами.

Но тогда его пьянили вино и желание, напомнил он себе, а когда Фафхрд выдергивал его из серебристой жижи, в которую он погрузился более чем наполовину, он пребывал в убеждении, что ему вот-вот откроется некий тайный рай для героев, расположенный даже выше обиталища богов. К тому же ртуть была на ощупь гладкой и прозрачной, а не шершавой и противной, как земля.

Ну и что? Уж наверняка его друзья и возлюбленная трудятся сейчас в поте лица, чтобы вызволить его из этой ловушки (их достаточно много даже для того, чтобы попытаться вырыть его отсюда, – утешил он себя). А может быть, они заняты поиском какого-нибудь магического способа освобождения. Не исключено, что именно в эту минуту крошка Сиф пытается использовать силу золотых символов острова, как она сделала в прошлом году, когда его разум вселился в тело гигантского морского чудовища, во всю мощь несущегося к цели.

Или Фафхрду придет в голову какая-нибудь хорошая идея. Хотя, когда Мышелов видел его в последний раз, он не производил впечатления человека, которого часто посещают озарения.

Но откуда им знать, в каком направлении следует копать, – ведь он столько петлял под землей? А если он уже под морским дном, то как они вообще до него доберутся?

Последнее печальное соображение привело ему на память легенду, гласившую, что в незапамятные времена симоргийцы вторглись на Льдистый, добравшись до него по невероятной длины туннелям, проложенным под морским дном. Это произошло еще до того, как волны моря погребли под собой более южный остров, а его безжалостные обитатели отрастили плавники и обзавелись жабрами.

Все это, конечно, бредни, бабьи сказки. И все же если подобные туннели когда-либо и где-либо существовали, то именно здесь. На южной оконечности острова, и нигде больше. Может быть, хоть один удастся отыскать. В ту же секунду на расстоянии каких-нибудь трех ярдов от себя он увидел слабое зеленоватое свечение, волнообразно перемещавшееся то в одну, то в другую сторону параллельно его телу. И все время это что-то или кто-то наблюдало за ним не переставая. Вскоре свечение приняло конкретные очертания и превратилось в Исисси, соблазнительную обитательницу глубин. На этот раз она предстала перед ним в своем девичьем обличье: спинной плавник из острых шипов еле-еле намечался, также и перепонки у основания пальцев, и совсем незаметные жаберные щели за ушами. Вся она была сплошь желто-зеленые глаза, кремовая кожа и сладкие речи. Ах, какой удивительно послушной была она однажды! Ему показалась, что Исисси одета в короткую полупрозрачную тунику из обрывков тех ярких лоскутьев, при помощи которых он когда-то оборонялся от атак ее и ее брата Мордруга.

• Предыдущая
• 48/76
• Следующая