Выйти замуж за Феникса - Форш Татьяна Алексеевна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/91
• Следующая

Честно? Даже начинаю потихоньку им гордиться. Везде побывал, всех запугал, и никто его найти не может! Впрочем, как показала практика, сам найдется, когда приспичит.

— А вот погляди! — все же обиделся Змей и буркнул: — Маскировка у меня такая! Ежели такая жаба с крылышками, как я, порхать начнет, меня быстро маги Кипежа уронят. А так… Змеи занесены в Книгу Уникальных Монстров… трогать нас нельзя…

— Ты что, для полетов две головы отращиваешь? — Даже Никиту заинтересовал этот разговор.

— И хвост, — с тайной гордостью поддакнул Змей, поднялся, и за его спиной мы увидели небольшой проем, за которым плескалась темнота еще одной пещеры.

Чуть пригнувшись, он боком протиснулся в щель и исчез в темноте. Только изредка доносился какой-то шорох. Наконец Змей снова показался в узком проходе, развернулся к нам спиной и начал выбираться. Сначала в пещеру, едва не угодив в костер, выпал странный, безвольный хвост с деревянной стрелкой на конце, затем показались ноги, потом туловище, когтистые лапы и… три головы! Я чуть в обморок не рухнула, пересчитав пять раз кряду три жабьи морды нашего нового знакомца.

— Но как?! — взвыли мы с Борькой в один голос.

Не знаю, мучил ли тот же вопрос Никиту, но он предпочел промолчать. И правильно. От произнесения три раза одного и того же вопроса ответ не ускорится. Пришлось ждать, пока Змей наглядно не продемонстрирует нам свое чудо перевоплощения.

Сначала отвалился хвост. Точнее, он его с треском оторвал, уселся на любимый валун и принялся через локоть скатывать в мягкую каральку. Скатав, он положил получившееся колесо на пол, раздвоенным концом хвоста как-то его скрепил и взялся за головы.

Я уже поняла, что сейчас произойдет, но Борька, видимо, оценил весь масштаб трагедии и вдруг взвился:

— Друг! Не надо! Ты только подумай! Три головы! Еще два собеседника! Дай им шанс! Когда я уеду, а я уеду, тебе снова станет очень одиноко! Поверь!

Треск все-таки раздался, и две бутафорские головы двумя мячиками шлепнулись на пол.

— Это же маскировка, Борис! Я хвост и головы у лучшего мастера-кукольника заказывал. — Оставшаяся на плечах голова искренне улыбнулась нам в сто сорок восемь (или сколько их у змеев) зубов-игл. — В округе везде растет прилипальник. Соком смазал, и никаких проблем с грин-карточкой этого отражения…

— Кстати, а почему ты перебрался сюда, в отраженный мир? — Никита всегда умел задавать вопросы, на которые так сразу не ответишь. — Боишься, что он тебя найдет? Так ему разницы нет. Захочет — и здесь отыщет. Для него же, наоборот, отражение мира — что дом родной!

— Я тоже так подумал. Да только зачем я ему сдался? Хотел бы — давно бы нашел. А сюда я переехал временно. Так сказать, нервишки подлечить да снова за практику взяться.

— Угу. Хороша практика — скот с пирожками воровать, — усмехнулся Ник.

— А чем не практика! — стоял на своем Змей. — Открою вам, друзья, страшную тайну! Здесь мясо вкуснее. И вообще, экология лучше…

— Значит, ты с нами не идешь? — уточнил Никита.

Змей аж вскочил:

— Иду, конечно! Если речь идет о собственной шкуре, уже неважно, кто тебя освежует!

— Отлично! Выходим на рассвете, а сейчас — спать! — Ник сладко зевнул и закрыл глаза.

Спать? Нет, оно, конечно, можно! Но не на горстке же сена!

Змей, видимо, прочитал это в моих глазах и вежливо кашлянул в кулак, привлекая внимание.

— Может, я предложу вам в качестве постели мою лежанку? На ней все поместятся, и даже Борис! — Змей поднялся, снова открывая нашим взорам расщелину между пещерами.

Возможно, мне показалось, но из темноты вдруг дохнуло таким холодом, что я даже поежилась.

— Нет, спасибо! У огня так уютно…

— Но на камнях же спать некомфортно! — возразил он и смущенно потоптался на месте, словно не зная, что делать. — Мне, право, так неудобно…

— Неудобно головы приклеивать. Все равно отвалятся! — усмехнулся Ник, даже не пытаясь открыть глаза. — Лично мне и тут неплохо.

Еще бы! Захапал себе самое лучшее место возле костра и Борькиного бока! Зачем ему идти в холодную пещеру?

И тут меня осенило:

— А можно я возьму хвост? В качестве подушки?

— Да, конечно! — Змей так обрадовался, что даже сам притащил мне свернутый в рульку хвост, да еще прихватил головы.

Расстелив весь этот маскарад по другую сторону костра, я довольно хмыкнула. У меня получилась шикарная постель! Хвост сыграл роль шикарной круглой перины, а подушками мне стали бутафорские головы. Они тоже были сделаны из чего-то воздушно-легкого и мягкого.

Я наконец-то улеглась на импровизированную кровать и с удовольствием свернулась калачиком. Вообще я сегодня запланировала себе довольно скромный вечер — остаться в живых! А тут и еда, и питье, и такая шикарная перина… Странная! Но шикарна-а-а-ая…

Очнулась я внезапно. Будто только закрыла глаза, и вот-вот уже начинают мелькать мутные, тревожные образы подкрадывающегося сновидения — как вдруг что-то выбрасывает тебя, словно чурбачок из воды, оставляя только еще большую усталость.

Я с трудом разлепила глаза. Взгляд упал на светлеющее небо. Уже утро?

Прислушиваясь к раздававшемуся рядом однотонному похрапыванию, я едва снова не задремала, но тут до меня донеслись приглушенные голоса.

И кому не спится в ночь глухую?

Прогнав остатки сна, я села на теплой «перине» и все поняла. Рядом, свернувшись калачиком, тихо похрапывал, причмокивая во сне, Борька, а вот возле него никого не оказалось. Змей и Никита сбежали!

Правда, недалеко. Откуда-то из туманного утра до меня доносились их голоса. Это что же такого секретного нужно обсуждать, чтобы даже уйти из теплой пещеры?

Желание узнать о Никите побольше заставило меня забыть все приличия, подняться и на цыпочках направиться к выходу, искать заговорщиков. Да только, как выяснилось, заговорщики не особо-то и скрывались. Видимо, чтобы не будить нас с Борькой, они вышли подышать свежим утренним воздухом и устроились на валунах, лесенкой подступавших к пещере.

— …И так получилось, что и правду сказать — не скажешь, и на попятную уже не пойдешь. — Заслышав приглушенный голос Ника, я тут же оставила праведные мысли о том, чтобы вернуться на лежанку, и затаила дыхание, боясь пропустить хоть слово.

— Представляю… — сочувствующе пробубнил Змей. — Даже и посоветовать-то нечего. Может, поймет?

— И простит? — До меня донесся смешок Никиты. — Ты ее не знаешь! Нет, так рисковать я не буду. По крайней мере, не сейчас. Вот найдем колечко… Избавлю ее от власти Белоглазого, тогда и поговорим!

Стоп! Значит, речь обо мне? Ну-ка, ну-ка…

— Как бы поздно не стало… — Послышался тихий хруст, будто Змей почесал за ухом. — А ежели он ни тебя, ни ее не отпустит?

— А куда денется? Ему же колечко больше жизни нужно. Может, даже еще и наградит?

— Ага! Жди! — Хруст усилился. — Так же как меня. Наградил такой мордой за усердную службу…

— Так выходит, что ты сам, добровольно попросил у него вторую ипостась — змея?

— Выходит… — Послышался вздох. — А что получил?!

— А вдруг он просто не знал, как выглядят змеи? Их же раз-два и обчелся. К тому же в его Пекельном мире никаких змеев и в помине нет. Вот до чего додумался, то и дал тебе в качестве второй ипостаси!

— Ну спасибо — хорошо! — раздался возмущенный рев, тут же послышался короткий удар, и Змей убавил децибелы, возмущенно прошипев: — Лучше бы он так и сказал — нема, проси что-нибудь другое! А то… безобразие какое-то! Нет, брат. Хочешь — гони, хочешь — прибей, но я с вами. Хочу в глаза бельмастые этому уроду посмотреть!

— Гнать не буду. Иди, коль не боишься. Только прошу, Ваське о нашем разговоре — ни гугу! Девка с гонором. Сама к черту в пасть залезет, только чтобы кому-то что-то доказать!

— Могила! — стукнул себя кулаком в грудь Змей.

Собеседники замолчали и не сговариваясь уставились на крепнувший с каждым мгновением рассвет.

• Предыдущая
• 52/91
• Следующая